– А ты мне папа, – всхлипнул Конти, – и я тебя люблю!
– Ах, значит, я все-таки мама, – хмуро сказал попугай. – Мне что теперь из Брамса Брамсихой становиться?
– Уверен, это не обязательно, – Уно еще раз погладил лисенка, он уже успокоился, и перестал плакать. – Еще раз спасибо за помощь, друзья.
– Ладно уж, хватит издеваться, – буркнул попугай. – Идемте лучше перекусим перед дорогой.
Позавтракав, друзья собрались и полетели дальше, но напоследок Брамс все ж – таки не забыл отпустить пару словечек своему любимому кусту.
Уно летел над сияющей гладью Озера. Ярчайшие блики ослепительно-золотой воды раздражали глаза до рези, Уно то и дело смахивал слезы.
– Я ничего не вижу! – Брамс врезался в Уно. – Глаза слепит, сил нет!
– Садись мне на спину, – Уно прищурился, с трудом различая дорогу.
Он и не предполагал, что эта красота может быть настолько коварной. Глаза резало так, как будто в них насыпали добрую горсть песка, и Уно с удивлением ощутил, как начинается головокружение и сильная тошнота.
– Меня сейчас стошнит, – сдавленно сообщил из сумки Брамс. – Мне плохо!
– Потерпи еще немного. И не смотри на воду!
Уно летел, борясь со свинцовой тяжестью во всем теле, крылья еле двигались.
– Уно, если ты упадешь, нам всем крышка, помни об этом! – в самое ухо крикнул ему Брамс. – Я еще может и выкарабкаюсь, а Конти ни за что!
Эти слова придали Уно сил, он сделал последний рывок и приземлился на противоположном берегу Озера.
– Ну и дела! – с шипением выдохнул воздух Брамс. – Эта водичка, оказывается, непростая штучка!
– Я чуть не рухнул вниз, – Уно закрыл глаза. – Дальше не полетим, обойдем Озера стороной.
– Придется делать крюк, – заметил попугай.
– Лучше мы потеряем немного времени, но зато уж точно доберемся до Герингера.
Немного передохнув, они пошли вдоль берега к темнеющей полоске леса.
– А может быть там все-таки слитки? – мрачно сказал попугай.
– Нет там никаких слитков, Брамс, успокойся, – вздохнул Уно.
Вскоре они достигли спокойной прохладной лесной тени.
– Ну что, полетели? – сказал Конти. – Мне пешком не нравится.
– Хорошего я сыночка воспитала на старости лет! – подражая женскому голосу проворчал пПопугай. – Думала, опорой будет, а он только на папином горбу ездить умеет!
Когда Уно перестал смеяться, они снова поднялись в воздух, и полетели дальше, держась в тени деревьев.
Вскоре второе Озеро осталось позади, у третьего, они решили немного передохнуть.
– И все-таки эти Озера такие огромные, – отдувался Брамс. Он уселся на нижнюю ветку ели и покрутил головой, разминая шею.
– Да, признаться, я и сам не думал, что они такие огромные и коварные, – Уно снял сумку и положил в траву. Из нее тут же выбрался Конти. – Давайте перекусим.
– Неужели у нас еще что-то осталось? – безмерно удивился Брамс, слетая с ветки.
– Да, спасибо леопарду Муроку, он позаботился о нашем пропитании.
Перекусив, Уно прилег в траву и стал смотреть в пасмурное небо с неспешно плывущими седыми спокойными, задумчивыми облаками. В поле видимости возникла голова Брамса:
– О чем ты думаешь?
– Об облаках.
– И что ты о них думаешь?
– То, что они седые и печальные.
– А я думаю о том, что дождь, наверное опять начнется, – вздохнул попугай. – Конти, ты где?
– Здесь я, – лисенок выбрался из высокой травы. – Скорей я бы уж вырос, что ли.
– Зачем это тебе? – спросил Уно.
– Надоело быть маленьким, никто тебя не замечает, никто с твоим мнением не считается.
– Что это еще за ерунда? Маленький – это еще не значит глупый. Среди взрослых тупиц и дураков гораздо больше, чем среди детей.
– Ты в этом уверен? – напряженно спросил Конти.
– Более чем, – Уно погладил его и закрыл глаза.
– Ты что, спать собрался? – недовольно спросил Брамс.
– Нет, просто отдохну немного. Сейчас полетим.
– Ты давай скорее, кто знает, может в этот момент к границам Соединенной Империи подбираются Таггерры.
При упоминании о Таггеррах, Уно поднялся и сел.
– Да, ты прав, нельзя терять время. Фалка говорил, что дом Герингера сразу же за Озерами, значит мы почти у цели. В путь.
Теперь они держались как можно дальше от воды. Поднявшись в воздух, друзья полетели над деревьями, совсем рядом с их мохнатыми молчаливыми вершинами. Воздух был густым, душным – явно снова собирался дождь, и Уно казалось, что он парит в серо-голубом молоке…
– Уно, давай песню споем! – крикнул Брамс, подлетая поближе. – Ты знаешь какую-нибудь?
– Знаю, но у меня голоса нет.
– Ну ты насмешил! А у кого он, по-твоему, есть? Но, петь я все равно очень люблю.
– Тогда ты спой, а мы с Конти послушаем, – белые кожистые крылья Уно мерно поднимались и опускались, со свистом рассекая небо.
– Хорошо, значит так, слушайте, песня называется «Вперед бесстрашный попугай, победа будет за тобой!»
Брамс откашлялся и… запел! Несколько минут Уно с Конти молча слушали, а потом Конти тихонечко сказал:
– Уно, может Брамсу плохо?
– Не думаю, скорее всего, плохо будет нам…
Брамс старательно спел всю песню до конца, когда же смолкли последние кошмарные звуки, с гордостью спросил:
– Ну, как?
– В жизни не слышал ничего подобного, – честно признался Уно.
– Я тоже, – согласился Конти.
– Вот видите, – раздулся от гордости попугай. – Еще спеть?
– Не надо! – хором воскликнули Уно с лисенком.
– Вредно петь во время полета, – поспешно сказал Уно, – еще горло застудишь.
– Верно, спою, когда приземлимся. Герингеру наверняка понравится!
Четвертое Озеро осталось позади, теперь внизу искрилось пятое – самое большое.
– Вижу дом Герингера! – крикнул Уно. – Вон, смотрите!
– Ничего себе домишко! – присвистнул Брамс. – Даже у клана львов такого нет!
– Герингер не просто лев, его называют правителем всей Листайи.
– Тогда странно, что он согласился нас принять, как будто мы какие-то королевские особы.
– Может он не только с королями и императорами разговаривает, – сказал Конти, – может они ему уже надоели до смерти?
– Все может быть. Идем на посадку.
Сделав круг над лесом, Уно присмотрел удобную, свободную от деревьев поляну и полетел к ней.
Вблизи замок Герингера оказался намного больше, чем казался сверху. Озеро отбрасывало ярко-золотые блики на его темно-серые стены, вокруг темнел оградительный ров, наполненный все той же озерной водой. Мост через ров был опущен, как будто ждали гостей. По ту сторону, у ворот замка, как каменные изваяния замерли огромные львы-стражи.
– Впечатляет, ничего не могу сказать, – переминаясь с ноги на ногу, Брамс раздумывал, стоит ему идти на мост или лучше не надо.
