— Да, конечно. С чем?
— Мне нужно достать несколько карт в кабинете по историям королей. Они лежат на шкафу, я не достаю.
В ответ на эти слова охотник кивнул, после чего Злата повела его. Они вышли из зала и пошли по тоннелю. Через некоторое время девушка остановила Костю перед дверью, на деревянной табличке которой написан номер кабинета и предмет, преподаваемый там, а потом завела его внутрь.
Три свечи в подсвечнике, стоящем на учительском столе, кое-как освещали кабинет. Проход между четырьмя рядами парт был довольно узок, а на доске развешана куча бумаг о различных похождениях королей. Слева стоял шкаф, на котором, как понял Леонов, и лежали те самые карты.
— Они там? — спросил охотник. В ответ Злата, пристально смотря на Костю, начала подходить к нему. Тот смутился. Девушка ухмыльнулась, начала проводить руками по его талии и хотела поцеловать в губы, но Леонов резко отодвинулся, отвёл взгляд, тяжело вздохнул. — Прости, но… Я люблю Сашу…
— И что? Она об этом всё равно никогда не узнает…
Охотник недовольно посмотрел на неё, ушёл. Злата прорычала, а затем села на парту, разозлённо смотря в окно и о чём-то размышляя.
Костя вернулся в зал, куда через несколько минут приехал трубадур. В толпе, радостно встречающей его, Леонов смог разглядеть человека в сиреневой шляпе с пером, лютней в руках и длинными, популярными среди трубадуров, бакенбардами.
Охотник почувствовал, как его кто-то взял за руку. Это была Саша. Он улыбнулся ей, поцеловал в лоб.
Поэт отвечал толпе улыбкой, махал руками. Он кое-как прошёл через неё, встал на небольшую платформу, где выступали музыканты и начал играть. Его музыка превосходила всех тех, кто выступал на балу, вместе взятых. Она была гораздо плавнее и ритмичнее. Через несколько секунд поэт запел. Его голос был прекрасен. Им хотят обладать если не все, то многие жители Нуньеса.
Песня была о любви к девушке, имя которой Ирэна, но это нисколько не мешало танцевать тем, кто такого имени не имел. Гронская обняла Костю, затем они начали танцевать. Движения были не резкими и плавными, в самый раз подходящими под музыку.
Примерно через полчаса Леонов, устав от бесконечных толканий локтями в спину в тесной толпе, отошёл в сторону и начал исследовать блюда. Первым он попробовал мясо рыбы клоколя, которое на вкус было довольно неплохим. Дальше, когда любопытство перебороло отвращение, закинул в рот замаринованные глаза дракона. Охотник сморщился и захотел выплюнуть, но так как на него смотрело как минимум пять пар глаз из толпы, то пришлось проглатывать.
Поэт, спев ещё пару песен, решил сделать небольшой перерыв. Он походил по залу, также попробовал блюда и также чуть не проблевался от их ужасного вкуса, рассматривал картины и заглядывался на женщин, которые были и не против этого. Всё это время за ним ходила толпа, от чего он смеялся. Ходили все, кроме Кости, Саши и несколько человек, следящих за Леоновым.
Музыкант вышел из зала, перед этим попросив толпу не идти за ним.
Через некоторое время охотник почувствовал, что захотел в туалет. Он подошёл к Гронской, сказал, что ненадолго отойдёт, однако пропал на пятнадцать минут.
И все эти пятнадцать минут он до сих пор бродил по университету в поисках туалета. Подумал, что можно выйти на улицу и сходить в кусты, но там стояла стража.
Продолжил бродить.
Проходя возле двери, ведущей в, судя по всему, учительскую Костя услышал тихий плач. Затем услышал коварный мужской голос. Он сразу узнал его, это был голос трубадура.
Леонов открыл двери, а затем удивился. Поэт расстёгивал одной из учениц блузку, с похотливой улыбкой говоря утешительные слова. Та плакала. Она не могла ничего сделать, потому что либо боялась, либо ничего никак не действовала из-за огромной популярности музыканта.
Тот обратил внимание на Леонова. Он, испугавшись, отошёл от студентки на несколько метров. Затем ехидно улыбнулся уголком рта, пытаясь скрыть страх, и сказал охотнику несколько угроз, о том, что он разузнает о нём всё, что только можно, и его жизнь будет испорчена.
Костя со злостью подошёл к трубадуру, замахнулся и ударил по носу. Взял за воротник, ударил в живот. Музыкант упал на пол. Леонов увидел лютню, лежащую на подоконнике. Подошёл, взял её и со всей силы разбил об стену. Пнул поэта по спине и крикнул:
— Всё! Никак теперь выступать не сможешь без своей грёбанной лютни! — через некоторое время охотник тяжело вздохнул, подошёл к девушке и успокоил её.
Она спросила, как может отблагодарить Костю. Тот отвёл взгляд в сторону, поморщился и всё же выдал:
— Где тут у вас… Туалет…
Студентка улыбнулась, а затем повела Леонова по коридору, дошла до конца, поднялась на третий этаж, прошла несколько метров, повернула за угол, в тёмное место помещение с двумя дверями.
Охотник поблагодарил её и зашёл в одну из дверей.
Через некоторое время вернулся обратно в зал. Толпа заскучала, все ждали трубадура. Костя отыскал Сашу, просто так стоящую около столов, а после рассказал ей о случившемся.
Гронская вздохнула, улыбнулась, похвалила Леонова и обняла его. Подошла к Злате, скорее всего уже забывшей о конфликте с охотником, если судить по её улыбчивости. Дочь короля рассказала сестре ситуацию и попросила объявить, что «музыкант невзначай уехал, никого не предупредив». Злата сделала так, как её попросили, и даже привела одного из стражников, перед этим попросив его подтвердить об уезде.
Тем временем у Рины…
Островская ходила по лагерю, тосковала по матери, однако чуть ли не сразу успокаивала себя представленными вариантами того, если бы Амос или Климент пошли бы с ней на бал, улыбалась.
В один момент она решила пойти в шатёр к своей лучшей подруге, чтобы ещё раз повторить весёлую и заводную ночь, но обнаружила, что там было совершенно пусто.
Она подошла к Велемиру, стоявшему неподалёку и пьющему пиво вместе с воинами, а затем спросила о внезапном исчезновении. Тот, вспомнив просьбу охотника, ответил, что ничего не знает. Пошла к Фёдору Валерьевичу, занятым работой казначея:
— Ваше Величество… — говорила Островская, заходя в шатёр. — Куда пропали Саша с Костей?
— Они… — король задумчиво отвёл взгляд. — Они на задании. Прости, что не предупредил…
— На каком задании? Сейчас же выходные…
— Оно было необходимым. Саша с Костей вместе со шпионами пробрались на вражескую базу, оказывается находящуюся не так уж и далеко от лагеря…
— Но почему без меня?
— Потому что они сопровождающие лица. Двух человек для этого было достаточно…
Рина ушла. Она решила поиграть вместе с воинами в карты, так как делать было больше нечего. Среди солдат был тот самый, что играл на бутылку вина. Он сказал, что согласен играть только без желаний. Островская тихо посмеялась, припомнив вчерашний вечер, а затем согласилась.
Она села за стол, где играла компания из нескольких воинов.
Тем временем на балу…
Толпа, скучавшая от пропажи трубадура, развеселилась. Костя снова танцевал с Сашей, а Злата стояла в стороне и недовольно наблюдала за ними. Через некоторое время молодой эльф всё-таки уговорил её пойти на танец.
Спустя час пара устала и решила уйти. Леонов вышел на улицу и стоял там в ожидании Гронской. Она сказала, что ненадолго отойдёт. Охотник увидел, как из-за угла выходят несколько человек, наблюдавших за ним.
Костя напрягся. Подумал о том, как жаль, что не взял с собой меч, который явно пригодился бы в данный момент.
— Здравствуй… — сказал один из тех людей, помолчал несколько секунд, а затем резко ударил Леонова в живот. Удар был настолько сильным, что охотник сразу упал. — Мне донесли информацию, что ты стоишь на пути у Фиделя Де-Марка, короля Святой Авроры. Мешаешь ему… Ну что ж, теперь ты никак не помешаешь. Теперь ты никому не помешаешь…
Костя попытался встать, но сразу почувствовал сильный пинок в подмышку, снова упал. К нему подошёл другой человек, на правой руке которого был кастет. Он взял Леонова за воротник, приподнял его и несколько раз ударил.
