Долговязый тощий мужчина с обросшим лицом что-то сказал ей. Она отвернулась, он и компания ухмылялись. Очевидно, приказано было не шуметь.
Несколько человек посовещались с долговязым — по всей видимости, главным; носильщики взялись за носилки, и компания опять двинулась в путь. Отставшие товарищи догнали Хэдона.
— Сдается, они настроены вовсе не дружественно, — заметил Хэдон. — И Лалила чувствует себя отнюдь не свободно. Скорее всего, это преступники.
Караван, оставив тропу, продвигался теперь через лес к западу. Хэдону не составляло труда следовать за караваном, хотя он и не видел его. Пройдя полмили густого подлеска, Хэдон выбрался на другую дорогу. Это была какая-то тайная тропа; начиналась она сразу от дуба, очевидно ею давно не пользовались. Человек, не умеющий распознавать специальные знаки, мог и не заметить их.
Хэдон размышлял — продолжать ли ему преследовать шайку или вернуться к своей группе? Наконец, решив, что Пага достаточно хорошо ориентируется в лесу, чтобы разглядеть боковую дорогу, он рискнул не возвращаться.
Уже через четверть мили преступники опять остановились на привал. Теперь Хэдон мог вернуться назад — убедиться, что его группа не пропустила тропу.
Вот его друзья появились средь деревьев.
Хэдон знаком показал идти по его следам.
Дубрава редела. На смену дубам все чаще появлялись сосны. Тропа то и дело извивалась, становясь все неровнее и круче.
Он достиг мыса и теперь глядел вниз на небольшую, похожую на чашу долину.
За ней гора вздымалась еще футов на пятьсот. В нескольких сотнях футов ниже вершины в скале виднелось отверстие, очевидно, пещера. Перед ней сидели несколько человек, затачивая железные мечи. “Да, это, конечно, преступники, кто же еще”, — убеждал себя Хэдон. Некоторые мечи принадлежали нуматену, значит, мечи похищены или их владельцы убиты.
В маленькой долине мирно паслись козлы. Пятеро мужчин, расположившись неподалеку под деревом, пили из бурдюка. Едва караван показался из-за сосен, люди вскочили и, широко осклабясь и крича, устремились ему навстречу.
Хэдон, лежа, наблюдал за происходящим. Лалилу доставили к пещере, а стоявшие у входа люди вошли внутрь. Вскоре они вышли в сопровождении дюжины сообщников. Лалилу внесли в пещеру. Носильщики быстро вернулись и присоединились к пьянствующей компании. Судя по смеху, все были довольны.
Пага и остальные присоединились к Хэдону. Кебивейбес сказал:
— Должно быть, они давно не имели женщины. Однако, не стали насиловать ее. Почему? Банда, которая доставила ее сюда, могла позабавиться прежде, но эти другие…они не стали бы ждать.
— Лалилу легко узнать, — с трудом проронил Хэдон. — Минрут, должно быть, объявил, что желает ее и вознаградит за ее пленение — целой и невредимой. Чего я не понимаю — почему они не доставили ее назад — в Кхокарсу.
Пага аж присвистнул от возбуждения, ухватив Хэдона за руку.
— Вон она — причина! — указал он.
Хэдон последовал взглядом за его рукой. На солнечный свет из пещеры вышла женщина. Она стояла, словно упиваясь теплом и сиянием. Долговязый прикрикнул на нее. Двое поспешили ей навстречу, и она опять скрылась во мраке.
— Авинет! — промолвил Хэдон.
Легко вообразить, что произошло. Часть шайки возвращалась из соседней долины и перехватила на перевале отряд Авинет. Ее охранники были, по-видимому, перебиты, поскольку вряд ли кто-нибудь согласился их выкупить. Авинет объявила, кто она, надеясь, что, испугавшись, бандиты освободят ее. Возможно, Авинет обещала им крупную сумму, если они проведут ее в храм.
А они вместо этого препроводили ее сюда, чтобы главарь определил ее участь. Тот, сообразив, какое сокровище попало ему в руки, решил доставить ее обратно в город. За это его самого и сообщников простят, и они станут богатыми. А теперь в их пещере — двойной приз.
— И кто сказал, что за преступление не платят? — проворчал Хинокли.
— Сегодняшнюю ночь они будут отдыхать, — предположил Хэдон. Затем вожак пошлет гонцов в столицу оповестить Минрута, что они захватили двух женщин. Бандиты станут торговаться как заправские купцы и договорятся доставить женщин в город. Вот почему они принесли сюда Лалилу. Вот почему не притронулись к ней. Король не станет вкушать мясо, оскверненное преступниками.
— Значит, у нас есть время придумать что-нибудь, — сказал Пага. — Сколько же там всего мужчин?
— Около сорока пяти, — прикинул Хэдон. — Но они не останутся все время вместе. Такой большой банде потребуются горы еды. За добычей уйдут много охотников. Надо переждать до вечера.
Сразу же с наступлением темноты пьяные бандиты забрались в пещеру. Пара громил натаскали огромную кучу веток и прикрыли и этот узкий проход. Нагромождение получилось плотное, но не настолько, чтобы не пропускать свет от костров в пещере.
— Где-то должно быть еще одно отверстие, — предположил Хэдон. — Иначе они бы там задохнулись.
После короткого спора с Пагой, который хотел пойти вместе с ним, Хэдон ушел. Медленно и осторожно он спустился по склону, обходя стороной рощицу, где паслись козлы. Козлы блеяли, глазея на него, но Хэдон не обращал на них внимания: любой рев зверей потонет в шуме и криках, доносившихся из пещеры. Хэдон подобрался к краю пещеры и, забравшись на вершину завала, тут же ощутил запах дыма, исходившего из природой созданного вентилятора — трещины в скале.
Встав так, чтобы ветер лучше доносил звуки, Хэдон прильнул ухом к расселине и был вознагражден — теперь он мог различать отдельные голоса людей, стоявших вблизи костра. Другие голоса звучали совсем невнятно, кто-то глотал слова, кто-то бормотал себе под нос: очевидно, безудержная выпивка сделала свое дело. Хэдон пришел к выводу, что пещера велика и уходит глубоко в гору. Так много людей, видать, удобно устроились в пещере.
Казалось, пролетели часы — Хэдон пытался подслушать что-то важное.
Среди криков и пения трудно было отчетливо воспринять разговор даже тех, кто стоял прямо под щелью. Внезапно все голоса смолкли — говорил лишь один. По словам выходило — это главарь.
— Да, именем Кхо, я хочу ее и только я! Я не имел женщины уже три недели! Последней была та вонючая толстая рыбачка, которую я схватил в лесу. От меня неделю несло рыбой!
— И сейчас воняет! — крикнул кто-то.
— Вы слышали, что сказала Королева. Короля не заботит ее целомудрие. Все, что ему надо, — здоровое тело, которое он может терзать. Он не намерен делать ее своей наложницей. Ему наплевать на это. Разве я не прав, Ваше Величество?
— Это правда, — слабо донесся голос Авинет.
— Итак, если это безразлично Ее Величеству и совершенно не беспокоит Его Величество, почему бы мне не поиметь ее?
