у Кратера что-то шевельнулось. Он взял сигаретку и приблизил ее к носу. В мозг ударили сильные запахи летних трав, коры деревьев, ароматы сладости и горечи, которые закружили Кратера в хороводе и погрузили во вчерашние приключения. Словно в фильме с быстрой перемоткой он увидел, как он с Владимиром пришли в гости к Кешбеку, в процессе чаепития в дом вернулись с улицы дети, за которыми Кратер заметил странное поведение: они сидели к нему спиной, смотря телевизор, но Кратер то и дело встречался с ними взглядом. Это вызывало в нем беспокойство, но в то же время чай старательно погружал его в умиротворенное состояние. Он почувствовал сильное расслабление. После чего Владимир и Кешбек затащили его на чердак бани. Казах достал пузырь откуда-то из подушек, но убежал искать кружки. Владимир тем временем улегся на пол и принялся раскуривать дурилик. Комната наполнилась густым дымом, из которого вдруг появилась рука Кешбека и протянула ему кружку с самогоном. Не думая, Кратер выпил. Дым начал мучить его жаждой и ему срочно требовалась влага. Затем из дыма выплыла рука Владимира и протянула ему сигарету. Кратер не курил, но почему-то не мог отказаться. Он затянулся, его легкие начали расширяться и порвали кожу на груди. Из дыры легкие вывалились и стали разрастаться будто воздушные шары. Когда они стали настолько большими, что ему стало невыносимо дышать, Кратер заметил женские руку с острыми ногтями. Они впились в одно легкое и проткнули его. Произошел взрыв. Кратера подбросило, но он приземлился на что-то мягкое. Хотя вокруг был тусклый свет и пар, он понял, что они оказались в бане. Голые Кешбек и Владимир плескали в девушек воду, а те визжали, испарялись и опять возникали.
— Это банницы, — объяснил откуда-то возникший Сэм. Черт тоже был без одежды. В руке он держал самокрутку и выдыхал дым, создавая пар. Банницы хватали облака пара и скрывали ими девичьи места.
Кратер потрогал мимо пролетавший дым. Он оказался упругим как зефир.
— Я хочу пить, — ответил Кратер.
— Пей. Здесь много воды.
Сэм протянул Кратеру кружку с мутной жижей. Парень выпил ее залпом с опрокинутой головой, а когда открыл глаза, увидел, что перед ним за столом сидели Владимир и Кешбек. Оба пили чай и наблюдали за Кратером.
— А где Сэм? Он был с нами?
— Был, — ответил Владимир и хихикнул, еле сдерживая смех.
— Он тоже в себя приходит после загула. Мы вас оба оставили в бане. Надеюсь, ты на него не наступил? — спросил казах.
— Не знаю... Там была только бочка с водой...
В этот момент кто-то тяжело постучал в дверь.
— Приполз, — произнес Кешбек и пошлепал открывать дверь.
— Мне кажется, все-таки пришел, — сделал поправку Владимир.
— Сейчас увидим.
Кешбек открыл дверь и отошел. В проход ввалился Сэм. Одна половина тела сохранила человечий вид, а вторая растеклась, словно она была воском и ее кто-то растопил. Человеческой ногой Сэм делал шаг, а затем подтягивал вторую половину. Таким улиткообразным передвижением он добрался до стола и присел.
— Есть что выпить? Только нормальное, — пробурчал он косым ртом.
— Менэ тэмле щэй, — радушно сказал Кешбек и в подставленную Владимиром чашку налил чай.
Сэм взял чашку человеческой рукой и принялся его медленно пить.
— А с ним что? — спросил Кратер, указывая пальцем на жидкую половину Сэма. Он не удержался и подошел, чтобы потрогать черное желе. На прикосновение Сэм отреагировал бурлением в чашку.
— Тоже в первый раз попробовал дурилик. Видишь, как расплющило, — хихикнул казах. — Молодежь! Даже отдыхать не умеете!
— А мне чай нальете? — жалостливо поинтересовался Кратер. Голова после воспоминаний начала болеть еще сильнее.
Владимир достал еще одну чашку, Кешбек ловко налил чай и отдал ее Кратеру.
— Вчерашний чай? — спросил Кратер осторожно.
— Почти тот же самый, только ромашку с душицей не добавил.
— Да, вчера душица как-то не так повлияла на нас, — заметил с улыбкой Владимир.
— Ага, слишком расслабила.
— Сэм до сих пор собраться не может!
Владимир с Кешбеком опять начали ржать. Кратер почти не слушал их, а наслаждался чаем. Головная боль стихала и ему становилось лучше.
— Смешно вам, смешно! Только представьте, лежу я в бочке, пытаюсь собраться в кучу, а мне по морде прилетает!
Человеческой рукой Сэм потрогал растекшуюся щеку и вздохнул:
— Синяк будет. А потом...
Сэм посмотрел на Кратера, а Кратер на него большими глазами. Живот у Кратера издал странный стон.
— Ладно, ребятки, мы хорошо отдохнули, а с завтрашнего дня беремся за работу. Надо подготовить деревню к зиме. Кому надо помочь чеснок посадить, кому-то дрова наколоть.
— Володь! А банницы вправду вчера были? — спросил Кратер. Вчерашнее воспоминание тревожило ему душу, но он не мог понять чем.
Владимир улыбнулся.
— Если в городе у тебя была девушка, то считай ты ей изменил.
— Да это не считается за измену! — перебил его Кешбек.
— Считается! Банница такая же женщина!
— Не считается! Это дух! Вот она была и пуф! Ее нет! Как она может быть женщиной, когда ее не существует!
— А я говорю измена! Потому что ты вожделел этого духа! И не просто желал, но и утолил с ним свою похоть!
— А я тебе говорю, что с нечистью — это не измена! Они не живые! А если ты считаешь, что совокупиться с нечистью тоже самое, что и с человеком, позор тебе на всю голову!
— Помолчите, хоть немного, — начал ворчать Сэм, держась за голову уже двумя нормальными руками. — Я еще не пришел в себя.
— Вот, скажи ему, Сэм, что грешно заниматься прелюбодеяниями с русалками?
Кешбек стал ждать ответа от Сэма, но тот смотрел на него безразличными черными глазами.
— А не кажется ли вам, господа, что трахать оживших утопленниц — это особый вид извращенства?
Владимир с Кешбеком накинулись на Сэма, перебивая друг друга. Каждый пытался доказать свою точку зрения, а бедный Сэм просто хотел отвязаться от них. Он скрыл лицо руками, а затем, раздвинув пальцы, посмотрел черными глазами на Кратера. Кратер почувствовал, как волоски на руках у него зашевелились. Он понял, что его тревожило в банницах и других существах — их черные, бездонно-злые глаза.
