— Перед такой горой денег никто бы не устоял. И все-таки согласись, Шайло, — силой-то покорить нас не удалось!
— А зачем применять силу, если можно обойтись кошельком?
Наемник ухмыльнулся.
— Я такой, какой есть, и никем другим притворяться не пытаюсь.
— Значит, вы славитесь тем, что предаете нанимателей? — спросил Глокта.
Рука стирийца, сжимающая бутылку, замерла на полпути к губам.
— А это оскорбление, наставник. Может, Никомо Коска и наемник, но играет по правилам. От нанимателя я ухожу лишь при одном условии…
— Каком?
Коска улыбнулся.
— Если другой наниматель предложит большую сумму.
«Ага, кодекс наемника! Некоторые готовы за деньги на все. А за приличные деньги на все готово большинство людей. Например, убрать наставника?»
— Вы знаете, что случилось с моим предшественником?
— А-а, тайна палача-невидимки! — Коска задумчиво поскреб потный подбородок, сковырнул несколько чешуек на шее и с любопытством рассмотрел набившееся под ноготь. — Понятия не имею. Да кому это вообще интересно? Свинья он был. Я его почти не знал, но мне и шапочного знакомства хватило, чтобы понять: мерзкий тип. Врагов он себе нажил целую кучу. Впрочем, если вы еще не заметили, тут и без него настоящий серпентарий. Если вам интересно, что за змея его укусила… ну, это ведь уже по вашей части, да? Я в ту ночь торчал здесь. Пьянствовал.
«Охотно верю».
— Что вы думаете о нашем общем друге генерале Виссбруке?
Коска, ссутулившись, сполз по стулу чуть ниже.
— Генерал — сущий ребенок. Играет в солдатиков да латает свой игрушечный замок с заборчиком, хотя главная защита — большие крепостные стены. Я всегда говорил: не удержишь их — игра окончена.
— Я тоже так подумал.
«Что ж, в конце концов, оборону города могли доверить кому и похуже», — немного успокоился наставник и поделился своими планами:
— Стенами уже занимаются. И рвом тоже. Хочу залить его водой.
Наемник вскинул брови.
— Превосходно! Заливайте. Гурки воду не любят. Моряки из них никудышные. Заливайте. Отличный план! — Запрокинув голову, он высосал из бутылки последние капли, швырнул ее на грязный пол, вытер грязной рукой губы, а потом вытер руку о рубашку, испещренную пятнами пота. — По крайней мере, хоть кто-то понимает, что делает. Может, когда гурки атакуют, мы продержимся чуть дольше пары дней. Верно?
«Если нас не предали», — подумал Глокта и ответил:
— Трудно сказать. Возможно, гурки не нападут.
— А я надеюсь, что нападут! — Коска извлек из-под стула новую бутылку, вытащил зубами из горлышка пробку и выплюнул ее на другой конец зала; глаза его блестели. — С начала боев мне платят в два раза больше.
* * *
Приемную овевал милосердный вечерний бриз. Прислонившись к стене у окна, Глокта смотрел, как над раскинувшимся внизу городом вытягиваются тени.
Лорд-губернатор заставлял его ждать.
«Старается продемонстрировать, что Дагоской по-прежнему правит он, что бы там ни решил закрытый совет».
Глокту это не задело: ему хотелось побыть одному, в тишине, — уж больно выматывающий выдался денек. С самого утра наставник бродил по жаре, осматривая стены, ворота, войска. Задавал вопросы, на которые никто не дал удовлетворительных ответов. Нога дрожала, спина ныла, рука стерлась о рукоять трости до крови.
«Не хуже, чем обычно. Я ведь еще держусь вертикально. Хороший, в общем-то, был день».
Сверкающее солнце тонуло в оранжевом облаке. Чуть ниже, в прощальном закатном свете, мерцал серебром длинный клин моря. Густой сумрак крепостных стен уже поглотил половину ветхих домишек Нижнего города, а тени высоких шпилей огромного храма ползли через крыши Верхнего города, вверх по скалистым склонам, к Цитадели. От холмов материка остались только призрачные силуэты, окутанные темной синевой сумерек.
«И кишащие гурками. Наверняка они тоже наблюдают за нами. Смотрят, как мы копаем рвы, латаем стены, укрепляем ворота… Долго ли гурки будут довольствоваться наблюдением? Скоро ли для нас погаснет солнце?»
Дверь отворилась. Глокта обернулся, сморщившись на миг от болезненного щелчка в шее. На пороге стоял сын лорд-губернатора Корстен дан Вюрмс. Молодой человек закрыл за собой дверь и целеустремленно зашагал через комнату, клацая по мозаичному полу металлическими набойками каблуков.
«А-а, цвет молодой аристократии Союза! Дух благородства почти осязаем. Или просто кто-то испортил воздух?»
— Наставник Глокта! Надеюсь, я не заставил вас ждать.
— Заставили. — Он прошаркал к столу. — Если один человек опаздывает на встречу, то другой его ждет.
Вюрмс слегка нахмурился.
— Что ж, прошу меня простить, — бросил он тоном, в котором не было и тени сожаления. — Как вам город?
— Жаркий. И лестниц много. — Глокта тяжело плюхнулся в изящное кресло. — Где лорд-губернатор?
Брови Вюрмса сошлись еще ближе.
— Отец плохо себя чувствует и принимать посетителей не в состоянии. Он старый человек, сами видите, и ему нужен отдых. От его имени могу говорить я.
— Неужели? И что вы вдвоем мне скажете?
— Меры, которые вы предпринимаете для защиты города, крайне тревожат отца. Мне доложили, что королевских солдат, охранявших стены Верхнего города, отправили рыть ямы на полуострове. Вы бросаете нас на милость туземцев!
Глокта хмыкнул.
— Туземцы — такие же граждане Союза, пусть и не по своей воле. И милости у них куда больше, чем у гурков, уж поверьте.
«Милость гурков я испытал на собственной шкуре».
— Они дикари! — презрительно бросил Вюрмс. — Они опасны! Вы приехали недавно, поэтому не осознаете всю серьезность ситуации! Поговорите с Харкером. Он мыслит в верном направлении: ему-то известно, сколько хлопот могут доставить туземцы.
— Я говорил с Харкером. Направление его мыслей мне не понравилось. Думаю, в темных недрах тюрьмы его убедили пересмотреть свои взгляды.
«Вероятно, его мозг размером с горошину и сейчас усердно работает, пытаясь пересмотреть их побыстрее».
— А о защите города ваш отец пусть не тревожится. Эту задачу я беру на себя. Он, несомненно, только обрадуется — старым людям, как вы сказали, нужен отдых.
Красивое лицо Вюрмса исказилось от гнева. Он уже открыл рот, намереваясь прошипеть ругательство, но потом, видимо, передумал.
«И правильно сделал».
Откинувшись на спинку кресла, молодой человек сосредоточенно тер большой палец указательным.
— Наставник Глокта… — мягко, дружелюбно, с обаятельной улыбкой, произнес он наконец, — чувствую, как-то мы с вами не на дружеской ноге…
