«Ага, в ход пошла лесть».
— Нога у меня действует только одна.
Улыбка Вюрмса слегка угасла, однако он продолжил:
— Да, сейчас вы на коне, но у моего отца много влиятельных друзей в Срединных землях. Если я захочу, то сумею создать вам немало проблем. Или же, наоборот, хорошо помогу…
— Рад, что вы решили сотрудничать. Тогда для начала скажите, куда подевался наставник Давуст.
Улыбка угасла окончательно.
— Откуда мне знать?
— Каждый что-то да знает, — изрек наставник и мысленно добавил: «А кто-то знает больше остальных — может быть, вы, Вюрмс?»
Сын лорд-губернатора задумался.
«Интересно, что с ним?.. Туго соображает или вправду виноват? О чем он думает: как помочь или как замести следы?»
— Я знаю, что его ненавидели туземцы. Они постоянно устраивали против нас заговоры, и Давуст без устали боролся с изменниками. Наверное, им наконец удалось довести свое черное дело до конца. На вашем месте я бы опрашивал Нижний город.
— А я уверен, что ответ где-то здесь, в Цитадели.
— Но не у меня, — отрезал Вюрмс, окидывая Глокту негодующим взглядом. — Поверьте, мне было бы куда приятнее, если бы пост наставника по-прежнему занимал Давуст.
«Может, да. А может, нет. Сегодня мне зацепок уже не найти».
— Очень хорошо. Расскажите-ка о городских запасах.
— Каких запасах?
— Еды, Корстен, еды. Насколько я понял, с тех пор как гурки перекрыли дороги, провизию подвозят с моря. Одна из главных забот правителя — кормить народ.
— Отец всегда помнит о нуждах народа! — отрезал Вюрмс. — Провизии хватит на шесть месяцев!
— Шесть месяцев? На всех жителей?
— Разумеется!
«Хм… Дела обстоят лучше, чем я ожидал. Что ж, одной головной болью меньше. И так хлопот по горло».
— Если не брать в расчет туземцев, — небрежно добавил Вюрмс, будто это не имело особого значения.
Глокта ответил не сразу.
— И что они будут есть, если гурки возьмут город в осаду?
Молодой человек пожал плечами.
— Я как-то об этом не задумывался.
— Правда? А что, по-вашему, произойдет, когда они начнут голодать?
— Ну-у…
— В городе начнется хаос! Вот что произойдет! Мы не удержим город, где четыре пятых населения настроены против нас! — Глокта раздраженно пососал беззубые десны. — Отправляйтесь к торговцам и закупите провизию на полгода! На всех! Даже на крыс в канализации!
— Я вам кто? — надменно проронил Вюрмс. — Бакалейщик?
— Кем скажу, тем и будете.
Все признаки дружелюбия вмиг испарились с его лица.
— Я сын лорд-губернатора! Не смейте со мной так обращаться!
Яростно скрипнув ножками кресла, молодой человек выскочил из-за стола и зашагал к двери.
— Прекрасно… — пробормотал Глокта. — Каждый день из порта отходит корабль в Адую. Очень быстрый корабль. Он доставляет груз прямиком в Допросный дом. Там с вами поговорят по-другому, уж поверьте. Я легко выхлопочу вам место.
Вюрмс резко остановился.
— Вы не посмеете!
Глокта изобразил злобную, отвратительную, щербатую улыбку.
— Только отчаянный храбрец поставит на кон свою жизнь, рассуждая, что я посмею и что не посмею. Вы отчаянный храбрец?
Молодой человек облизнул губы, но не смог выдержать взгляда Глокты.
«Так я и думал. Точь-в-точь как мой старый знакомец капитан Луфар. Вспыльчив, заносчив, а характера ни на грош. Ткни иголкой — тут же сдуется, точно прохудившийся бурдюк».
— Провизия. На шесть. Месяцев. На каждого человека. Проследите за надлежащим исполнением приказа.
«Бакалейщик!»
— Разумеется, — угрюмо глядя в пол, рыкнул Вюрмс.
— Тогда займемся водой. Нужно все: колодцы, емкости, насосы. Людям ведь понадобится запить плоды ваших тяжких трудов, верно? Каждое утро будете мне отчитываться.
Вюрмс яростно сжимал и разжимал кулаки, желваки на скулах ходили ходуном.
— Разумеется, — выдавил он.
— Разумеется. Можете идти.
Глокта проводил его взглядом.
«Итак, я поговорил с двумя из четырех. Два из четырех — и оба враги. Однако, чтобы успешно выполнить задание, мне понадобятся союзники. Без союзников мне не продержаться, какими бы документами я ни потрясал. Без союзников мне не выстоять против гурков, если они все-таки атакуют. И самое скверное — я до сих пор не знаю, что с Давустом. Наставник инквизиции будто в воздухе растворился. Остается надеяться, что архилектор проявит немного терпения».
Надежда… Архилектор… Терпение… Глокта помрачнел. И как он умудрился объединить в одну мысль столь несочетаемые понятия!
Каждый поворот колеса медленно катящейся повозки сопровождался скрипом. Скрип-скрип. Скрип-скрип. Ферро хмуро взглянула на источник шума. Чертово колесо. Чертова повозка. Следом ее презрительного внимания удостоился возничий.
Чертов ученик. Доверия ему — ни на грош. Его глаза на миг задержались на Ферро и метнулись в сторону. Вот сволочь! Он как будто знал о ней такое, чего она сама о себе не знала. Это ее злило. Она перевела взгляд на первого всадника.
Чертов мальчишка-союзник. Сидит в седле прямо, точно король на троне. Можно подумать, смазливая физиономия — бог весть какое достижение, которым гордятся до гробовой доски. Чистенький, хорошенький, грациозный, словно принцесса. Ферро мрачно про себя улыбнулась. Принцесса Союза, вот он кто. Красивых людей она ненавидела даже больше, чем безобразных. Красоте доверять нельзя.
А вот урода вроде девятипалого верзилы еще попробуй сыскать. Неуклюжий. Сидит в седле, точно куль риса. Медлительный. Почесывается, сопит, принюхивается, жует что-то, словно огромная корова. Притворяется, будто нет в нем ни смертоносной силы, ни безумной ярости — ничего дьявольского. Но ее-то не проведешь! На его неожиданный кивок Ферро ответила хмурым взглядом. Дьявол в коровьей шкуре… Не-ет, ее не проведешь.
Впрочем, он куда лучше, чем проклятый навигатор. Тот вечно болтает, скалится, хохочет. Все это — разговорчики, улыбки, а особенно смех — Ферро терпеть не могла. Тупой человечек, тупые россказни. А сам под свое вранье что-то тихо замышляет, за всем наблюдает, она нутром чувствовала.
Но меньше всего доверия заслуживал первый из магов.
Вот он, смотрит на повозку. На мешок, куда спрятал квадратный, серый, тяжелый ящик. Думает, никто не видел. Но она видела. Он буквально набит тайнами, лысая толстошеяя сволочь с деревянным посохом. И ведет себя так, будто всю жизнь творил лишь добро, а как разорвать человека на клочки, понятия не имеет.
— Проклятые розовые, черт бы вас побрал! — прошипела она про себя, затем, нагнувшись, плюнула на дорогу и мрачно уставилась на едущих впереди пятерых всадников.
