-- Во имя Крома, -- рокочущим голосом говорит он. -- Всякого я повидал, но девы, подобной тебе, не встречал. Ты не из демонов, случайно?
-- Кто знает, -- зубоскалит Джульетта. -- Кто знает.
-- Эй, проходите, не задерживайте очередь, -- заволновалось несколько тощих трупов с бледной кожей. У нас билеты на ежегодный макабр! И Беллтейн вот-вот начнётся! [78]
Джулия перегибается через стойку и смачно целует варвара в губы.
-- Ну, если ещё увидимся, -- шепчет она, -- тебе будет жарко со мной, как в преисподней!
Я отворачиваюсь, скрывая досаду. Ну конечно, она не могла не запасть на брутального киммерийца. Он же - не я.
Недовольно морщась, проштамповываю билеты - ко мне пожаловали данаиды. Все пятьдесят дочерей Даная. Ну и плодовитый же был царёк! Одеты они в короткие пеплосы, туники и химатионы - и нижнего белья под ними, разумеется, нет. Кожа у них золотистая, смуглая, опалённая лучами солнца. Груди высокие и тесно сближенные; бёдра - крутые и крепкие, как у призовых кобылиц. Химатионы у многих настолько коротенькие, что впору их называть "сфайномерис" - голопопыми. Я смотрю на билеты, где аккуратным вензелем вписаны имена, и удивляюсь, до чего поразительно они им подходят: Анедомаста - "дерзкогрудая", Киклототорпа - "круглобёдрая", Толмеропис - "дерзкоглазая"...
Данаиды скучают, плетутся мимо меня с неохотой. Но Толмеропис заигрывает со мной, строит глазки. Я весело передаю ей билет, сопровождая его комплиментом, запомнившимся ещё из "Таис Афинской":
-- Возьми, о сфайропигеон тельктерион, мелибоя!
Она густо краснеет, почти как помидор, и на мгновение касается моих пальцев своими. Ещё бы: я ведь только что назвал её "усладой жизни" и "полной обаяния". Остальные данаиды ворчат и бросают на неё завистливые взгляды.
За ними тащится старуха с косой.
-- Простите, пожалуйста, мне надо быстро, -- глухо бормочет она. -- Опаздываю на эпидемию.
Этой гостье я штампую билет как можно скорее.
Билеты у нас, кстати, настоящий шедевр - их дизайн разработан самим да Винчи. Его призрак читает лекции на третьем уровне Станции, для поклонников изобразительного искусства.
Хотите знать, что такое Станция? Пожалуй, я должен удовлетворить ваше любопытство. Это огромное, автономное сооружение, расположенное на Хароне, спутнике Плутона. Кругом -замёрзший метан, монооксид углерода да молекулярный азот. Ледяные поля, но лёд этот не имеет ничего общего с водой.
Солнце здесь выглядит как крохотная точка: почти не светит, и совсем не греет. И не отличается от других звёзд на небосклоне. У нас - самая окраина Солнечной системы. Дальше лишь крохотные астероиды, кометы и пустота. Беспредельная пустота.
Харон - довольно крупная штуковина, не намного меньше самого Плутона. Спутником его можно назвать лишь условно. На самом деле, Плутон и Харон - скорее "двойная планета", как считают астрономы.
Местечко для нашей Станции вполне подходящее. Если вы помните из мифологии, Плутон - это римский брат-близнец Аида, Бога Смерти, хозяина подземного Царства Мёртвых. Населённого тенями умерших, душами и всякими монстрами. Чего-чего, а душ и монстров у нас хоть отбавляй. Начальник нашего сектора - Цербер, которому замечательно подходит пословица "одна голова хорошо, а три - лучше", а один из внештатных сотрудников - призрак Шерлока Холмса, который никак не хочет упокоиться с миром. Собственно, у нас тут три Шерлока Холмса, но это отдельная история.
Хватает на станции и "мультяшек". Мы их так называем. На самом деле, это "персонифицированные образы фантазий и снов". Согласно теореме Койпера-Шхамот, любая фантазия, сон или персонаж компьютерной игры, книги или фильма может материализоваться с ненулевой вероятностью. Его шансы воплотиться не нулевые.
Эта вероятность находится в прямой зависимости от магического потенциала. На бедной на волшебство планете, как Моя Земля, подобных случаев не зафиксировано - по крайней мере, оффициально. А вот на Переходной Станции, где дозиметры магии ломаются от зашкаливающих эктоплазматических возмущений, сие в порядке вещей.
Идёшь-идёшь, порой, себе, и вдруг - бац! Из воздуха синтезируется нечто. Вот и расхаживают у нас по Станции весёлый Скуби Ду, люди Икс и грудастые человекообразные кошечки из хентайных комиксов [80]. Наряду с маньяком из "Пятницы, 13" и живыми мертвецами. Станция - отнюдь не то место, где можно наслаждаться тишиной и покоем. Чудеса здесь сыплются, как из Рога Изобилия. И, рано или поздно, к ним привыкаешь.
-- Хрюм прюм!
Ого, а вот такой шутки я ещё не видал. На меня смотрит лиловый шар, весь покрытый красными бляшками. У него куча щупалец и три жены. По крайней мере, так указано на билетах. Он по-хозяйски обнимает их псевдоподиями, за талию. Я с удивлением взираю на хрупких девушек, которые могли бы украсить собой разворот эротического журнала. Одежды на них могло бы и не быть вовсе (разница вряд ли была бы заметна); ушки заострённые и длиннющие; формы пышные и неприкрытые. И выглядят они совершенно счастливыми. Вот это да! Что они нашли в этой инопланетной картофелине?!
Откуда он взялся, из какой фантасмагорической фантастики, может, из миров Джека Вэнса? [81] Девушки прильнули к нему, и нежно гладят его слизистые бока. У меня закрадывается смутное подозрение, что они - героини японского хентая с тентаклями [82]. Я пропечатываю билеты.
Щёлк-щёлк. Мы компостируем их, и одновременно ставим печать. Здесь так надо.
-- Хрюм брюм, -- благодарно сообщает чудовище, а девушки шлют мне воздушные поцелуи.
Я мотаю головой, чтобы избавиться от возникших в голове неприличных картинок, и продолжаю работу.
Способ перемещения между Мирами теоретически обосновал Альберт Эйнштейн, в 1945 году [83]. После чего уничтожил свои записи, опасаясь, что их могут использовать для военных действий (подобно идее атомной бомбы). По крайней мере, так произошло в Моём Измерении. Но в некоторых других Мирах Альберт всё-таки опубликовал свои записи, и наука сделала рывок вперёд. Результатом рывка стала Станция.
В сущности, Станция представляет собой громадный жилой комплекс, разбитый на Уровни, Секторы и Коридоры. Каждый из Секторов имеет Залы; в некоторых Залах есть Врата. Врата управляются вручную или с центрального компьютера; они действуют как хроноямы, перемещающие существ в пространстве и времени.
И кто только к нам не забредает!
Мой очередной клиент невежливо рычит, скалит зубы и потрясает зажатым в кулаке билетом. Извергает проклятия, смысла которых я не понимаю.
-- Бульбаром хрумбафом!
К счастью, у нас отлаженная система безопасности, созданная как раз для подобных случаев. Здоровенный бронзовый голем [84], "цельнометаллический одушевлённый" (здорово смахивающий на тех, что снимались в: "Хеллбой: золотая армия"), вежливо кладёт свою лапищу ему на плечо.
