Альберт нахмурился. Ему показалось, или его снова упрекнули в детстве?
– Я не буду тебя звать с нами, потому что все понимаю. Но мы просто обязаны уйти. Потому что есть Джои и потому что у нас будет еще один ребенок. А Гору конец. Детям нужно расти, а нам как-то жить. Ты сам знаешь, что продуктов надолго не хватит. Мы потеряли связь с Заводом, и основное подходит к концу. Я знаю, как это важно для тебя. И знаю, что ты не будешь нас переубеждать.
Почти без паузы Лиа продолжила, так что Альберт не сразу понял, что она обращается уже не к нему:
– Джои…
Сын оторвался от нее и побежал по лестнице, пока Альберт сидел, глядя перед собой. Почему-то ему было не только тоскливо, но и очень стыдно. Такое ощущение, как будто он должен повиснуть на ноге Лиа и не пускать ее. Бесспорно, этого очень хотелось, но Альберт был слишком гордым, чтобы это хотя бы высказать. В конце концов, он должен был быть благодарен, что его хотя бы предупредили, а не ушли просто так.
Джои вернулся, держа на руках ленивую Муху, и встал рядом с матерью.
– Муха окотилась и вернулась. Джои два дня рыдал, что не поедет без нее, пока не вспомнил о тебе, – Лиа кивнула сыну.
Джои подошел к Альберту и протянул кошку.
– Оставь себе. Пожалуйста.
Альберт протянул руки, чтобы забрать Муху, но она зашипела, оцарапала его и дала деру.
– Ладно, – Альберт лизнул поцарапанные костяшки и кивнул, скорее сам себе, чем кому бы то ни было еще. – Поймаем ее, когда буду уходить. А пока, давайте, я вам помогу.
Альберт поднялся и развел руками.
– Что делать?
Лиа улыбнулась. Вряд ли она заблуждалась по поводу чувств Альберта, но виду не подала. И Альберт тоже держал лицо.
– Смотри, мы много с собой взять не можем, поэтому почти все оставляем, только в коробки уберем. Вдруг придется возвращаться? – судя по лицу Лиа, на самом деле она такую возможность не рассматривала. – Если тебе что-то нужно, забирай.
Альберт кивнул. Огляделся вокруг, размышляя над тем, что может пригодиться дома. Пока ничего стоящего на глаза не попалось.
– Давай так.
Для начала Лиа заклеила пластырем костяшки на руке Альберта, а Даан выбрался из-под стола, начиная его складывать. Джои умчался отлавливать Муху.
– Пойдем соберем посуду, отнесем в кладовку. Сразу говори, если что приглянется.
Альберт вяло поплелся на кухню. Он не очень-то понимал, как можно вдруг все бросить и начать новую жизнь. Может быть, Альберт и мог бы все бросить и уйти, если бы он не был один. И если бы на нем не было мертвого груза. Пока живого, но смысл выражения как никогда был близок к истине.
Если бы только Карел взял его с собой.
Лиа передала ему стопку старых треснувших тарелок, и Альберт осторожно переложил их в ящик. Лиа заглянула следом и задумчиво поцокала языком.
– Нет, это, думаю, нужно выкинуть. Они же сыплются все.
Альберт пожал плечами и вытащил тарелки, которые действительно все были в узоре из трещин.
– И не жалко? – тихо спросил он.
– Мне нечего жалеть, все мои «жалко» со мной.
Альберт задумчиво на нее посмотрел. Лиа стойко выдержала его взгляд.
– Да, я уверена, и ты скоро присоединишься к нам.
– Знать не хочу, почему ты так думаешь, – Альберт отнял у нее вилки, перемотал их куском пластыря и сунул в угол ящика. – Когда уходите?
– Если успеем собраться, то завтра же с утра.
Лиа присела над ведром, моя оставшуюся в нем посуду, задумчиво посмотрела на грязную мокрую тарелку и, не глядя, поставила ее в стопку «на выброс». Стопка поползла и рухнула на пол.
Альберт еще некоторое время смотрел на осколки, после чего присел и принялся их собирать. Все это казалось ему очень нелогичным: зачем собирать разбитые тарелки, если не собираешься с этим жить? Но Лиа, видимо, решила уехать, оставив все в стерильной чистоте.
Альберт укладывал в ящики кружки, осторожно оборачивая ручки исписанной бумагой. Ему показалось, что он разобрал округлый почерк Рони, поверх которого размашисто что-то исправляла Лиа. Решив не обращать на это внимания, Альберт скомкал очередной листок и сунул его в чашку, из которой очень часто пил чай. Подумав, он отставил ее за спину.
– Я ее себе возьму, если ты не против. Она мне полюбилась.
Лиа, не глядя, кивнула. Она держала в руках чайник от сервиза, который для нее привез из Завода Лиам. Дело было перед ее с Дааном свадьбой, тогда весь город прекратил работу аж на неделю. Потом еще месяц работали без выходных.
В кухню, выгибая спину, прокралась Муха. За ней, на четвереньках, Джои.
Посмотрев на сына, Лиа передала Альберту чайник, на лице ее читалась решимость.
– Еще будет, – не очень понятно сказала она, видимо, подумав о том, что сервиз из Завода всегда можно будет в Заводе купить.
Не тащить же прошлое за собой. Тяжело и очень глупо.
Джои подобрался к столу, вытащил из миски засоленный огурец, смачно откусил, выплюнул кусок на ладонь и поделился с Мухой. Кошка на удивление смиренно съела угощение, но остаток огурца все равно достался Джои. Он с удовольствием его и уничтожил.
– Нужно передохнуть, – решила Лиа и отогнала сына от стола. – Альберт, садись за стол. Джои, зови своего отца и скажи, что если он задержится, Альберт все съест.
Джои ухватил явно недовольную этим Муху поперек тела и убежал в зал.
Ужин вышел довольно скромным и тихим. Даан, кажется, не меньше жены был расстроен необходимостью начинать жизнь с начала. Альберт косился на супругов и недоумевал: разве это не их выбор? Так почему они не рады?
– Уже решили, как ребенка назовете?
Даан отвлекся на тарелку с солянкой, поэтому вопроса не увидел, а Лиа озадаченно почесала в затылке, разворошив собранные в пучок волосы.
– Не думали. Ну, у нас есть много знакомых, в честь которых можно назвать сына. Да и дочь тоже.
– Ты не хочешь дочку?
– С девочками одни проблемы, – приложив руку ко рту, будто говорит по секрету, ответила Лиа и улыбнулась мужу. – А вот Даан хочет дочь. Он еще не знает, насколько это страшно.
Отужинав, остаток вечера они почти не разговаривали, возились с вещами в разных комнатах, и только Джои осуществлял между ними связь.
Было уже очень темно, когда Альберт попрощался с Лиа, обнял ее, пожал руку Даану и потрепал по волосам Джои. Джои шмыгнул носом и вручил ему обмякшую Муху.
– Если будет что-то нужно, приходи и бери, – на прощание сказала Лиа.
Альберт кивнул.
– Удачи.
Уже идя по улице, Альберт гладил поникшую кошку между ушей и разговаривал с ней.
– Да, мне тоже тебя жалко, зверь. Но себя мне куда жальче.
Когда бутылка, принесенная Лиа, подошла к концу, Альберт подумал, что что-то все же нужно делать. Он даже пару раз, кажется, наорал на Марту, когда та пыталась его побеспокоить, окликнув из своей комнаты, но так и не спустилась.
