— И что это за иероглифы? — поинтересовался генерал.
— Шумеро-аккадские, — признался я. — Это мой ученический блокнот, — добавил.
— Ближе подойди, — я все еще стоял в дверях, не испытывая потребности в более тесном контакте, но тут уж пришлось подойти, и теперь я смог разглядеть бумаги, разложенные на столе. — А вот это расшифровать сумеешь? — он ткнул пальцем в один из листков.
Это были не документы. В том смысле, что не текстовые распечатки каких-то приказов, распоряжений. Это были не слишком качественные распечатки фотографий. С иероглифами. Сходство с клинописью, в самом деле, имелось, вот только сфотографированы были явно страницы книг. А клинопись потому и называется клинописью, что выдавливалась клинышком по мокрой глине. Никакой бумаги тогда и в помине не было. Символы показались мне знакомыми, но так, сходу, я не смог их идентифицировать. Вообще, создалось ощущение, что кто-то взял шумеро-аккадскую письменность и решил создать на ее основе печатные буквы.
— Это с глиняных табличек перерисовали? — решил я уточнить.
— Это нашли там, где раньше Краснознаменск был.
— Был? — уточнил я.
— Был-был, — кивнул он. — Был да сплыл. Ты, вообще, понимаешь, что происходит? — я помотал головой. — Объявлено военное положение. В десяти километрах от нас фронт. Связь только через проводной телефон и телеграф. Ты знаешь, что такое телеграф?
— Приблизительно, — все же на историческом учился, еще бы мне не знать.
— Из-за проблем со связью, мы даже не знаем, кто на нас напал. Мобилизуем сейчас все силы. Так, — он вытащил из ящика стола какую-то бумажку, внимательно посмотрел, потом поднял взгляд на меня, — танкистом будешь! — и разулыбался так, будто мое заветное желание исполнил. — Сейчас выйдешь отсюда и направо. Дойдешь до склада, там прапорщик тебе форму выдаст. Потом в свою роту пойдешь, старшине представишься рядовым.
— А… — признаться, я до последнего надеялся, что сейчас мы поговорим, и я поеду домой. Тем более, я понял, зачем меня к себе генерал требовал — письмена эти переводить. Но вот так сразу в роту… Если б кто рассказал, что так в армию забирают, ни за что бы не поверил.
— Чего? — нахмурился генерал.
— А медкомиссия как же? А документы? Я даже паспорт с собой не взял.
— А тебе он и не нужен. Мы тебя задним числом оформим, не переживай. Сейчас тут такой бардак, никому до тебя дела не будет. Ну, и мы-то с тобой знаем, какие дела за тобой водятся.
Намек я понял. Выходит Макс отцу своему рассказал все, с потрохами сдал. И про наркоту, и про то, как я закладки потерял. И я был сейчас совершенно не в том положении, чтобы спорить.
— А как же мать моя? А сестра? Они же знают, где я живу.
— Да эвакуировали уже всех. Давай, иди уже. И на счет иероглифов этих подумай все-таки. Вдруг получится расшифровать, я тебе досрочно ефрейтора дам.
Хотел сказать, нахрена мне ваш ефрейтор, он вовремя заткнулся.
— Здравия желаю, товарищ генерал! — выкрикнул я и покинул кабинет.
Итак, теперь я в армии…
Выйдя из административного здания, я снова увидел внутренним взором надписи:
Вам присвоен класс «рядовой»
Выносливость +2
Сила +3
Дисциплина +1
Здоровье 72%
Забавно, конечно. Обозвали рядовым и сразу навыки повысили. Вот только падающее здоровье совсем не радовало. Я так до сих пор и не понял: глюки это или же мы все еще в игре?
Склад я нашел быстро. Наверное, мне все теперь придется делать быстро и бегом. Напрягала меня тут одно — я совершенно не умею подчиняться. Просто ненавижу. А уж если мне приказывают, то единственное желание, которое у меня появляется, так это дать в ответ в морду. Поэтому я всегда знал, что армия — это не для меня. Выдержкой тоже похвастаться не могу. И, наверное, следует готовиться к несению службы исключительно на гауптвахте, которая ассоциировалась у меня исключительно с фильмом «Зеленый слоник».
— Ну, чего встал? — толкнул меня в спину толстый коротышка. Сразу видно, прапорщик. Интересно, это звание присваивают только тем, кто типажу соответствует?
Толстяк сунул мне ворох одежды цвета хаки, крутанулся на пятки и хотел снова скрыться в своей каморке, но тут вдруг его взгляд устремился вдаль, куда-то мне за спину, а физиономия вытянулась. Конечно, я тут же обернулся.
Над невысокими постройками военной части вдруг вырос ослепительно белый столб. Небо содрогнулось, редкие облака вдруг посерели, и их, словно порывом ветра, вдруг унесло прочь. Через тело прошла неприятная волна, будто я коснулся оголенного провода — едва не потерял равновесия. Белый столб внезапно раскрылся, как цветок, и лепестки пламени распластались в небе.
Послышался гром, но никакой грозы не предвиделось. А огненный цветок все разрастался, стараясь как можно больше небесной серости раскрасить рыжим.
— Ядерный взрыв, — сипло выдохнул прапорщик. — В укрытие! — и побежал.
Происходящее не слишком походило на взрыв атомной бомбы, слишком медленно все происходило, будто в замедленной съемке, но от этого становилось еще более жутко. Что-то совсем нереальное, невозможное.
Здоровье 71%
Похоже, что эта хрень в небе все же вредит организму. Велик был соблазн попытаться сдохнуть. Тогда бы я уж точно убедился, настоящий это мир или все же игровой? Но инстинкт самосохранения победил любопытство, и я рванул вслед за прапорщиком.
***
Боль медленно отступала. Временами все еще накатывала, вырывала стон из пересохшего горла, но с каждым разом мышцы выкручивало все меньше, а судороги почти прекратились.
Иван открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд на тонкой девичьей фигуре, показавшейся ему в тот момент галлюцинацией.
Фигура приблизилась и сунула ему под нос стакан с жидкостью.
— Выпейте, — произнесла девушка, — станет легче.
Иван подчинился, сделал глоток и скривился от кислоты. Отстранился и оторвал взгляд от стакана. Расплывчатая фигура перед ним обрела лицо. Девушка улыбалась светло и по-доброму.
— Ты кто такая? — хрипло спросил мужчина.
— Соня, — ответила девушка. — Я нашла вас в клинике. Почему вас держали привязанным? Вы не буйный?
— Нет, — помотал головой Иван. — Этот доктор, он что-то мне ввел. Я плохо помню, что произошло.
— Вы были нашим пациентом? — спросила Соня.
— Нет. Мне нужен был Ремизов. Знаешь такого?
— Дмитрия? Конечно, знаю. У них же с Альбертом Германовичем был совместный проект. Но… кажется, теперь я не смогу вернуться на работы. Я совсем ничего не понимаю.
— Этот Ремизов похитил мою дочь. А потом сам исчез. Я просто хотел поговорить, мне просто нужна была информация, а он… Черт, там же со мной еще двое было. Ты их не видела?
— Нет, я только вас нашла. И мне просто показалось, что вам помощь нужна. Я ничего не знаю о проекте профессора. Мне даже в его лабораторию входить не велено было.
— Понятно, — вздохнул Иван.
За окном разрывалась сирена, что-то вещал громкоговоритель, но слов было не разобрать. Соня подошла к окну, но ничего не смогла разглядеть. Будто туманом все заволокло.
На потолке зазвенела люстра. Девушка вздрогнула, отпрянула назад, но слишком поздно. Пол задрожал и стал рассыпаться, словно состоял из деталек «Лего», а те начали разваливаться на еще меньшие составляющие, взвиваясь вверх миниатюрными вихрями.
— Это что за дерьмо? — Иван поднялся с дивана, сделал нетвердый шаг к Соне, но и под ним вдруг сделался нетвердым, каким-то жидким, хотя визуально он еще был цел. Перед глазами замельтешили частицы, будто мошкара, мужчина попытался отмахнуться, но безуспешно.
Туман, что был за окном, теперь просочился в квартиру и полностью поглотил стену. Иван услышал короткий вопль девушки и потерял ее из виду. Инстинктивно рванулся на звук, закашлялся, вдохнув белесую дымку. Ему показалось, что он падает, но воздух застрял в легких, не давая выдохнуть, и сознание покинуло его раньше, чем завершилось падение.
***
Снотворное все-таки подействовала, и Алиса забылась беспокойным сном. Но мать не могла отойти от дочери, девочка все время ворочалась и норовила сунуть руку с катетером под подушку.
