Зверь поравнялся с машиной, и теперь я отчетливо видел, что на горбу у него сидели вполне обычные люди. Один из них свесился с твари и постучал по лобовому стеклу.
Макс, чуть помедлив, нажал на кнопку стеклоподъемника.
— Помочь? — произнес знакомый голос. Покрасневшие белки глаз и расширенные зрачки выдали человека, балующегося веществами.
Торчки. Те самые, что ковырялись на детской площадке во дворе дома Ремизова. У меня в голове будто что-то сломалось. Нет, такого точно не может быть в реальности…
— Вы где эту тварь взяли? — спросил Макс.
— Лошадку? Да бродила прям по улицам. Бесхозная, — ответил один из торчков.
— Транспорт теперь не ходит, а нам в другой район ехать, — пояснил второй.
— За закладкой, что ли? — уточнил я.
— Ага, — кивнули оба. — Местного закладчика, говорят, прикрыли. Ну, может, подвезете? А то всю задницу отбили уже об эту лошадь.
— Не, пацаны, не получится. Дороги перекрыты.
— А, — почесал голову один из торчков, — точно же. Ну, тогда мы поехали.
«Лошадь» ловко развернулась, снова перепрыгнула ограду и поскакала прочь.
— Это что, вообще, было? — поинтересовалась Соня.
— Наркоманы, — пояснил Макс.
— Наркоманы — они, а глюки у нас, — пробормотал я.
— Похоже, мы все еще в игре, — сделал вывод рыжий.
А я промолчал. Мне очень не хотелось застрять в сошедшей с ума реальности. И потому я отказывался в это верить. Потому что если даже смерть не выпустила нас из игры, где же, вообще, из нее выход? Да я в принципе никогда в фантастику не верил, даже в научную. Вот только, я же сам сейчас видел эту облепленную ракушками тварь. А она никак не могла быть реальностью. А если что-то не может происходить в реальном мире, но происходит, значит, окружающий мир вовсе нереален. Мне очень не нравились эти мысли, но еще меньше мне хотелось думать о том, что крыша у меня все-таки уехала. Далеко и надолго.
Глава 7
Внутренние покои храма окутывал густой полумрак. Желтоватая лампада освещала лишь силуэт Дилинэ, но Ремизов и без того знал, что на ней нет больше белого балахона. Обнаженная девушка приблизилась к Дмитрию. Его рука легла на ее бедро. Дилинэ тихо засмеялась, и Ремезов ощутил легкую дрожь.
— Для меня будет большой честью провести ночь с Творцом неба… — прошептала жрица.
Ремизов тяжело вздохнул и обхватил девушку за талию, быстро стаскивая с себя многочисленные одежды. Он неуклюже торопился, стараясь скрыть растерянность. Девушки никогда не проявляли к нему столь откровенного интереса, и теперь Дмитрий опасался спугнуть удачу.
Дилинэ развернулась в кольце рук, игриво оттолкнула Ремизова. Он неловко повалился на ложе, едва не вывихнув руку. Но виду не подал. Жрица прилегла рядом, прижимаясь к парню обнаженной грудью, Дмитрий потянулся рукой к ее лицу, но наткнулся на маску.
— Сними это, — попросил он.
— Я не могу, — прошептала Дилинэ. — Шанана повелела не открывать лица.
С улицы донесся грохот, и стены храма содрогнулись. Ремизов постарался не обращать внимания на шум, сильнее прижал к себе девушку, но ложе вдруг круто накренилось. Дмитрий попытался зацепиться за перину, но та вывалилась из деревянного короба, и накрыла обоих.
— Хурсаг! — успела выкрикнуть жрица, впившись ногтями в парня. — Защиты Кимелем больше нет!
Дилинэ повезло больше — она упала на Ремизова, а сверху ее укрыла, а заодно и защитила от падающих предметов, перина. Дмитрий же врезался спиной в деревянный выступ. Парень глухо застонал и тут же получил по голове табуретом. В голове помутилось.
Грохот усиливался, будто приближался. И если поначалу его можно было принять за гром, то теперь уже отчетливо слышалось, как обрушиваются строения. Ремизов ярко представил, как разрываются снаряды. Отчего-то ему казалось, что они именно с таким звуком взрываются.
— Это игра, — произнес он, обращаясь к самому себе. — Всего лишь игра…
Ремизов зажмурился, постарался сжаться в комок, как бывало, когда приснится кошмар. Усилием воли парень пытался проснуться, но тянущая боль в позвоночнике мешала возвращала его в реальность Кимелем.
Яркая вспышка ослепила даже через закрытые веки. Дилинэ вскрикнула. Сверху снова посыпалось: камни, обломки мебели, тряпье. Дыхание перехватило.
— Руку давай! — послышалось откуда-то снизу.
Ремизов открыл глаза, попытался перевернуться. Дилинэ толкнула его в бок, но Дмитрий никак не мог сдвинуться, развернуться, чтобы проползти в узкую щель приоткрывшейся двери.
Рука ухватила его за плечо, с силой сжала и потянула вниз.
— Ай, больно же! — вскрикнул Ремизов, когда Юрка попытался его протащить в узкий лаз, образовавшийся после обрушения.
Перина, прикрывавшая доселе от камней, вдруг вспыхнула, будто сухая листва. Нестерпимый жар опалил, заставив двигаться быстрее, а носоглотку раздирал едкий дым. Наконец, Ремизов извернулся и протиснулся, а следом скользнула Дилинэ.
Лаз оказался тесным и узким. Двигаться по нему удавалось только на четвереньках. Стены дрожали от взрывов, осыпались мелкие камешки.
— Быстрее давай!
Проход заканчивался грудой камней, но сверху имелось оконце, в которое проникал свет. Рыжие отблески пожара плясали на осыпавшихся камнях.
Юрка выбрался наружу первым, подал руку Ремизову, но тут снова загрохотало и послышался сдавленный стон Дилинэ и звук осыпающихся камней.
Дмитрий, завернутый в простыню, попытался встать и спрыгнуть в дыру.
— Сиди, — Юрка толкнул его в плечо, не дав подняться. — Я сам.
Ремизов не успел и слова вставить, как Юрка спрыгнул вниз.
Дилинэ не успела совсем чуть-чуть. Проход обрушился и тяжелый камень придавил ей ногу, когда она уже собиралась подняться. Она дергалась, будто рыба, угодившая в сеть, но жрице не хватало сил выдернуть конечность. Девушка растирала слезы по щекам и тихо подвывала.
— Не ной, бесит, — пробормотал Юрка.
Парень протиснулся рядом, и от тесного контакта с обнаженным телом у него запульсировало в висках. Он ощутил, как волна жара поднимается снизу, но постарался больше не смотреть на голую грудь девушки.
Большой камень придавил ногу жрицы чуть выше щиколотки. Юрка поднапрягся и рукой попытался откинуть валун, но тот плотно застрял в осыпавшейся каменной крошке.
— Не надо, — тихо произнесла Дилинэ. — Я сама.
Кожа девушки под юркиной рукой вдруг стала скользкой и влажной. Он резко отпрянул, стукнулся головой об нависающий сверху кирпич, и тут заметил, что нога жрицы вдруг сделалась прозрачной, как мыльный пузырь. Конечность ее легко выскользнула из-под завала, Дилинэ отпихнула парня и поползла к выходу.
— Пиздец, — выпалил он. — А сразу так не могла сделать?
— Я и хотела, но ты помешал, — с упреком проговорила она.
Когда жрица выбралась наружу, ноги ее прозрачность уже утратили Девушка, совершенно не обращая внимания на наготу, поспешила спуститься с груды камней, в которую превратился храм. Юрка с Ремизовым ковыляли следом, им далеко было до той легкости, с которой передвигалась жрица.
— У нее нога в желе превратилась, — произнес Юрка. — Не, Бот, ты видел когда-нибудь такое? Она, вообще, что?
— Это игра, — выдохнул Ремизов. — Все не по-настоящему.
— Ага, а чего ты тогда за бочину держишься и дышишь, как пьяный конь?
— Баг. Фиксить надо.
— Ну, так фикси!
— Не получается! — простонал Дмитрий. — Больно!
Город полыхал. Воздух сделался едким, как кислота. Ремизов прикрывал лицо простыней, а Юрка пытался дышать через рукав. И только Дилинэ шла легко, будто бы вышла на прогулку. Она шагала босыми ступнями по острым камням, по дымящимся уголькам, словно не замечая их.
Девушка резко становилась и схватилась за лицо.
— Тугтар! — вскрикнула она. — Я потеряла тугтар!
— Чего? — протянул Юрка.
— Ткань, закрывающую лицо, — пояснил Ремизов. — Ей нельзя ходить совсем без одежды. Либо лицо должно быть закрыто, либо тело.
— С голой жопой можно, но только в маске? — рассмеялся Юрка. — Сам придумал?
