стоит пятьдесят.
– …И еще на пятьдесят.
Вместо ответа Малыш откинулся на спинку стула и в упор посмотрел на меня.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, – сказал он. – Либо я чего-то не учел, либо ты еще не посмотрел свои темные карты.
– Верно.
По толпе вновь пробежал ропот. По крайней мере, некоторые из них упустили этот момент.
– То есть ты делаешь ставку вслепую?
– Да.
– …И в придачу поднимаешь мою ставку.
Я кивнул.
– Ничего не понимаю. Как ты рассчитываешь выиграть?
Прежде чем ответить, я пару мгновений смотрел на него. По меньшей мере я завладел безраздельным вниманием всей комнаты.
– Малыш, ты непревзойденная звезда Драконьего покера. Ты потратил годы, оттачивая свое мастерство, чтобы стать самым лучшим, и ничто из того, что произойдет сегодня вечером, этого не изменит. Я же… Мне повезло… если это можно так назвать. Однажды мне очень повезло, и это неким образом дало мне возможность сыграть сегодня вечером с тобой эту партию. Вот почему я делаю такие ставки.
Малыш покачал головой.
– Может, я тугодум, но я все равно не понимаю.
– В конечном итоге твое мастерство превзойдет мою удачу. Так всегда бывает. Думаю, мой единственный шанс – это поставить все, что у меня есть, на одну партию… пойти ва-банк. Все мастерство измерений бессильно изменить результат одной руки. Это везение… и оно уравнивает наши шансы.
Мой противник несколько мгновений переваривал мои слова, затем запрокинул голову и расхохотался.
– Мне это нравится! – воскликнул он. – Банк в полмиллиона на одной руке! Скив, мне по душе твой стиль. Кто бы из нас ни выиграл, было очень приятно потягаться с тобой в остроумии.
– Спасибо, Малыш. Я тоже так считаю.
– А пока разыграем эту руку. Не хочу держать всех этих достойных господ в напряжении, когда мы уже знаем, как пройдут ставки.
С этими словами он скинул остатки своих фишек в банк.
– Я поддержу твой рейз и снова подниму тебя… на тридцать пять. Это вся ставка.
– Согласен, – сказал я, выталкивая фишки.
– Теперь давай посмотрим, что у нас есть, – подмигнул он, потянувшись к колоде.
Двойка бубен мне… восьмерка треф Малышу… затем еще по одной карте лицом вниз. Толпа подалась вперед, а мой противник тем временем всматривался в свою последнюю карту.
– Скив, – сказал он почти с сожалением. – У тебя была интересная стратегия, но у меня хорошая рука… очень хорошая.
Он перевернул две свои темные карты.
– Полный Дракон… четыре Огра и пара десяток.
– Действительно, хорошая рука, – признал я.
– Да. Верно. Теперь посмотрим, что там у тебя.
Со всем хладнокровием, на какое был способен, я открыл свои темные карты.
Ты не понимаешь шуток?
Т. Уленшпигель
Мы прошествовали в дверь, и Маша оторвалась от книги и конфет.
– Смотрю, вы быстро, – сказала она. – Как все прошло?
– Привет, Маша. Где Марки?
– Наверху, в ее комнате. После второй попытки ускользнуть я отправила ее спать и села дежурить здесь, у двери. Что там было на игре?
– Я все равно утверждаю, что ты был неправ, – прорычал Ааз. – Из всех глупых трюков, которые ты проделал…
– Да брось, партнер. Что сделано, то сделано. Согласен? Ты злишься лишь потому, что я не посоветовался с тобой.
– Это самое малое из…
– КТО-НИБУДЬ РАССКАЖЕТ МНЕ, ЧТО ПРОИЗОШЛО?
– Что? Ой. Прости, Маша. Я выиграл. А вот Ааз расстроен, потому что…
Внезапно я был заключен в гигантские объятия и удостоился поцелуя – моя ученица выразила свою радость по поводу этой новости.
– Еще как победил! Всего с одного захода, – ухмыльнулась Тананда. – Отродясь не видела ничего подобного.
– Три Единорога и шестерка треф в темных картах, – кипятился Ааз. – Три дикие карты, которые в соответствии с правилом смены масти один раз за вечер на семерке бубен дают…
– Гребаный флеш-рояль! – пропел Корреш. – И он побил полного Дракона Малыша и сорвал самый большой джекпот, какой когда-либо видел Базар.
– Я знала, что у тебя все получится, папочка! – вскрикнула Марки, вылезая из своего тайника на лестнице. Вот и укладывай ребенка спать пораньше!
– Видела бы ты лицо Малыша, Маша, – весело продолжил тролль. – Готов поспорить, теперь он жалеет, что не взял с собой вместо мятных леденцов антациды.
– Вы бы видели, как орала толпа! Об этом будут говорить еще долгие годы!
Маша наконец отпустила меня и подняла руку.
– Погодите! Прошу всего одну минуту! У меня такое ощущение, что я что-то пропустила. Красавчик победил. Верно? И ушел с мешком бабла?
Брат и сестра энергично кивнули. Я же пытался восстановить дыхание.
– Тогда почему же зеленый и чешуйчатый изрыгает пламя? Мне казалось, он возглавит всеобщее ликование.
– ПОТОМУ ЧТО ОН ОТДАЛ ДЕНЬГИ! ВОТ ПОЧЕМУ!!!
– Да. Это многое объясняет, – задумчиво кивнула Маша.
– Прекрати, Ааз! Я их не отдавал.
Как я уже обнаружил, гораздо легче восстановить дыхание, когда на тебя нападают.
– Эй! Погодите! – сказала моя ученица, вставая между нами. – Прежде чем вы двое снова сцепитесь, поговорите с Машей. Помните, я та, кого там не было.
– Мы с Малышом разговорились после игры. Он и впрямь славный парень, и я узнал, что он поставил на кон все, что у него было…
– Это он так утверждал, – фыркнул Ааз. – Думаю, он просто играл на нашем сочувствии.
– …и я задумался. Мне пришлось здорово попотеть над тем, чтобы репутация Малыша и моя не пострадали, независимо от того, каким будет исход игры. Мне хотелось одного: завязать с Драконьим покером, а он пусть и дальше сражается со всеми отчаянными соперниками…
– С этим я соглашусь.
– Ааз! Просто дай ему рассказать. Хорошо?
– …Но Малыш не смог бы продолжать играть, будь он разорен, что сделало бы меня вполне логичной целью для будущих искателей славы, поэтому я решил оставить ему четверть миллиона, которые он проиграл…
– Видишь! СЛЫШИШЬ!!! Что я только что сказал, а?
– …в качестве ССУДЫ, чтобы он мог использовать эти деньги для ставок в будущих играх…
– Именно тогда я понял, что он… Ссуда?
Я улыбнулся своему партнеру.
– Ага. Типа, «пусть ваши деньги работают на вас, а не лежат мертвым грузом» – концепция, которая, как мне кажется, показалась тебе весьма заманчивой, когда ты впервые узнал о ней. Но ты, разумеется, уже успел распсиховаться и потопал прочь, прежде чем мы дошли до этой части. – Весь сарказм, какой мне только удалось вложить в свой голос, ускользнул от Ааза, что неудивительно, если учесть, что мы говорили о деньгах.
– Ссуда? – сказал он задумчиво. – И на каких же условиях?
– Скажи ему, Банни.
– БАННИ?
– Тебя ведь там
