пальцах, а мужик ещё долго завывал, зажимая рану грязными руками. Опомнившись, он стал звать своих дружков, но быстро заткнулся, получив пару ударов в живот.
— Я ведь предупреждал. Дружки твои кормят червей. И если ты не заткнёшься, одним ухом не отделаешься.
Пугать меня научили хорошо. Особенно, когда жертва уже подранена. Пододвинув к нему ногой выпавший кошель, я приказал:
— Руку в кошель.
— Э-э, что?..
Ну не объяснять же мне этому придурку, что те же монеты можно смазать ядом или снотворным, впитывающимся через кожу, или подложить внутрь мешочка ядовитую змею или лягушку?
— Засунул руку. Живо.
Послышалось торопливое копошение и вскоре звяк монеток друг об дружку.
— Пальцами монеты потри.
Подождав некоторое время, я убедился в том, что с ним всё в порядке и подхватил кошель.
— Передай, что на ярмарке они сильно захворают.
После следующего удара в живот он согнулся, не в силах произнести ни звука. Бегло обшарив его карманы, не нашёл ничего ценного. Благо, заранее успел подчистить карманы незадачливым дуболомам, которые уже приходили в себя, постанывая от головной боли.
Необходимо было как можно быстрее сваливать из этого города. Но не до конца зажившая нога, отсутствие какого-либо нормального снаряжения, снеди, да средств к существованию, вынуждали ненадолго отложить побег. Совсем недавно казавшаяся зажившей икроножная мышца, после непродолжительной нагрузки снова заныла, отзываясь в голове пульсирующей болью. И что-то подсказывало, что долго на своих двоих мне не походить. Благо, каю довольно неплохо натаскивают на взломе замков, кражах, да и щипачи из нас получаются неплохие… Однако от обворовывания богатеев пришлось сразу отказаться — ну не держали они большие деньги ни при себе, ни в своих усадьбах. Для этого сберегательные участки существовали. Брать их на штурм не было ни сил, ни здоровья, ни нормального плана, ни времени на подготовку. А начни обворовывать что у зажравшихся богачей, что у обычных людей — облаву устроят. Себе дороже. А вот после убийств опомнятся не сразу. Как раз будет время смыться.
Приготовления начались этой же ночью. Частая работа по ночам быстро вызывает привычку, потому долго приспосабливаться не пришлось. В доме нашлись обычное серебряное кольцо, иглы с нитками, толкушка, миска, перцы черный и красный, металлическая стружка, соль, несколько яиц, молоко и настойка календулы. По пути сюда успел обжиться смолой агатисового дерева, а вот за некоторыми другими травками придётся с утра сходить. Сейчас же, пока все спят, да редкий стражник обходы делает, можно приступать.
Проделав иглой в яйцах небольшое отверстие сверху, я слил содержимое и поставил их сохнуть у печи. После, зажав яйцо в небольших деревянных брусочках с четырех сторон, с помощью воронки засыпал внутрь соль, перец красный, затем стружку, и под конец перец черный. Наконец, страх, душивший всё это время, отступил в тень. Теперь у меня было, что противопоставить каргалам.
С рассветом пришлось забежать к портному, прикупив более подходящую одежду с маскарадной маской, далее пробежаться по рынку за корнем ратмы и жуком-листоедом. Следом позаботился об отходах, выкупив таппана и наказав держать его в готовности сутками. Кошель вновь оказался набит медяками вперемешку с обычными металлическими кругляшками для веса. Карманы тех дуболомов оказались чуть богаче, но было ясно, что как сыр в масле кататься я не смогу. На покупке хорошего ремня с обувью кошель совсем облегчал.
Слоняясь по улицам Селахгасе, то и дело приходилось воровато оглядываться, подмечая чей-нибудь внимательный взгляд. Не исключено, что у страха глаза велики, но всё же…
Вечером состоится ярмарка в честь праздника Златой Девы, потому надо поскорее приготовиться. Праздник отмечался на следующий день после первого упавшего желтого листа, и готовились к нему второпях. Говорят, что Дева успокаивает природу и наводит спячку на зверей и насекомых, а так же помогает пережить зиму деревьям и травам.
Забравшись в первую попавшуюся комнату усадьбы, зашипел от боли, задрав штанину. Нога отчего-то заболела пуще прежнего, передав боль коленному суставу. Наверное, подсказывает, что обо мне уже догадываются обитатели дома. Несколько раз слышал шепотки, мол, кто-то здесь завёлся в доме. Пока что слуги списывали всё на мышей и разыгравшееся воображение сплетниц, особенно на фоне убийства Катара. Впрочем, не так давно воняло от меня знатно, возможно, многие учуяли запах, да не знали, откуда он.
Немного отдохнув, пробрался к кухне. В доме тоже готовились к ярмарке, потому она оказалась свободна. Много времени на то, чтобы с помощью смолы скрепить между собой иглу и кольцо не понадобилось. Поднявшись на чердак, взялся за толкушку. Довольно быстро справившись с корнем ратмы, превратил крылья жука в синеватый порошок. Сделав из этого бело-синюю кашицу, осторожно смазал ею иглу. Смертельный яд из крыльев жука-листоеда и корня ратмы назывался «Взглядом Пустоты». При попадании в кровь, вызывал паралич сердца и лёгких. Человек находится в сознании, чувствуя всю боль, а зрение начинает тускнеть, постепенно растворяя разум в пустоте. При правильном смешивании, можно было управлять временем, через которое яд начнёт действовать. Сейчас острая кромка иглы на среднем пальце торчала в сторону ладони, что заставляло кончики пальцев покалывать. Стоит сжать кулак и к утру кто-то найдёт человека, заблудившегося в пустоте. Игра со смертью всегда завораживала своей близостью. Она всю жизнь ходила совсем рядом с каю и заглядывала через плечо, ожидая нашей ошибки.
Чтобы не беспокоиться о самоотравлении, пришлось приготовить молоко и настойку календулы. Мало кто знает, но при правильном смешивании и нагревании смесь является противоядием от одного из самых смертельных ядов в мире.
Ночь опускалась мучительно долго. Столь же медленно загорались огни звёзд, словно оттягивая наступление сумерек. Всё это время приходилось таиться, выискивая в тенях притаившихся каргалов. Почему-то в эти мгновения страх нападал с новой силой, а невидимый ошейник сдавливал всё сильнее.
Опустившиеся сумерки я встретил уже на подходе к ярмарке. Темнота только усиливала громкий весёлый гогот и пьяные крики. Добираться до ярмарочной площади пришлось сквозь плотную толпу, где от каждого пахло таким количеством благовоний вперемешку с вонью немытого тела, что хотелось сбежать из города, чтобы только вдохнуть.
Показалась площадь, затопив улицу громкими криками и звуками арфы со скрипкой. Меж деревьями протянулись красно-жёлтые ленты, разные украшения и разноцветные светильники. Играли музыканты, люди веселились и
