танцевали. Народ кучками облепил лавки со сластями, невольно смешивая свои вычурные наряды друг с другом. Как же занятно смотрелись яркие броские наряды на фоне серого города.
На языке расцветал запах молока, тягучего золотистого меда, толчёных ягод и яблочной пастилы. От манящих пряностей пришлось сглотнуть, чтобы не захлебнуться слюной и с силой заставить ноги шагать в другую сторону. Чтобы получше ознакомиться с местностью, пришлось проделать несколько кругов по праздничной площади. Нога разболелась с такой силой, что мне пришлось к стене прислониться, прогоняя тянущую боль. Вытерев со лба пот, отметил, что у меня снова жар, несмотря на холодную погоду и пар изо рта. В таком состоянии как бы на ровном месте не свалиться…
На ярмарочной площади пару лет назад возвели три фонтана, к которым вела пара дюжин мраморных ступеней. Именно там и заняла места знать. Они разительно отличались от обычных людей как красочностью нарядов, так и количеством охраны в масках и несколько надменным поведением. Даже раскачивающаяся походка выдавала в них элиту. Прохлада фонтана и веселящие напитки располагали мужчин к беседе. Обойдя фонтаны по кругу, наткнулся на бородача и присел на скамью недалеко от него, старательно делая вид, словно по пьяни рассматриваю свои невероятно интересные ботинки. Благо, скамья находилась за декоративными кустарниками и заметить меня было сложно.
— Как вам вечер, уважаемый Микар?
— О-о-о, почтенный Рейхан, прекрасный, прекрасный вечер и замечательный праздник! Первоклассные факиры творят с огнём чудеса, благородные инструменты музыкантов играют на струнах моей души, а на точёные талии танцовщиц заглядываются даже мои охранники. Так ведь, Сахам!?
Звонкий подзатыльник прилетел отвернувшемуся от Микара широкоплечему мужчине, и он тотчас поклонился:
— Прошу простить меня, господин!
— У своей жены просить прощения будешь, когда она узнает про ту белокурую девчушку, с которой ты уединился на целую ночь в прошлом году.
— Господин! Прошу вас!..
Но жалобно скулящего охранника перебил чуть поклонившийся Рейхан:
— Прошу простить моё невежество, но где же почтенный Аурелий?
Оторвавшись от воспитания охранника, Микар улыбнулся:
— К сожалению, сегодня моему господину нездоровится, и он решил остаться дома.
— Понимаю, понимаю… — покивал Рейхан, а после поманил за локоток собеседника: — Друг мой, может, нам следует прогуляться? Такие вечера редки в наших краях!
— Не откажусь! Сегодня замечательный день, чтобы обсудить наши дела!
Заметно выдохнув на этих словах, Рейхан забегал маленькими глазками вокруг, кого-то выискивая. Приходилось молиться, чтобы этот палевный бездарь не засветил всю мокруху.
Танцующие люди, похоже, даже не заметили появления среди них мужчин с охраной. Врубившись в толпу, невольно им позавидовал. Перед своими хозяевами охрана отодвигала людей, прокладывая безопасный путь. Вокруг же меня мелькали самые разные лица. То пьяный мужик, то девка навеселе, то дородна баба, которую легче перепрыгнуть, чем обойти.
Неожиданно сильная рука дернула в сторону и я нос к носу столкнулся с кашгарийкой третьего десятка лет. Обветренное её лицо отметилось оспинами, грубая кожа выдержала не один морской шторм или натиск самума, а глаза… Они приковали к себе надолго. Безжизненные белки глаз были отмечены белыми шрамами, как будто по ним провели ножом.
— Тебя здесь быть не должно! — горячий шёпот у щеки оказался очень громким.
— Что?.. — я попытался дёрнуться, но пальцы её держали крепко.
— Мы знаем, кто ты! Надо уходить. Иначе нельзя! Они сделали это с нами! — женщина приблизила лицо, дав мне в полной мере рассмотреть её глаза.
— Кто сделал? О чём ты?
— Надо уходить!..
Кто-то врезался в плечо, заставив меня упасть на спины группы людей. Они этого даже не заметили, за что я был им благодарен. Слепой кашгарийки уже и след простыл, и пришлось выкинуть её из головы, возвращаясь к поискам подходящего момента для нападения. Безумцев везде хватало, особенно на праздниках, когда разливали вино всем, кому ни попадя.
Через какое-то время толпа стала редеть и мы вышли к небольшим берёзкам, росшим по краям площади. Если народу и стало меньше, то ненамного и мне постоянно приходилось следить, чтобы не задеть кого-нибудь кольцом с отравленной иглой. Оставалось ждать нужного момента, ведь я знал — этот шанс для меня устроил именно Рейхан. К тому же они взяли себе лишь по два охранника, и оставалось найти хорошую возможность.
Присесть было негде и пришлось ходить из стороны в сторону мимо них, выискивая слабость в обороне. Ждать пришлось довольно долго, и, в очередной раз проходя мимо, заметил, как двое собеседников поднялись и пошли в мою сторону. Охранники чуть-чуть не успели за Микаром, который уже врубился в толпу, когда его плечо обжёг короткий укол. Он дернулся, почесал зудящее плечо, но не смог разглядеть обидчика, а Рейхан потянул собеседника за собой. Похоже, никто из них так ничего и не понял. Но я стоял уже в тридцати шагах от жертвы, в крови которой в скором времени начнётся настоящая война за жизнь. Которая неминуемо будет проиграна. Пустота не прощает тех, кто посмел заглянуть ей в глаза. «И тебя она тоже не простит, Мангуст…», — шепнула тень, испортив настроение.
Шум толпы внезапно утонул в тихом омуте ночи. Снующие всюду люди превратились в надоедливых мух, застрявших в вязкой патоке. Время остановилось, а стоящий рядом толстячок оказался статуей с поднятой ногой. Человек в жёлтом костюме и красной карнавальной маске появился неожиданно. Он чем-то неуловимым отличался от обычных людей, а я всё никак не мог понять, чем именно. Прямая спина, носки ног смотрят в мою сторону, глаза впились точно в мою маску, но без каких-либо признаков агрессии. Лишь незримая нить связывала наши взгляды с незнакомцем. Я моргнул. Время вновь потекло со своей скоростью, обрушив оглушительные водопады звуков и запахов. Передо мной промелькнула девушка, на мгновение закрыв незнакомца. Словно повинуясь чуду праздника, незнакомец исчез, забрав с собой тяжёлый взгляд. Оставалось надеяться на то, что это ударил в голову витавший в воздухе хмель.
Окунуться в холодную ночь после разогретой весельем толпы было блаженством, которое оказало отрезвляющее действие. Благо, успел заранее выведать местоположение усадьбы Аурелия, потому в переулках не запутался.
Каждый шаг в безмолвной ночи напоминал шёпот крадущегося зверя. Спина почему-то взмокла, а сердце стучало с удвоенной силой. Шелест ветра
