напоминал вынимаемый из ножен клинок врага. Вот-вот он должен отведать крови Мангуста, но, когда я сворачивал в очередной переулок, чувство исчезало. Чтобы с новой силой навалиться на плечи и вдавить в землю спустя несколько мгновений. В какой-то момент спокойный путь до очередной цели превратился в бег от неизведанного врага. Подворотни мелькали одна за другой, к прежде спокойному дыханию добавились нотки хрипотцы. Нога постепенно наливалась тяжестью, отчего приходилось скрипеть зубами. Не выдержав, я резко остановился, вжавшись в стену дома.
Темноту ночи освещали искры из глаз, кровь стучала в ушах, а нездоровые мурашки страха пробегали по телу, заставляя пальцы судорожно гладить ножны. Время шло, но тьма тщательно хранила свои тайны. Лишь шёпот ветра и музыка тишины в тёмном омуте царили. Не сразу заметил, что перестал дышать. В следующее мгновение вместе с прохладным воздухом, до ушей донёсся шёпот лезвий. На краткий миг почудилось, словно этот звук поглотил все звуки мира, оставшись наедине со мной. Ноги сами собой сместились в сторону и согнулись в коленях. Что-то прошелестело в ночи, жалобно ударившись о стену дома. Кинувшись наугад, я умудрился сбить кого-то с ног и покатился комок колошматящих друг друга теней. Сестрёнка бегала вокруг и то и дело подбадривала, приговаривая ударить «вот так» или «вон туда». Порой до меня доносились её досадные «мазила, кто же так бьёт! Дай я попробую!». Приходилось мысленно приказывать ей заткнуться.
В борьбе противник явно проигрывал. Весь бой проходил в полной тишине, но сейчас пленный крякнул, уткнувшись лицом в пол. Послышался сдавленный всхлип и шёпот:
— Когда умирает свет, возрождаемся мы.
Откинувшийся во время борьбы капюшон больше не сдерживал ухоженных волос человека. Недобрые мысли одна за другой принялись перебивать друг друга. Голос я узнал, и это мне, почему-то, не понравилось. Прошлое не должно было сталкиваться с настоящим.
— Воистину, Сестра…
Ответил я в раз пересохшим горлом, и с плеч словно скала рухнула — я снова почувствовал себя псом государя, прикоснувшимся к сокровенным тайнам Гильдии. Пёс опять ощутил свою значимость перед хозяевами.
— Мангуст?..
От неожиданности вдавив пленника в пол ещё сильнее, я процедил сквозь зубы:
— Кто ты?.. — но давно догадавшийся разум не смог сдержаться и выпалил: — Кроха?..
Догадка стала настолько ошеломительной, что я попятился, чем и воспользовалась подруга:
— Тебя легко узнать. На занятиях ты всегда скручивал одним и тем же способом.
Девушка отряхнулась, и её лицо слабо осветилось луной. Подколка же пронеслась мимо моих ушей:
— Что… Как…?
— Я тут проездом. Шла на праздник, думала, какой-то пьяный, а ещё так громко дышал… Извини. Я слышала, что случилось. Это правда?
— Смотря, что ты слышала…
В тёмной подворотне оглушительно скрипнули мои зубы.
— Ты убил каю…
Либо она спутала каю с каргалами, либо правду тщательно скрывали. До меня только сейчас начало доходить, что меня не собираются убивать, брать в плен или что-нибудь подобное. Никто из нас не ожидал встретить друг друга в подобном месте. Конечно, ведь она моя лучшая подруга. Она поймёт. Она не может не понять. Однако треклятая голень разболелась так сильно, что пришлось перенести вес на другую ногу.
— Ничего не помню. Потерял сознание, а когда очнулся, уже был связан и передо мной лежал труп карг… каю.
Подувший ветер качнул дротик, от которого я не так давно уклонился. Он начал было катиться по улице, но ударился о деревянный ящик, да там и застрял. Это заставило нас обернуться, а на моём лице сама собой появилась улыбка.
— Классический кисляк сделала? Или мяты добавила?.
Кроха хохотнула:
— Ага, мята.
Повисло неловкое молчание. Случилось слишком много, что можно было бы обсудить, но почему-то в голову не лезла ни одна нужная мысль.
— Что собираешься теперь делать?
— Не… Не знаю. Я запутался. Я слишком сильно был привязан к Гильдии и теперь, даже будучи… — это слово застряло в горле, но я всё-таки выпалил: — будучи предателем и изгоем всё равно занимаюсь тем же, что и раньше. Не хочу больше чувствовать себя привязанным к Гильдии. Но я больше ничего не умею, — мои плечи поникли. — Я не Тень, как ты, а всего лишь Стиратель, который только и умеет махать руками и убивать…
Правдой это было лишь отчасти, так как нас учили разным профессиям, хоть и на довольно среднем уровне. Тем не менее, оказавшись оторванным от Гильдии, я действительно занялся старым… Кулаки с каждым словом сжимались все сильнее. Эти мысли постоянно метались в моей голове, а в спорах с самим собой я всегда пытался найти оправдания. Но оправданий не существовало. Так же, как не существовало возможности вернуться в свой родной дом, будучи не растерзанным своими же близкими.
Вдруг я почувствовал тепло и скосил взгляд на подругу, прижавшуюся ко мне. Это стало последней каплей и, не имея больше сил сопротивляться, скупые мужские слёзы поползли по щекам, попадая на макушку Крохи. Медленно подняв руки, я прижал к себе друга, что никогда не оставит меня одного. Так мы стояли некоторое время, пока я утирал слёзы и злился на самого себя — мужчина не должен реветь. Надеюсь, этого позора не заметил мой друг, потянувшийся за спину. Но зачем она тянется за спину?..
— Крошик?..
Рука девушки дернулась, и от кинжала, вспоровшего одежду, меня в очередной раз спасла сестрёнка, дёрнувшая за плечо. Боли я не почувствовал даже когда кровь побежала по руке и меня осенило — снотворное!
— Твою мать, Кроха, ты что вытво…
Договорить она мне не дала. Пронёсшаяся рядом со щекой сталь заставила заткнуть рот, а блеснувшие лезвия похолодеть. Снотворное уже делало своё дело и затягивало в блаженную пучину сна. Сейчас я похвалил себя за то, что перед заданием выпил укрепляющий отвар, что сейчас боролся со снотворным. Иначе лежал бы уже с перерезанным горлом. Времени не оставалось, и я разорвал дистанцию между нами после первых выпадов девушки. Кинжалы в её руках превратились в танцующие молнии, метящие в горло и грудь. От былой неуверенности не осталось и следа. И в узком пространстве переулка у неё бы получилось меня одолеть, если
