Квайр оценил предусмотрительность Раньери, сидящего за столиком на открытой веранде ресторации «Креветки Амано», где подавали в основном рыбные блюда. Оценил он и внушительного охранника, лакомившегося свежими креветками. Наёмный фехтовальщик, как и сам капитан, предпочитал тёмные цвета в одежде, а движения, которыми тот вскрывал креветок и отправлял в рот, были быстрыми и отточенными. Его руки многое сказали капитану Квайру.
Капитан без приглашения уселся за столик и щёлкнул пальцами подавальщице. Та, как и положено в приличной ресторации, подошла не сразу, демонстрируя, что у неё достаточно дел в большой зале, чтобы вот так бежать к клиенту по первому щелчку. Квайр соскучился по нормальной еде, заказал большое блюдо жареных креветок, тарелку хлеба и белого вина помоложе.
— Знал бы ты, сколько времени я провёл на корабле, друг мой, — развёл руками Квайр, когда подавальщица ушла. — Конечно, я питался с офицерами, но всё же стол в море не блещет разнообразием.
— Поэтому я предпочитаю оставаться на берегу, — улыбнулся торговец информацией, длинными пальцами обнимая бокал белого вина, но даже не пытаясь оторвать его ножку от стола.
— У меня иная стезя, да и никогда мне не сиделось на месте. — Квайр, напротив, сделал большой глоток вина, которое без особых церемоний налил себе из бутылки, стоявшей перед Раньери. — Мне слишком скучно наблюдать вокруг себя одно и то же — и неважно, комната ли это, город или же страна. Мне быстро наскучивает окружение.
— Поэтому ты занимаешься таким делом, за которое в тюрьму не угодишь, — усмехнулся торговец информацией, растянув тонкие, почти бескровные губы в ироничной усмешке, — сразу на эшафот.
— Такая уж моя природа, — ответил такой же улыбкой Квайр. — Что интересного ты расскажешь мне, чтобы скрасить трапезу?
Подавальщица как раз принесла блюдо с жареными креветками и хлеб, а спустя ещё полсотни ударов сердца — бутылку вина и ещё один бокал, для Квайра.
— Смотря сколько ты готов заплатить, — философски пожал плечами Раньери, — хорошая застольная беседа ценится очень высоко.
Квайр сделал неловкое движение, взявшись за бутылку, и едва не перевернул её на колени торговцу информацией. Однако вместо вина на штаны к тому упало серебро, аккуратно упакованное в кошелёк. Раньери был достаточно опытным человеком, чтобы по весу определить примерное содержание кошелька. Он спрятал его в карман, и сделал-таки глоток вина. Капитан Квайр ему никогда не нравился, несмотря на то что, в отличие от других клиентов, никогда не пытался надуть торговца информацией, и в его кошельке ни разу не обнаруживалась медь вперемешку с серебром. Было в капитане нечто такое, что заставляло относиться к нему скорее дурно — он представлялся Раньери человеком, который поступает хотя бы относительно честно лишь по необходимости.
— Я собираюсь покинуть Водачче в день первой годовщины подписания Салентинской унии, — сообщил он Квайру и, дождавшись положенного вопроса: «Почему же?» — продолжил: — Сюда приехало слишком много народу — в городе тесно, и в лучших гостиницах уже не протолкнуться от салентинцев. Все хотят посмотреть на представление, которое собирается устроить наш дож для гостей. — Несмотря на то что Водачче официально вошёл в состав Салентины на правах одного из полисов, жители его себя салентинцами явно не считали. — Этим утром к салентинцам добавились ещё и валендийцы. Их, правда, всего семеро, зато все — рыцари Веры, причём во главе с самим приором. Официально — для того, чтобы вручить грамоты о признании Водачче частью Салентины от короля Валендии нашему дожу. Как будто это кому-то здесь нужно. Хотя, возможно, рыцарей и меньше, да и цель их приезда… совсем иная.
Продолжение беседы стоило ещё денег, и Квайр быстро передал их торговцу.
— Говорят, это только слухи, но что может быть вернее слухов, что в доспехах рыцаря Веры в Водачче въехал опальный торговый князь Джованни Вилланова.
Новость эта сама по себе была весьма интересной — Квайр прикидывал, каким образом валендийцы могут попытаться убрать дожа. Ведь тот вряд ли подпустит к себе кого-либо незнакомого. Чезаре ди Ваороне опасался покушений на свою жизнь, и его телохранители не давали никому приближаться к его особе ближе определённого расстояния. Однако, вручая грамоты от короля Валендии, посланец должен будет подойти почти вплотную — Ваороне не рискнёт просить передать их кому-нибудь из секретарей, ведь это оскорбит короля Святых земель, а в его лице и остальных монархов. Дож понимает это, а значит, его телохранители допустят к нему рыцарей Веры. Одним из них будет, конечно же, Вилланова, который и прикончит своего давнего недруга и виновника всех бед, постигших опального торгового князя в последний год. Сами пачкать руки валендийцы не захотели.
— Маловато за тот кошелёк, что я передал, — заявил Квайр, отрываясь от раздумий.
— Вилланова дорогого стоит, — усмехнулся Раньери, однако спорить не стал и продолжил делиться новостями. — Ещё один человек вернулся в Водачче сегодня — барон Антрагэ. Говорят, он снова накуролесил в Эпинале и спешно бежал сюда от королевского гнева. Ещё бы — убивать королевских миньонов каждый год, это всё же перебор.
Квайру пришлось заплатить и за эту информацию, ведь он не мог сказать Раньери, что и сам прибыл на том же корабле. Связывать себя с Антрагэ он категорически не хотел.
— Есть ещё кое-что, но стоит дорого, — добавил Раньери, — слишком уж масштабная новость.
— Ты никогда не умел держать язык за зубами, когда надо, — заметил, впервые заговорив, его спутник, разделываясь с последними креветками на втором блюде, принесённом ему.
— И как давно? — стараясь не выдать, насколько важна для него эта новость, спросил Квайр, кинув всё же торговцу информацией третий кошелёк.
— Третьего дня — эта новость попала в Водачче почти одновременно с рыцарями Веры. Его величество милостью Господа король Коибры Жуан Второй — скончался без особых мучений, по крайней мере, так говорят, в своей постели.
Это меняло абсолютно всё. Главное, время смерти короля Коибры — он скончался как нельзя кстати. Если из Валендии собирались отправлять подкрепления морем, то их вполне могут успеть вернуть. А значит, те, кто засел в особняке Виллановы на острове в ожидании дня годовщины вхождения Водачче в состав Салентины, остались без помощи. Квайр надеялся на это и верил всей душой в то, что власти предержащие в Альдекке окажутся такими умными, какими он их считал. Сейчас они должны немедленно забыть о далёком и не таком уж интересном Водачче, отложив его на потом и сосредоточиться на Коибре, которую можно включить в состав Валендии. Это будет весьма непросто, а значит, Водачче будет забыт прочно и, скорее всего, надолго, а это давало шансы на успех здесь. Вряд ли тех, кто сидит сейчас на острове, хватит для захвата города, даже рыцари Веры, пускай они и отменные рубаки, не сумеют переломить ситуацию. Сюда должны — просто обязаны — идти транспорты с целыми полками солдат, готовых высадиться в гавани Водачче, которую захватят те, кто сидит сейчас на острове Диона. И если эти транспорты вернули в порт, сняли с них солдат и направили на запад, к границе Коибры, то Квайр здесь одержит победу. Он был в этом практически уверен.
— Раз ты мне заплатил за новость, о которой и сам догадался, то я подкину ещё кое-что сверх этого, — сказал Раньери, беря кусок хлеба с тарелки Квайра и с присущей самому капитану потрясающей бесцеремонностью подбирая им подливку от креветок. Торговец информацией отправил хлеб в рот, запил вином и сообщил Квайру: — Здесь много больших шишек из Феррары, и они охотно делятся новостями, правда, те редко касаются дел их Родины, а вот о других странах Святых земель они болтают свободно. Так вот, Луи де Лоррен, брат герцога Фиарийского, покинул пост архиепископа Тильонского и назначен Святым престолом эпинальским коадъютором в связи с тем, что кардинал Адранды не справляется со своими духовными обязанностями, являясь одновременно и первым министром королевства.
