дам вам ночь на размышления. Понимаю, вы обескуражены. Работать с Белым Солнцем не входило в ваши планы, но уверяю, мы будем отличными союзниками.
— Благодарю. — Терций вежливо поклонился эльфийке. — Доброй ночи, госпожа Эдретель.
— Доброй ночи, господин Веласко.
Терций вышел на улицы ночной Карамаргосы. В носу все еще стоял запах меда и апельсинового цвета. Перед глазами сладкая улыбка, красное платье на тонком девическом теле, блестящий завиток золотого локона. Святая Ноэми. Но если он будет верить этому фарфоровому личику, верить безоговорочно, на слово, то будет еще одним дураком-поклонником у ее ног. Если ее единственная сила — связи, то она умело убеждает и манипулирует. Нужно соблюдать осторожность.
Слева раздался шорох, а затем тихое:
— Не напрягайтесь. Это Иззе. Как прошло с принцем?
Ну конечно! Терций совсем забыл об эльфе. Иззе выплыл из черноты, по горло закованный в дублет, как в кирасу. Мантилья полностью скрывала лицо. Кружевной призрак.
— Замечательно, — ответил Терций. — Кажется, теперь я вхож во дворец.
Из-за мантильи лицо эльфа превратилось в серое пятно, по которого сложно было определить эмоции, но голос прозвучал нахально:
— Высоко взлетели. Честь уже продана или все еще держите оборону?
Веласко улыбнулся:
— Приберег для более выгодной сделки. — Затем он посерьезнел. — Иззе, вы посоветовали мне бежать из города. Вряд ли это вписывается в планы госпожи Эльвалы. Тогда почему вы так сказали?
— Пытался быть честным. Если любой выбор подразумевает проигрыш, то остается только избегать выбора. Оставить все на волю случая. Бежать.
— Это заманчиво, — задумчиво протянул Терций, — но неправильно. Судьбу нужно держать в руках, как вожжи.
— Разве судьба — не нить в руках Господа? — подразнил Иззе, кивнул на громаду собора у них за спиной.
Терций обернулся, посмотрел на остроконечную колокольню.
— Ткач вручает нам ту нить, которую мы заслуживаем, — сказал он. — Но иногда очень сложно сделать правильный выбор.
— Если плюсы и минусы разных сторон равнозначны, остаются только личные симпатии.
«Как тонко подмечено. Какие же эльфы тебе больше нравятся, Терций?».
— Зря вы это сказали, Иззе. — Веласко едко усмехнулся. — Я отправился в Кварану по сугубо личным мотивам, но в итоге застрял на четверть века. Это был не самый приятный опыт.
— Да, я знаю, вы были в плену у матриарха дома Вейстури, пока вас не вызволили онтейские дипломаты. Также я знаю, что с вами хорошо обращались. Не в пример другим пленникам или рабам дома. Однако вы все равно болезненно вспоминаете о том времени. Почему?
Почему? Такой простой вопрос, но какой же каскад болезненных воспоминаний он вызывает.
— Я предал Онте, — глухо ответил Терций. — Стал любовником Беларссин, был ее советником касаемо Онте, а затем королевство вызволило меня. Это… постыдно.
— Кто осудит? Тот, кто осудит, никогда не бывал на вашем месте. Мы бываем очень убедительны.
Что это? Утешение от дроу? Как дико звучит. И вдруг слова полились сами, словно кровь из раны:
— Дело не в этом. В какой-то момент я смирился, что никогда не вернусь в Онте, и начал налаживать свою жизнь. Пытался привыкнуть к Кваране. Научился считать ее своим новым домом. Перестал быть прежним Терцием. Стал на толику темным эльфом, прям как вы и сказали. В Онте, по ночам, меня мучала тоска по Кваране. Наверное, поэтому я и стал дроуведом
Из-за мантильи раздался смешок:
— Вы меня удивили. Почему же не вернулись? К чему эти бессмысленные страдания? Пускай о вашей душе беспокоятся духовники.
И правда, почему он не вернулся?
— Я боялся, — признался Терций. — Там случилось много плохого, Иззе. Много поводов для ночных кошмаров. Наверное, вам не понять.
Да, что может понять этот дроу? Даже если он жил в Кваране с рождения и был в немилости у родного дома, что он может понимать в страданиях попавших туда иноземцев, у которых отняли солнце? Ни-че-го. Может, это знак, что стоит выбрать сторону угнетенных? Терций задумался, замолчал, а Иззе не пытался вновь разговорить его.
Когда они вернулись домой, Сильвия отворила им дверь. Терций удивленно спросил:
— А где Амико?
Скривившись, старуха кивнула в сторону кухни. Оттуда раздался грохот, крики, смех. Затем выбежал сам Амико, хохоча как сумасшедший, а следом, крича и бранясь на эльфийском, Лирда, вооруженная скалкой. Гостиную припорошило мучным снежком.
— Что здесь происходит?! — крикнул Терций, так сильно хлопнув дверью, что на пол свалился еще один кусок штукатурки.
— Она хочет меня убить! — воскликнул Амико.
— Я его убью, — задыхаясь от быстрого бега, подтвердила Лирда.
— Они развлекаются так весь вечер, — проскрипела Сильвия, шаркая на кухню. — Нелюдка и недолюд. Когда-нибудь я убью их обоих.
Терций устало вздохнул, скрестил руки на груди, а третьей промассировал переносицу. Не было сил браниться, но Амико все понял без слов. Он поклонился Лирде и произнес:
— Благодарю за прекрасно проведенное время. Предлагаю перенести продолжение на завтра.
Почесав спину скалкой, Лирда махнула рукой и вернулась на кухню. Когда она ушла, Терций строго спросил у гомункула:
— Что я тебе говорил о Лирде?
Тот, сияя белозубой улыбкой, ответил:
— Вы несправедливы ко мне, господин. Я в точности выполнил ваши указания. Молчал и улыбался каждый раз, когда она пыталась вывести меня из себя. Сносил как мужчина. Но вы ничего не говорили о проявлении дружелюбия.
— Да? Это из-за проявления дружелюбия она хотела убить тебя?
— Да. Понимаете ли, в какой-то момент она устала ругаться. А потом пощупала меня чуть пониже спины. Я решил, что это проявление добрых намерений, и тоже пощупал ее чуть пониже спины. Кажется, я неверно интерпретировал ее жест. Прошу прощения.
Амико заглянул в глаза Терция, как преданный песик, который сожрал ботинки хозяина и сейчас очень сожалеет об этом.
— Не строй из себя оскорбленную невинность, — процедил Терций. — Я слышал смех. Ты прекрасно предугадал реакцию. — Потом Терций призадумался. — Но и Лирда как-то быстро отступила и даже не нажаловалась на тебя. Неужели вам обоим это нравится?!
— Да! — восторженно ответил Амико. — Вы плохо понимаете характер Лирды. Это
