Что ж, придется вам подыграть, любители адреналиновых сказок.
— Если я правильно понял куратора, — осторожно начал Третий, присаживаясь на относительно гладкий камушек, — то временно мы остались единственными чертями в наружном мире?
— Да, — кивнула чертовка, старательно сооружая нечто вроде юбчонки из куска серой холстины, прежде служившей подстилкой для пересмешника. — По крайней мере, на территории континента.
— А как же работа? Бойцы, дипломаты, курьеры? Кто станет доставлять в ад души мертвых?
— Придумают что-нибудь! — небрежно отмахнулась наша красавица, затягивая на талии узел. — Организация всегда славилась изворотливыми решениями. Начнут, к примеру, грешникам еще при жизни повестки посылать, чтобы они сами являлись на место вечных мук.
— А Положительные? — взвыл толстяк. — Получается, им достался целый кусок мира? Вот так запросто?
— Вот уж кому-кому, а ангелам не завидую, — признался я. — Думаю, сейчас у них положение не менее чрезвычайное, чем наше. Душа, оставшаяся после смерти непристроенной, очень часто превращается в привидение. При невозможности взять грешников в рай им придется сильно напрячь мозги, чтобы изобрести достойный выход из этого тупика.
— Например, организовать свой ангельский ад, — язвительно предположила Вторая.
— А почему бы и нет? Даже забавно получится. Ангел, мучающий грешника на медленном огне, — на такое и я не отказался бы посмотреть! Но ведь этого просто не может быть.
— В таком случае оглянись, — посоветовала чертовка. — Конечно, товарищ носитель Положительной сущности пока не начал процесс издевательств, но все к тому идет.
— Где?! Ох, ма…
Я выглянул из-за широкого дружеского плеча и чуть не свалился с узкого камешка, на котором сидел.
Биттивас не слишком большой городишко — скорее большая деревня, в силу высокой криминальности исправно поставляющая в другие населенные пункты головорезов и воров. Думаю, излишне напоминать, куда именно попадали души профессиональных преступников после смерти. За тысячелетия существования данного мира процедура отработана до автоматизма. Наш курьер встречает заведомо грешную душу, запихивает в специальный контейнер, доставляет в преисподнюю… дальше понятно: вилы, качественный огонь и разные степени прожарки по желанию заказчика.
Но это раньше. Сейчас же над крышами Биттиваса, словно заблудившиеся птицы, кружили три прозрачные фигуры. В архиве Положительных они наверняка значились как закоренелые грешники, и потому ни один из ангельских курьеров не явился на звук последнего выдоха, чтобы встретить несчастного и сделать его счастливым.
Бесхозные души побродили-побродили, сбились стайкой и от нечего делать приступили к традиционному занятию свободного от работы человечества — горячему обсуждению вопросов «кто виноват» и «что делать». Как водится, мнения разошлись, и бестелесные энергетические субстанции начали приводить аргументы, долбая друг друга по разным частям контура тела и получая интересный результат — было не больно, а немного щекотно, что являлось характерным признаком окончательного превращения всех трех красавцев в привидений.
На беду, мимо пролетал один из работников Положительных.
Его прекрасным глазам предстала несколько сюрреалистическая картинка: трое привидений со смаком и знанием дела избивали друг друга. Спустившись с небес на землю, ангел зачитал нарушителям спокойствия нотацию и велел немедленно отправляться по месту посмертной приписки, то бишь в ад. Привидения, обретя в лице светлого существа новую жертву, тут же радостно предложили ему в ответ отправиться в задницу, после чего беседа свернула на скользкие рельсы взаимного непонимания.
Согласно Уставу, ангел должен был оказать привидениям любую помощь, лишь бы их неприкаянные души упокоились. Неприкаянные же души категорически отказывались упокаиваться, активно отбиваясь от ангела руками и ногами.
Мы с напарниками, наблюдая за происходящим в качестве зрителей, застали тот самый пикантный момент, когда сотрудник Положительных взвыл и в целях самообороны нанес самому назойливому грешнику мастерски точный удар в челюсть.
— Нокаут! — одобрительно заметил толстяк, провожая взглядом пикирующее на лес избитое привидение. — А что, ребята, кажется, мы передаем свой участок в надежные крепкие руки! Добро-то у нас, оказывается, — ого-го! Палец в рот не клади!
— Мир перевернулся с ног на голову! — вздохнула чертовка.
— Именно, — согласился Третий. — Раз Кодекс уже никто не соблюдает, то надо этим воспользоваться. Как думаешь, дружище? Тряхнем стариной, а? Покажем нудным обывателям, что такое настоящий праздник?
— Праздник — это, конечно, хорошо, но…
— Да какие еще но? — возмутился толстяк. — Свобода! Безнаказанность! Никаких обязательств перед Организацией! Разве не об этом мечтают все черти?
— Ты забыл о маленькой детали: рамки нашей свободы ограничиваются путями передвижения химеры Аша.
Третий пренебрежительно хмыкнул:
— Один раз мы уже ушли от зверя! Значит, убежим и при следующей встрече!
— Тебе это не напоминает одну из популярных народных сказок? — прищурился я. — Раз ушли, два ушли, три ушли, а потом хлоп — и мрачная концовка в виде горки рогов и копыт.
— Да ладно тебе панику нагонять! — оскорбился толстяк. — Не верю я, хоть убейте, что на свете может существовать животное, которое невозможно извести тем или иным способом! Придумаем что-нибудь!
— Тогда думай быстрее, — посоветовала Вторая, вскакивая со своего места и хватая меня за шиворот. — Потому что эта тварь уже близко! Ай!
Появившийся из-за сосен аш-шуар летел тяжело: ему пришлось повторить наш путь от одних ворот преисподней к другим, а земные породы это тебе не вата — никаких боков не напасешься.
— Бедняжка, — неискренне мурлыкнула Вторая, пиная толстяка, который никак не мог расстаться с насиженным местечком. — Выглядит так себе. Ой, а что это он тащит? Э! Пятый, кажется, наш противник вооружился! И что теперь делать?
От любопытства Третий привстал и тут же рухнул обратно, обратив на меня застывший от ужаса взгляд.
— В капсулу! — коротко скомандовал я.
Драка с запыхавшимся, помятым и раздраженным крылатым львом с ведром святой воды под мышкой — это перебор даже для меня.
Последнее, что я успел заметить, прежде чем люки задраились: болтающийся на шее химеры овальный картуш из чистого серебра с ликом пухлой краснощекой красотки, взирающей на меня с чисто мужским охотничьим азартом.
— Богиня охоты? — бросил я вопрос напарнице, поспешно выкручивая руль и выжимая педаль в пол до отказа.
