Теперь он ясно слышал Киммуриэля, но у него не было ответа на вопрос. На самом деле, Дзирт оказался на самом дне пропасти.
— Выясним вместе, — предложил псионик, и Дзирт смог только всхлипнуть, не оказывая сопротивления, когда пальцы Киммуриэля легко коснулись его лба.
И псионик рванулся в мысли Дзирта, в перекрученные мечты, распускающиеся страхи и зыбучие пески восприятия раздавленного дроу, который потерял всякое понимание того, где заканчивается реальность и начинается обман.
Киммуриэль углубил поиски, направляя мысли Дзирта и крепко удерживаясь за них, следуя их быстрому течению и извилистым путям. Он искал какую-нибудь зацепку, твердую опору, которую сможет вытолкнуть на первый план, четкое различие между иллюзией и истиной, за которое запутавшийся Дзирт мог бы зацепиться.
Но моменты проносились мимо, и уверенность Киммуриэля таяла, так как каждая обнаруженная им истина становилась для Дзирта обманом демона, а каждая крупица реальности воспринималась, как иллюзия.
Киммуриэль даже задумался, как можно было не согласиться с Дзиртом? Быть может это он был единственным заблуждавшимся, а Дзирт, наконец, обнаружил страшную истину бытия. Киммуриэль лучше остальных должен был понимать силу ментального обмана.
В немалой степени реальность создается по прихоти божественных созданий.
Киммуриэль Облодра вскрикнул и отшатнулся. Он сидел и смотрел на всхлипывающего Дзирта с выражением крайнего ужаса. Он услышал, как дверь за ним с шумом распахнулась, но не отреагировал, не успел отреагировать. Вместо того он продолжал неподвижно глядеть на своего собеседника с замешательством и ужасом — ужасом от того, что сам едва не растерял все, что считал реальностью.
— Что такое? — спросил Джарлаксл, бросаясь к своему товарищу.
— Он тебя ударил? — резко сказал Громф. Его голос был полон надежды на то, что Киммуриэль ответит утвердительно. Это дало бы Громфу повод стереть Дзирта с лица земли только потому, что подобный опыт мог оказаться приятным.
Оба они знали ответ прежде, чем Киммуриэль заговорил. Хотя бы потому, что существо, сломленное существо, сидевшее перед ними, было погружено в патетические рыдания. Его фиолетовые глаза были устремлены в пустоту. Оно едва ли в состоянии было причинить хоть какой-то вред.
— Идем, — бросил им обоим Киммуриэль, проталкиваясь из комнаты и увлекая за собой товарищей, чтобы побыстрее закрыть и запереть за ними дверь.
— Что ты узнал? — потребовал Джарлаксл.
— Демаркация, — мрачно сказал Киммуриэль.
— Проведение границы? — растерянно переспросил Громф.
Киммуриэль покачал головой.
— Так называют эту болезнь проницатели разума, — пояснил он. — Они зовут её «демаркацией», однако подразумевают под этим нечто совершенно противоположное нам. Если угодно, для нас правильнее будет «потеря демаркации». В нашем языке это понятие действительно некоторым образом связано с границами, да, вроде границ между королевствами, владениями фермеров или Домами Мензоберранзана. Но в данном случае имеется в виду болезнь, из-за которой существо теряет границу между реальностью и иллюзией.
— Я знаю несколько матро… — начал было язвительный комментарий Джарлаксл, но сохранявший предельную серьезность Киммуриэль прервал его холодным взглядом.
— Мы все, в какой-то мере, больны этим, — объяснил псионик. — И многие, вроде тебя, даже пытаются передать свою болезнь другим, говоря столь убедительно, что жертвы теряют точку опоры и верят каждому слову.
В ответ на комплимент, Джарлаксл заломил широкополую шляпу.
— Иллитиды весьма уязвимы, — заметил Киммуриэль.
— Они охотятся на других, прибегая к подобной тактике, — напомнил Громф.
— Мне казалось, они менее уязвимы для подобного, — согласился Джарлаксл. — Во всяком случае, не стал бы я практиковаться в своем мастерстве на проницателе разума.
— Им дела нет до твоих многообещающих слов, да, — ответил Киммуриэль. — На самом деле, они не реагируют на большую часть, если не на все виды, предложений и уговоров. Но для них болезнь приходит изнутри. Они находят реальность в мыслях других, а потому могут легко потерять различие между собственными иллюзиями и истиной, которую пытаются скрыть или исказить.
— Самообман? — спросил Громф.
Киммуриэль кивнул.
— Таким образом, они начинают верить в собственную ложь, — сказал Джарлаксл. — Как я уже сказал, мне известно много Матрон Матерей, которые страдают подобным.
— Это другое, — ответил ему Громф.
— Отнюдь, — ответил Киммуриэль, удивляя этим Громфа и даже Джарлаксла, который, в конце концов, просто пошутил. — В обоих случаях заболевание базируется на раздутой гордыне, самом смертоносном из всех заблуждений.
— Тогда Громфу давно пора бы умереть, — сказал Джарлаксл.
— Тогда Джарлакслу давно пора бы умереть, — одновременно с ним заметил Громф.
Киммуриэль просто замолчал, неодобрительно поморщившись. Братья переглянулись и фыркнули. Сейчас они казались зеркальным отражением друг друга.
— Я никогда не замечал гордости среди пороков Дзирта До’Урдена, — наконец сказал Джарлаксл, возвращая разговор к насущному вопросу. — Он привык проявлять смирение. Зачастую переходящее всякие границы.
— Болезнь, таящаяся в его голове, пришла извне, — сказал Киммуриэль.
— Фаэрзресс, — понял Громф.
— Безумие Абисса, — кивнув, продолжил Киммуриэль. — Помещенное в голову с помощью магии.
Он посмотрел на Громфа, многообещающего и крайне любопытного псионика, и добавил:
— Будьте осторожны в своих вторжениях при исследовании Дзирта До’Урдена, Архимаг. Ибо болезнь заразна. Именно это стало причиной моего крика. Даже я начал поддаваться Абисскому заклинанию гибели и полнейшего отчаяния. Пытаясь провести четкую линию между реальностью и иллюзией в сознании Дзирта До’Урдена, можно стереть эту же линию в собственном сознании. Дзирту подобное никак не поможет.
— О чем ты? — потребовал Джарлаксл. Теперь его голос стал немного нервным, словно ему и в голову не могло прийти, что великолепный Киммуриэль не сможет исправить путаницу в сознании Дзирта.
Киммуриэль только пожал плечами. Беспомощно и окончательно отвечая на вопрос Джарлаксла.
— Ты лечишь Далию! — запротестовал наемник. — Она сломлена куда больше, чем Дзирт…
— Это другое, — попытался объяснить Киммуриэль, но Джарлаксл продолжал говорить вместе с ним.
— Или ты просто боишься заразиться? — обвинял он. — Так? Ну так возьми Дзирта в улей разума! Обещай им все, что угодно…
