– Я не могу, – тихо, но твердо произнес мальчик, делая шаг в сторону и кладя скальпел на стол.
Отец вместо ответа шагнул из темноты навстречу и хлестко, наотмашь, ударил его по лицу. Щеку обожгло острой болью, голова мотнулась, но Нэль лишь чуть пошатнувшись остался стоять.
— Она выбросила своего ребенка в мусорную кучу, – отец, когда был зол, всегда говорил так, словно вколачивал интонацией гвозди. Или пытался заморозить озеро. – И его растерзали собаки. Она заслужила эту участь. Бери нож, — мужчина толкнул указательным пальцем ритуальный кинжал, двинув его в сторону отпрыска.
— Я сказал – не буду, – Нэль, дерзко прищурясь и не моргая, смотрел на отца и ненавидел, мечтая о том дне, когда станет равен ему по силе и уйдет, забрав мать.
****
Хороший, плетёный жгут кнута плясал по окровавленному полу, глухо позвякивая металлическим наконечником. Армантинэль висел распятый на той же стене, рядом с пленницей. Бить можно по разному и отец в совершенстве владел всеми техниками. Можно убить с двух-трёх ударов, а можно нанести и десять, и двадцать мелких. Таких, что бы даже кожа не лопнула. В этот раз отец не пощадил, настолько его разозлило откровенное неповиновение сына. Рубашка расползлась на лоскуты, а штаны пропитались кровью до самого низа.
Последний удар и путы на руках и ногах ослабли, Нэль упал на пол. Сухие глаза жгло, на пальцах выскочили когти, а лицо, он чувствовал, преобразилось, покрывшись черными венами.
– Обработай раны, исцели себя, — короткий кивок в сторону обнесенного символами источника. — Отдыхать я тебе запрещаю, — на столешницу поверх ножей и пил рухнул противно-коричневый толмуд. -- Выучишь все с девятнадцатой по сто тридцать седьмую страницы. А перед рассветом, – он тонко улыбнулся, – выбросишь эту падаль, – мужчина глазами указал на мертвую уже пленницу, – на мусорную кучу. Домой сегодня не приходи. Это я тоже запрещаю, – сказав так, отец развернулся на пятках и стремительно вышел вон.
...Мальчик сделал в точности все как велено. Разве что уже с год как растеряв страх перед болью, он сперва исцелился, потом вынес девушку, запоротую полудемоном досмерти, и лишь после уселся за чтение, стараясь не обращать внимания на голод, жажду, невероятное желание спать и страшный душевный раздрай. Заданный отцом материал едва не заставил отшвырнуть книгу прочь. Его заставляли учить как усиливается выброс энергии, если во время жертвоприношения использовать пытки. И внизу девятнадцатой же страницы имелась сноска: " Разрешено к использованию императором Сонрийской империи, Роаном Третьим по отношению к разбойному люду, насильникам, убийцам и бунтовщикам, умышлящим против власти."
Мальчик уронил голову исписанные страницы. Спину, хоть и исцеленную, не моверно жгло, голова кружилась от кровопотери, сил учить что-либо не было совершенно. Отец умел наказывать.
...Утром, когда вернулся обратно полудемон, притащивший какого-то забулдыгу, Нэль едва стоял на ногах от усталости, но нож в руке уже не прыгал. А ещё он больше не поднимал лица, что бы не встретиться с обречённым мужчиной, воняющим перегаром и помойкой, взглядами. Потому что те ярко-серые напуганные глаза будут сниться ему ещё несколько лет.
****
Рыжий Корн висел на стене в точности так, как все те жертвы, что были в пору ученичества. Нэль стоял, повернувшись к нему спиной и задумчиво трогая пальцем лезвие тупого, как топорище, ножа. Нож был "местным", с налетом ржавчины и грязи. Маг криво улыбнулся, переложил оружие из руки в руку и повернулся.
– Рассказывай, – устало выдохнул Армантинэль, сменив взглядом пленника. Он привалился спиной к столешнице и чуть прикрыл глаза. Утренний бой, встреча с дядей, новости о Ришке... Ещё и договориться не получилось. Тианар настаивал на завершении прорыва и обещал помочь избавиться от дракона здесь, потому что уйдя от своего измерения дальше, рикша сильно ослабнет. Но Нэль ему не верил. Не было никаких гарантий, что избавившись от дракона в своем домене, демон не помашет ему рукой и не скроется, что бы появиться ещё лет через десять. Когда, в общем-то, и появлятся будет уже не к кому. Но, тем не менее, решать проблему нужно, потому что заполненная силой октограмма – это не то, что хотелось иметь под боком. Слишком неустойчивая, она может рвануть так, что от части леса, поместья и парочки окрестных деревень останутся лишь воспоминания. Завершать призыв придется в любом случае – только так можно дезактивировать данное заклинание, но прежде придется очень хорошо подумать.
Корн между тем, выдержав паузу открыл рот, но маг поднял руку, призывая к молчанию. – Только прошу не надо рассказывать о том, что ты там случайно шел и заблудился. Я страшно зол и устал, убеждать не стану и просто начну отрезать тебе пальцы, – он кивнул на нож. А потом прищурился, прямо сквозь дымку факельного чада. Корна-то изрядно от этого дыма корежило... Нэль, как бы не относился к отцу, науку его прекрасно помнил и каждый раз обмакивал факел в отвар зверь-травы и дурмана, сушил его и лишь после – использовал вот в таких вот случаях. К счастью, подобным заниматься приходилось очень не часто. Вытащив из сапога ритуальный кинжал, мужчина подошёл к пленнику и быстро начертил ему по центру груди сложную резу, набухшую кровью. Корн завопил, выгнулся дугой и обмяк в цепях. Тут же внешность поплыла, словно вздыбились под кожей мышцы, и вот уже перед Нэлем не старый знакомец из соседнего села, а типичный представитель одной из самых редчайших рас их мира – сатрайс. Истинный облик их весьма непригляден: длинные тонкие руки, короткие кривые ноги, овальное туловище с изрядным брюшком, вытянутая голова на узких, покатых плечах. Армантинэль с таким ещё не сталкивался и теперь с любопытством рассматривал прекрасный экземпляр. Но, спустя недолгое мгновение, тело сатрайса вновь поплыло, меняя очертания и перед ним на стене висела... Нэсса. Она смотрела огромными карими глазами, готовая заплакать. Нэль глянул на ауру и ухмыльнулся – она не изменилась, это по прежнему была аура простого деревенского мужика, но никак не эльфийки, сильного мага.
– Эффектно, но не угадал. Ты забыл об ауре, – маг улыбнулся.
Сатрайсы, или Изменяющиеся – редчайшая раса, не имеющая своей земли, но обладающая уникальным даром полной или частичной смены облика.
Могут считать все: внешность, память, запах, характер – точная копия, но требует смерти истинного носителя. То есть, настоящий Корн, вероятно, мертв. Частичная смена облика – внешность – убийства не требует, достаточно прикосновения.
– Тогда, в деревне, это был уже ты?
Вместо ответа сатрайс вновь сменил облик. Теперь перед Нэлем висел Рос. Маг устало прикрыл глаза, унимая вспышку ярости.
– Я тебя спрашиваю последний раз...
Но страйс продолжал глумиться и на этот раз на стене оказался уже сам Армантинэль. Колдун какое-то время посмотрел на све собственное, ухмыляющееся лицо и отвернулся к столу с инструментами. Видят боги, он этого не хотел.
****
Через пару часов Армантинэль знал все, что хотел. Настоящий Корн мертв три с половиной года как, жена и дети даже не в курсе, что отец и кормилец уже не тот. А план Изменяющегося не слишком сложен. Его раса чувствует магию, но не владеет ей. Он продается Шестилапой, но этого ему кажется мало. Тогда Корн начинает искать альтернативу... И находит. Выпивая одного наместника за другим, Изменяющийся набирается знаний и делает вывод, что жить надо в столице. Но вот ни один из имеющихся образов ему не нравится. Хочется силы, денег и власти. А сюда, в глушь, ссылали всякую неугодную шушеру. Пока сатрайс выжидал своего часа, у него было достаточно времени обыскать поместье вдоль и поперек, принимая облики слуг – их, правда, не убивал, точные копии ведь не нужны. В ходе обыска обнаружил записи прабабки, те самые, которые она делала при вызове Рикшы. И, поняв, что это то, что нужно, решил закончить дело. В представлении Корна, вызвавшего долгий и искренний смех Нэля, в результате прорыва он получал идеально послушного ручного дракона, который будет рвать всех, кто неугоден. В крайнем же случае, всегда можно будет перевоплотиться в Альтона (уже почти выпитого!) и убить тварь, заслужив ещё больше почтения и уважения. На вопрос о Рварах Изменяющийся сморщился, но ответил что ему было скучно, к тому же изначально Рвар имелся всего один... Пришлось подкормить малыша...
