вытащил парня с плахи. — Луннит улыбнулся, но глаза сверкнули холодным гневом. — Сломал такой простой и изящный план. Подумать только, мы столетиями тайком убирали всех прямых потомков правящей династии. Казни, убийства в дуэлях, и прочие. Собрались обрезать ветвь Скванов, но тут ты...
— Не понимаю, зачем такие сложности, когда можно просто отравить или зарезать.
— Э, нет, дорогой мой. Прямое убийство поднимает ненужный шум и тревогу. Мы же подстраивали всё так, что это выглядело закономерной карой.
— Ну, жизнь доказывает, что хитрые планы хрупки, как и черепа тех, кто их составил.
— Что верно, то верно. — Лже-Ринзан кивнул, обхватил колени руками.
— А в чём смысл? — Сказал Эллион, наблюдая, как слабый огонёк облизывает стружку и подбирается к лохмотьям коры. — Какой толк от убийства прямой линии?
— Скажем так: нам не нравится идея единой империи. — Ответил луннит. — Её придерживается культ Илмира, Мардока и Кириона. Остальные не мыслят глобальными категориями, ну разве что богиня правосудия... но она рада любым законом, и чем больше, тем лучше.
— И что же, вы хотите сохранения Осколков?
— Хотели. — Вздохнул Лже-Ринзан, разгоревшееся пламя играет тенями на лице и Эллиону начинает казаться, что через личину брата проступает настоящее лицо. — Теперь мы придерживаемся идеи двухполярной полит системы, с несколькими сателлитами на периферии и границе.
— Это не отвечает на вопрос, зачем устранять потомков прямой линии.
— Разве? Я думал, это очевидно... скажем так, правители новых полюсов силы не должны иметь законных прав на трон единой империи. Это было бы чревато ненужными эксцессами. Для верности планируем дать им противоположные идеологии и устремления. Устроим паритет сил и будет смотреть, как они изо всех сил стараются обогнать друг дружку во всех сферах.
— Два медведя в берлоге не уживутся. — Заметил Эллион, краем глаза наблюдая, как из сгустившегося мрака выходит Ринзара с ягодами в собранными в плащ, скатанный на манер лукошка.
— В этом и вся суть, большую часть войн мы надеемся вывести на территории сателлитов.
— Это подло.
— Да! Как раз, как мы любим.
Младшая Сестра приближается к Старшей, окружённая зловеще — зелёным сиянием, что волнами расходится по небу. Роан облизнул губы, оглядел долину и собравшийся отряд. Пятнадцать крепких мужчин в чёрных от дёгтя и мазута кольчугах. На их фоне он выглядит ребёнком. Тем не менее они смотрят на аватара с почтением, которого он достоин по праву рождения. Чёрный клинок впитывает свет и подрагивает, предвкушая бой. Старый наёмник стоит по правую руку, и ночь искажает черты лица, делая почти молодым.
Приближение Танца вытягивает вес из тела. Роан указала мечом на едва видимые стены полиса.
— Движемся без остановок, других попыток у нас не будет. У стен делимся на две группы: одну веду я, а другую сир Вилгор. Все вы получите большие награды и почести, а тот, кто первый коснётся ворота, сможет выбрать в сокровищнице что угодно, да хоть жену короля!
Воины ответили одобрительными возгласами, а при делении на отряды вспыхнула короткая перепалка. Впрочем, скоротечная. Роан отвернулся и спрыгнул с холма. Тело кажется лёгким, как пушинка, незримые силы тянут к Сёстрам, а сердце переполняет щенячий восторг. Даже жаль, что подобное ощущается только раз в месяц или в детском сне. Когда, кажется, махни руками и полетишь... Он отталкивается от земли, вытягивается вперёд всем телом и ускоряется так, как ни один конь не смог бы. Сторонний наблюдатель мог бы увидеть только чёрный росчерк, за которым тянутся такие же.
Лагерь войска притворяется спящим, на видном месте стоят наполовину собранные требушеты. Освещённые Сёстрами во всей красе. В ложбинах меж холмов и у границы леса копится призрачный туман, вытянутый лунами из самого Ада. Роан бросил на него взгляд и зябко передёрнул плечами, вспомнив первый Танец, встреченный вне стен. Возможно, в этом и есть причина появления тварей? Сёстры тянут к себе всё, в том числе и подземные воды. Чудовищам не остаётся ничего, кроме как бежать из обжитых нор на поверхность, под страшное небо. Потому они и исчезают, стоит Танцу прекратиться?
Парень мотнул головой, прогоняя лишние мысли, сосредоточился на цели. Достигнув стен, разделились на две группы и помчались вдоль, уходя от возможных взглядов и прячась в густой тени. Сочтя место подходящим, Роан ухватился за камень и дёрнул себя вверх, взмыл параллельно стене и помчался к вершине, как белка. Трюк, возможный только во время танца.
На середине пути остановился и оглянулся: туман заволок опушку, в лунном свете извивается, как живое существо, а за зябкой пеленой угадывается движение. Сердце тревожно заныло: сможет ли пройти войско?
Конечно, сможет. Пусть и с потерями, но их будет кратно меньше, чем при полноценном штурме, и тем более родной полис не пострадает сильно. Как бы Роан ни относился к правителю
