– Да и мне тоже, – подал голос примостившийся неподалёку Отшельник. – Славные они, эти смоукеры… Хотя и подкаблучники, конечно…
– А почему именно тобакко, а не умат-кумар? – поинтересовался Джро. – Вот уж травка так травка! А после хорошего укура такое порой чудится – никакой мифологии не надо!
– Дуреют люди от этой гадости, – брезгливо усмехнулся Папа. – Только и могут, что сидеть да тупо хихикать. А табак – это вещь! Мало того, что нервы успокаивает, так ещё и думается под него хорошо. Опять же, в Вавилоне кумар незаконным считается, хотя там и дымят все кому не лень… По крайней мере, в моё время дымили, – поправился он.
– Сейчас тоже, – кивнул Джро. – А этот тобакко – он и впрямь успокаивает?
– А то! Знаешь, как всех наших трясло, когда Гопплю съели? Ну а потом перекурили это дело – вроде уже и ничего…
Джро глубоко задумался.
– Мы могли бы заключить договор, – осторожно сказал он наконец. – У нас довольно сильное землячество в Вавилоне, и мы могли бы оказать вашему племени поддержку – ну там, подсказать кое-что…
– А что взамен? – поинтересовался Папа.
– Сущие пустяки. Небольшая порция этого вашего зелья. Возможно, это немного займёт моих ребят и отвлечёт их от основного способа самоутверждения. Согласитесь, если я обнаруживаю скорпиона в своём ночном горшке – это уже немного слишком…
– Не пойдёт, – покачал головой Свистоль. – Самим мало.
– Я мог бы подарить вам одну идею… Очень богатую идею, – улыбнулся Джро. – Скажите, вы ведь наверняка задумывались, на какие средства будете существовать в Вавилоне?
– Ну?
– И к каким выводам вы пришли?
– Корзины будем плести, – буркнул Папа. – Это единственное, что мы можем предложить так называемой цивилизации. Корзинщики мы хорошие.
– А что, если я предложу вам иной выход? Куда более интересный. Вдобавок вы сможете в полной мере сохранить свою национальную аутентичность и идеалы.
– Слушай, Джро, кто же ты всё-таки такой? Никак тебе не положено такие слова знать…
– Я закончил Вавилонский университет, – небрежно сказал Джро. – А на то, чтобы вернуться в Лес, у меня были свои причины.
– Мне трудно поверить, что вкусивший городских благ может вернуться в лесную глухомань, – хмыкнул Свистоль.
– И тем не менее вы двое именно так и поступили в своё время, не правда ли? Да и сэр Отшельник тоже…
Задремавший было Отшельник, услышав своё имя, вскинул голову:
– А? Что?
– Спи дальше…
– Ну так что, мы договорились?
– А что за идея-то?
Джро хитро улыбнулся:
– Немножко тобакко для бедных куки, пожалуйста…
– Ладно, уговорил… – Папа улыбнулся в усы.
– Трубок не дадим! – категорически заявил Свистоль. – Трубка – это святое, а вам, охальникам, и папирос хватит!
– Давай, говори свою идею…
– Вся ваша жизнь основана на культе этого растения, верно? А Вавилон, по большому счёту, с ним незнаком. Там все курят умат-кумар. Это зелье запрещённое – не потому, что шибко вредное, просто группа концернов, производящих пиво, вытесняет с рынка возможных конкурентов в области культурного досуга. Поэтому торговля кумаром практически вся находится в руках теневиков. Там уже всё схвачено. Но представьте себе, что на рынке развлечений вдруг появится новая ниша. Это и будет ваш тобакко! Он не запрещён законом; выращивать его умеете только вы одни; семенами, или там саженцами, тоже владеет лишь ваше племя. Вдобавок он вызывает привыкание, верно? Значит, число ваших клиентов станет постоянно расти и множиться. Разумеется, вам нужно будет сперва его вырастить, а потом распространить. Тут-то стибки и пригодятся вам: поддержат на первых порах, помогут с рекламой…
– Вы? С рекламой? Не смешите! Да если стибок возьмётся что-нибудь рекламировать…
– Напрасно вы так думаете. Многие из моих соотечественников преуспели как раз в этом бизнесе. Кстати, рекламировать нужно не просто новое удовольствие, но стиль жизни! Тобакко, который снимает проблемы! Если есть папироска – всё не так уж плохо! А как вам, например, такой лозунг: «Купи настоящую трубку – трубку фирмы „Смоукеры и Ко“! Стань достойным того, что ты куришь!»
Большой Папа расхохотался:
– Умеешь ты развлекаться, Джро! В этом тебе не откажешь!
– А как же, – ухмыльнулся стибок. – Жизнь для того и дана, чтобы всласть поприкалываться!
– Кто у нас его купит, табак-то, – хмыкнул Свистоль. – Там все другое курят, совсем другое…
– Если другое курят, то и табак тоже будут, – неожиданно поддержал стибка Папа. – Вавилоняне, они любопытные! И до удовольствий всяких охочи. А законом табак не запрещён, так-то!
– Закон и поменять могут…
– Пусть меняют! – Папа даже пристукнул по брёвнам кулаком. – Пусть! То, что запретно, ещё лучше будут покупать!
– Вы хотите создать из смоукеров нацию нелегальных торговцев? – усмехнулся Свистоль.
– Я хочу привить идеи гуманизма, – строго сказал Папа. – Я хочу, чтобы люди перестали воевать со всем миром, перестали в каждом встречном видеть врага и заботиться лишь о собственной выгоде. И если я не могу сделать это через добродетели, я буду прививать свои идеи через пороки. Нам ведь удалось это, Свистоль! Пускай с одним маленьким племенем, но удалось!
– Выжить им… нам надо, а потом уже о гуманизме думать, – мрачно ответил шаман. – Сами видите, профессор: мир прямо на глазах меняется. Этот Мардух, чтоб его нелёгкая…
Словно невесомая паутина коснулась вдруг лица Пыхи, коснулась – и тут же исчезла. Сердце тревожно вздрогнуло, но уже в следующий миг наваждение прошло. Адмирал огляделся. Да, ему не показалось: смоукеры замолчали и подались к середине плота, настороженно всматриваясь в туман.
– Вы почувствовали? – тихонько спросил юный смоукер стариков.
Большой Папа кивнул.
– Что это было?
– Не знаю.
Мало-помалу страх отпускал. Смоукеры зашушукались.
Первым заметил неладное Грибок. С того момента, как армадилл напал на плоты, старейшина не расставался с маленьким, но острым топориком. Время от времени приходилось вытирать металл клочком ветоши – туманная влага постоянно конденсировалась на холодной поверхности. «Ишь ты, как облепило. Аж серый весь», – подумал он и в очередной раз провёл тряпкой. Противный налёт даже не думал исчезать. Озадаченный Грибок принялся тереть сильнее, потом ковырнул непонятную плёнку бамбуковой щепочкой. На обушке появилась глубокая блестящая царапина. «Что за наваждение?» – изумился старейшина и, положив щепочку на бревно, тюкнул по ней лезвием. На острой кромке образовался здоровенный заусенец, а щепка даже не переломилась.
На возмущённые возгласы Грибка сбежалось всё племя. Тут же выяснилось, что в негодность пришёл практически весь металлический инструмент: топорики, пилы, ножи стали мягкими, как будто их отлили из свинца'.
