Хим и Нэйл запрягли лошадей. Тех, что везли с утра, пристегнули позади фургонов. Орингаст сказал:
— Погляжу оси и днища фургонов, по камням тащили. Как бы не было трещин.
Он залез под фургон Варры и вылез оттуда с загадочной физиономией:
— Нэйл, погляди!
Полуфардв подошел и нагнулся. Орингаст залез рукой под днище фургона и вытащил оттуда… лопату!
Хим захохотал, за ним Атрелла, Варра зарычала, рыжая грива встала дыбом. Нэйл отскочил от взбешенной экзотки:
— Ну, вот же лопата! Чего ты?
Варра успокоилась. Поглядев на перепачканные глиной физиономии спутников, она сказала тоном, не предвещавшим ничего хорошего:
— Дорога ложка к обеду. Поехали! Мы потеряли много времени, и все ужасно грязные. Хорошо бы в ближайшей деревне помыться.
Нейл, который помнил карту, помрачнел: ближайшая деревня на дороге будет только к вечеру.
Лагерь наемников из Лиды спрятался в глухом лесу к востоку от дороги на Дони — границы Регалата. Хлавин Рамбам, довольно сносно говоривший на рипенском, сразу после высадки из дирижабля отправился в Дони, купил там лошадь и уехал в Продубин.
В кармане его плаща лежало письмо агенту Рэнда — одному из служителей храма Нэре на окраине столицы.
Хлавин въехал в город через южные ворота днем, когда городская стража уже устала и ждала смены. Усмехнувшись язвительно в поднятый воротник, наемник сказал себе под нос:
— Вот они плоды демократии, бери и режь сонных и тепленьких.
Хлавин разыскал агента Рэнда. Жрец Безутешной третьего ранга Дайн Моший принял посланца, получил от него сопроводительную записку и плату за услуги в сумме десять литов.
Наемник поселился в том же доме в комнатке под крышей, откуда открывался приятный вид на площадь Свободы с памятником Независимости в виде обнаженной девицы, одной рукой вскинувшей над головой меч, а второй, со щитом, прикрывавшей все самое интересное. Как бы говорящей: "Хоть я и голая, но это ничего не значит!". Скульптор, изваявший памятник полвека назад, оставил в посмертных записках сообщение, что женщинам присуща тяга к демонстрации своей фигуры, но это не означает, что они на все согласны. Просто свое тело женщина воспринимает как вид одежды. Независимость и свобода у него ассоциировались с вооруженной женщиной, готовой раздеться. Нэреиты с ним согласились, а литарии заявили, что вообще-то все и так свободны, и все эти аллегории суть внутренние проблемы каждого человека. И с ними многие согласились. Монумент установили на площади посреди фонтана, так что за щитом и потоками воды вообще ничего толком и не увидишь, кроме соблазнительных изгибов и кончика меча.
На следующий по прибытии в столицу день наемник получил письмо от хозяина с приказом тщательно наблюдать за монастырем Лита, в котором поселилась некая Атрелла Орзмунд.
Хлавин не видал девушки, но через жреца Нэре, который краем уха был в курсе переписки между орденом ББ и монастырем насчет именно этой самой девушки, выяснил, что в город ее не выпускают.
Неподалеку от монастырских ворот лидиец обнаружил приличную кантину со столиками прямо на улице — под навесом. Ему не составило большого труда подружиться с хозяином, переселенцем из Лиды, они нашли общих знакомых, пили и вспоминали минувшие годы, когда герцог еще был молод и ого-го — давал всем жару.
Наемник навещал земляка каждый день, выбирал один и тот же столик, чтоб было видно монастырь и входящих-выходящих. Он ненавязчиво расспрашивал земляка, хозяина кантины, обо всех обитателях монастыря, и тот охотно рассказывал.
В результате Хлавин составил почти полный список монастырских с описанием примет и характеристиками.
Однажды дождливой ночью в доме Мошия появился Рэнд. Он был, как обычно, в черной коже и маске, неразговорчив. Он принял у наемника отчет о наблюдении за монастырем и распорядился хозяину-жрецу:
— Польшую крушку теплой фоты.
Пока тот ходил за требуемым, орий сказал наемнику:
— Сейщас ше фыесщаешь ф Ханут. Там расыщешь Мампоку Нито, — Хлавин догадался, что настоящее имя звучит как Мамбога Нидо, — отташь ему фот этот пакет. Сатем фернешься сюта. Ис монастыря выйтет опос, путешь слетить са ним. Понял?
— Так точно, — ответил наемник, — могу выполнять?
— Фыполняй! — Рэнд покрошил в кружку две плитки сушеной крови, размешал и пил маленькими глотками. В глазах ория зажглись рубиновые огоньки. — Та! Сфоим скаши, чтопы не расслаплялись. Лакерь котоф?
— Так точно! — Хлавин одевался.
— Фхот откопали?
— Когда я уезжал, только обнаружили место. За эти дни должны были откопать.
— Проферь. Фсе толшно пыть котофо. Ити! Фремя тороко.
Хлавин укутался в водонепроницаемый плащ и вышел из дома.
Рэнд, который три дня отлеживался в подвале частного дома на окраине Продубина, впервые в этот вечер вышел из своего схрона. Розыск неизвестного убийцы зашел в тупик. Убийства прекратились. Объединенная группа следователей из Кренга и столицы собрала массу разноречивых сведений о предполагаемом убийце. Показания расходились и противоречили, но многие свидетели, кто хоть что-то мог сообщить о погибшем или убийце, отмечали запах — странный и резкий. Он не был противен и ассоциировался у многих с лекарственными зельями.
Следователи никак не могли увязать в одно различные образы убийцы, скорость его движения и этот запах. К сожалению, никто из них не имел представления об ориях и даже предположить не мог, с кем они имеют дело. Искали мага, обладающего способностью к перевоплощению и вооруженного стилетом. Рэнд не сомневался, что тупицы-мешки его не найдут. Запаса сухой крови хватало еще на неделю. Этого достаточно. А там он, если все пройдет успешно, вернется к себе в логово. Запасным вариантом спасения была дорога на Харанд через Асахайский перевал и оттуда — кружным путем через Вализу и Пину.
Хлавин добрался до почтовой станции, подождал дирижабль на Ханут и отбыл в три часа ночи. Воздушный корабль управлялся командой магов, часть которых обеспечивала температуру в оболочке, а часть занималась разогревом воды в котле и работой паровой машины.
Наемник дремал, сидя у иллюминатора. Внизу проплывали скалы, сменявшиеся ночными полями, спящие деревни и городки, потом начался лес. На рассвете дирижабль остановился в пятидесяти километрах от границы. Дони — то ли большая деревня, то ли маленький городок. Хлавин не вышел из пассажирского отсека. Стоянка всего полчаса, выгрузка-погрузка почты. Вот дирижабль отдал фалы и пошел дальше на юг. Внизу, сверкая в лучах восходящего солнца, проплыла широкая Тарна. Дирижабль поднялся еще выше, проходя между горами, и вот уже внизу Регалат. Снова спуск. Город Бжня — погранпост и почта. Проверка документов. Все нормально. Опять подъем — и, сдвигаясь к юго-западу, воздушное судно полетело в обход пустыни Гар-Муркеш, где раскаленная солнцем земля создавала слишком мощные восходящие потоки.
