— Хороший дядька, — пожал плечами Йока.
— Вот и славно. Я рад, что вы подружились. Надеюсь, он измотал тебя как следует и ты проспишь всю ночь, — отец улыбнулся и собрался уходить.
— Пап, погоди, — позвал Йока, когда отец уже дошел до двери, — послушай. Я тут подумал. Ведь основной постулат теоретического мистицизма нарушает презумпцию невиновности.
— Чьей невиновности? — отец оглянулся.
— Призраков, конечно.
— Твое утверждение ошибочно по нескольким пунктам. Во-первых, призраки не являются гражданами, чьи права охраняет закон. Во-вторых, их вина доказана многократно, и каждое расследование всегда начинается с выяснения, призрак ли послужил причиной трагедии. Ну а в-третьих, установление мотива преступления не имеет отношения к презумпции невиновности. Мотив преступлением не является. Понимаешь, о чем я хочу сказать?
— Понимаю, — Йока зевнул. Он понимал, что отец прав и логика на стороне отца, но в душе все равно оставалось сомнение. Йока не смог бы логически этого обосновать, и его аргумент был по-детски наивен: нечестно. Нечестно причислить призраков к абсолютному злу, так и не разобравшись в их мотивах.
Конечно, спать он не собирался. В такую ночь не спит не только вся Светлая Роща, но и вся Славлена, и все ее окрестности.
Ему дорого стоило не заснуть — он и в прошлую ночь плохо выспался. Между тем на Буйном поле за окном ничего не происходило. Йока смутно различал в темноте далекие фигурки чудотворов, видел движение в их рядах, но и только. Луна медленно поднималась над лесом и давала не очень много света.
Прошло не меньше двух часов, Йока едва не задремал, сидя за письменным столом и уставившись в темное стекло. Как вдруг мигнул и погас ночник. И вслед за этим дрожь прокатилась по полу: будто дом легонько толкнул невидимый великан.
Йока вскочил на ноги и распахнул дверь балкона: началось! В комнату вместе с запахом вскопанной земли и прелой прошлогодней травы влетел холодный ночной ветерок.
Пять лет назад, в апреле двадцать второго года, он был слишком мал и не видел атаки призраков, благополучно проспав всю ночь. Но, конечно, о героической обороне кромки Беспросветного леса было написано немало книг, мемуаров и статей в журналах, так что Йока примерно представлял, что произойдет сегодня.
Прожектора вспыхнули в одно мгновение: от горизонта до горизонта легла широкая полоса света, упиравшаяся в стену леса. Непросто будет призракам выбраться на Буйное поле, Йока сам проверял надежность защиты!
Как вдруг над темными деревьями, освещенными белым светом поднявшейся луны, мелькнул оранжевый сполох огня. Мелькнул и тут же погас. Словно зарница.
А через несколько секунд пол снова вздрогнул под ногами. Йока читал о землетрясениях, но в Славлене их быть не могло: Обитаемый мир надежно защищала сила чудотворов. Может быть, нужная концентрация энергии требовала не только погасить свет в Славлене, но и ослабить защиту от Внерубежья? Однако в прошлый раз никто не писал об этом. Да и землетрясений никто не вспоминал.
Новый сполох, выше и заметней, поднялся над лесом, словно где-то далеко у горизонта вспыхнул лесной пожар. Вспыхнул и погас.
Йока не заметил, как оказался стоящим на балконе, и замер, судорожно вцепившись рукой в поручень. Он не чувствовал холода весенней ночи, хотя был в нижней рубашке и домашних штанах — не догадался накинуть на плечи даже куртку.
По перилам пробежала дрожь, дом покачнулся. Действительно землетрясение? А потом со стороны леса донесся тихий рокочущий звук, похожий на ворчание грозы, только шел он не с неба, а словно из-под земли.
Йока столько лет мечтал оказаться в центре настоящего землетрясения! Разве можно упустить такую возможность? Когда еще защита чудотворов ослабнет, чтобы пропустить в Обитаемый мир стихии Внерубежья?
Если бы не гипс, Йока не задумываясь вылез бы в сад через балкон: он давно прикрепил к перилам прочную веревку, с помощью которой убегал по ночам из дома.
Над лесом взметнулся оранжевый язык пламени, осветив верхушки деревьев, дом тряхнуло так сильно, что Йоке показалось, будто земля ушла из-под ног. А гром, донесшийся из-под земли, походил на далекий взрыв.
Это разрешило сомнения: Йока перекинул ногу через перила, оглянулся на дверь и перелез на другую сторону. Если он может сорок раз подтянуться на двух руках, то неужели не удержит собственный вес на одной? Нужно просто повиснуть на руке, опустившись как можно ниже, а потом спрыгнуть на землю: высота не такая уж и большая.
Йока просчитался: рука соскользнула вниз слишком резко, он не удержал перил и рухнул на клумбу под окном. От удара о землю клацнули зубы и так тряхнуло внутренности, будто кто-то стукнул его в солнечное сплетение. Хорошо еще клумба была только что вскопана, это немного смягчило падение. Спортивные туфли глубоко ушли в землю, пришлось их снимать и вытряхивать.
Над крыльцом не светился солнечный камень, ни одного огонька не горело в саду, и выглядело это зловеще. Снизу Йока не видел ни прожекторов, ни Буйного поля, ни кромки леса. Но небо осветилось вдруг так ярко, что стали видны камушки на дорожке, ведущей к воротам.
Земля закачалась под ногами, Йока едва не потерял равновесия. Грохот, шедший из глубины леса, напоминал звук, с которым разламывается орех, только это был огромный и очень твердый орех.
Бежать через Буйное поле было тяжело, особенно в темноте, — это не гравийная дорожка в школьном парке. Но Йока боялся опоздать: спотыкался, запинался о камни, путался в прошлогодней траве, свитой колтунами, проваливался в неприметные впадины. В Гадючьей балке он по колено ушел в воду, плохо примерившись и не разглядев, что кочка на другом берегу может просесть под его тяжестью. Теперь туфли отвратительно чавкали и скользили.
Когда он выбирался наверх по крутому берегу балки, небо озарилось оранжевым светом от горизонта до горизонта, землю тряхнуло от страшного удара, она дернулась под ногами как живая, и если бы Йока не вцепился в ольховые ветви, то скатился бы обратно в ручей.
Но теперь ничто не мешало ему смотреть на ряды чудотворов впереди, на яркий свет прожекторов, который уперся в неподвижную стену Беспросветного леса. Неподвижную? Йоке показалось, что стена леса дрожит, словно живая. Серые еловые стволы шевелились, будто состояли из множества мелких клеток. Так осы, облепившие сахарную голову, кажутся монолитом, но в то же время движутся каждая сама по себе. Дрожание леса таило в себе смертельную опасность, непонятную, но отчетливую. Так же как и осиное гнездо. Но почему-то страха Йока не испытал. Наоборот, опасность притягивала его, как магнитный камень притягивает к себе железо.
От прожекторов до кромки леса было около двухсот шагов, Йока смотрел на них сзади и сбоку. Солнечные камни, мощью превосходящие все огни города, вместе взятые, рассекали тьму и отрезали лес от остального мира. И лес содрогался, надеясь вытолкнуть из себя кровожадных чудовищ, но не мог заставить их переступить черту.
Вспышка за лесом на этот раз мало походила на сполох огня — оранжевый свет брызнул в небо острыми молниями и рассыпался миллионом искр, словно фейерверк. От грохота зазвенело в ушах, в грудь ударила волна воздуха, земля качнулась и ушла из-под ног — Йока навзничь повалился в траву, словно его толкнули.
Звякнули стекла отражателей, однако солнечные камни в прожекторах не погасли, лишь некоторые снопы света стали чуть тусклей. В рядах чудотворов раздались крики: кто-то громко отдавал команды, но слов Йока не разобрал. Затрещали деревья, лес пошатнулся, качнулся вперед, будто наступая.
Падая, Йока расшиб локти и ударился головой о землю, но уже через секунду поднимался на ноги.
Неожиданно света прибавилось — зажглась вторая, верхняя линия прожекторов, вперившихся в небо. Луна померкла на их фоне, лучи тонули в бесконечности и, казалось, хотели пропороть небосвод насквозь. В той стороне, куда их направляли, стало светло как днем. Но когда Йока увидел, для чего предназначена верхняя линия света, ноги остановились сами собой — от удивления, от страха, от омерзения: над лесом поднималось настоящее страшилище! Не бестелесная призрачная тень — воплощенный гигантский монстр! Размах его крыльев мог бы сравниться размером с колоннадой царского дворца.
