– Хм, может жениться было не такой уж дурной идеей, – маг оглядел получившееся пиршество и налил им морса. – Если хочешь, есть вино, но я бы не советовал.
– Почему? – не то чтобы Нэссе хотелось алкоголя, но было любопытно.
– Вино плюс ночь, плюс красивая девушка рядом, которая ещё и жена, – Нэль тонко улыбнулся. – Я не устою.
– Вот с одной стороны комплимент сделал, а с другой я, как приличная эльфийка, должна тебе пощечину дать, – она задумчиво смотрела на мужчину, потом отвела взгляд и взяла кусочек сыра.
– А я, как приличный демон, должен был ещё три седмицы назад тебя соблазнить, – Нэль коротко хохотнул и больше развивать тему не стал, углубившись в поздний ужин. Какое-то время они молчали, неторопливо ужиная и думая каждый о своем. Потом маг отложил тарелку и вытянувшись в полный рост на все ещё отдающем дневное тепло песке, принялся рассматривать звёзды, что плавали, казалось, прямо поверх древесных крон. – Прости, малышка, – он же первым нарушил молчание, осознав, что оно слишком затянулось. – Я сегодня не слишком хороший собеседник.
Нэсса осторожно придвинулась ближе, сев рядом и скрестив ноги в щиколотках. Открылась рамка пространственного кармана и на песок выпрыгнула, спружинив на лапах, большая пантера. Она фыркнула на темного, ощерив клыки, но почти сразу скрылась в густой листве.
– Твой фамильяр стал больше, – задумчиво протянул маг.
– После свадебного обряда я стала сильнее. Почему-то, – призналась эльфийка тихо. – И Аяла выросла. Нэль?
– М?
– Ты расскажешь, что происходит? К чему ты готовишь Роса?
– Узнаешь, когда время придет, – маг пожал плечами, не отрываясь от созерцания луны. Он выглядел так, словно пил этот бледно-молочный, призрачный свет, вбирал в себя, наполняясь силой. И, присмотревшись, девушка вправду увидела словно две тонкие нити идущие к пульсирующим зрачкам мужчины. Выглядело жутковато. Потом он плотно закрыл глаза, сел, вытянул вперёд руку с развернутой ладонью и на ней вдруг заискрилось что-то белое, светящееся. Цветок.
– Лунный свет! Нэль! – Нэсса прижала руки ко рту, глядя на темного широко распахнутыми глазами. – Ты можешь придавать форму лунному лучу! Я читала про это, но никогда не видела. Никто из эльфов не может...
– Это дар полукровок, – мужчина грустно улыбнулся. – Тьма нужна, что бы собрать лучи, а свет – для созидания. Держи, – он вложил ей в руку самый редкий подарок, какой только можно придумать. – Я, Армантинэль, темный маг, сын светлой эльфийки, передаю в дар Нэссенэль из Светлого леса, лунный луч и заклинаю его служить верой и правдой, освещая путь истины. Да будет так.
Ее было ни грома, ни молний. Лишь лёгкий ветерок налетел, взъерошил шевелюру магу, коснулся щеки девушки и исчез. А у Нэссы вдруг возникло стойкое ощущение, что с ней... прощаются?
– Что ты сделал? – она трепетно сжимала тонкий, чуть пульсирующий, прохладный стебелёк необычайно ценного цветка. – Что... Что это? Цветок вдруг стал меркнуть, одновременно с этим обволакивая ладонь девушки бледно-серебристым светом, исчезая. Наконец от него остались лишь слабо мерцающие звёздочки на левой ладошке, но вскоре исчезли и они.
– Лунный луч, – маг улыбнулся неожиданно тепло. – Это мой дар тебе.
– Что за свет истины? – Нэсса завороженно рассматривала ладонь.
– Он позволит видеть ложь. Ну, и дорогу при необходимости подсветит, – мужчина хмыкнул. – Не вздумай на мне испытывать, я когда лгу – сам себе верю, так что не поможет.
– Невероятно! Спасибо, Нэль, – девушка крепко обняла темного, осторожно коснувшись губами щеки. Маг обнял эльфийку в ответ, сдержанно поцеловав шею и глубоко вздохнул.
– Пожалуйста, малышка. Жизнь длинная, думаю пригодится.
– Почему малышка? Тебе сколько лет? – эльфийка все же не выдержала. Отпрянула, возмущённо глядя на спутника. Ее злило прозвище и Армантинэль об этом знал.
– Двадцать шесть, – темный лукаво прищурился.
– А мне семьдесят пять! Я тебя в три раза старше!
– Какая древность, – глаза мага расширились, изображая ужас. – Жуть, я женат на старухе!
– Нэль! – на возмущенный выкрик Нэссы из кустов выскочила оскалившаяся пантера. – Прекрати! Что с тобой сегодня? То кухню грабишь, то такой подарок делаешь, что я тебе теперь всю жизнь должна буду, то дразнишься, как мальчишка. Тридцать три настроения, едва успеваю глазом моргнуть. Тебя вообще не поймёшь – то молчишь целыми днями, то целуешь так, что голова кругом, то заклинаниями швыряешься, то с Росом едва ли ни как с братишкой возишься. Ты странный, тебе никто ещё этого не говорил?
Маг в ответ изобразил улыбку и лег обратно на землю, закинув руки за голову и закрыв глаза. Отвечать не хотелось. Не хотелось объяснять, что проснувшаяся жажда жизни сильно мешает, что душа, которую сперва старательно вымораживал в нем отец, а после – он сам, все равно жива и теперь просыпается, оттаивает и... Это сильно усложняет жизнь. Без эмоций вообще жить проще. Спокойнее.
– Вот такой я. Разносторонний, – прозвучало, правда, не слишком весело. – Возраст – это не количество прожитых зим, а в первую очередь то, что здесь, – мужчина коснулся пальцами лба эльфийки, – и здесь, – и груди. – Возраст – это опыт. Иные к десяти годам проживают столько, что в пятнадцать умирают от страсти. А кто-то в сорок или сто сорок, носа за околицу не высовывал. Твой путь только начинается, мой – подходит к концу, – маг пожал плечами и всё-таки открыл бутылку вина и сделал несколько глотков.
Эльфийка помолчала, растерев виски. Ощущение... неправильности происходящего не отпускало. Недосказанность висела между ними и девушка решилась.
– Почему ты должен умереть? – она нервно прикусывала нижнюю губу, но смотрела решительно.
Армантинэль сделал ещё несколько крупных глотков вина, криво улыбнулся и ответил, неотрывно глядя на ночное озеро.
– Потому что я выгорел, Нэсс, перестал быть магом. Мне было шестнадцать, я попал в эпицентр атаки светлых. Гнев солнца. И моя связь с Источником прервалась. Я смирился, в конце-концов у меня ещё оставались магия эльфов и демонов, хоть и очень слабая. Решил быть артефактором – на это способностей хватало, – ещё один глоток вина. – А потом случилось так, что мне потребовалась магия. Моя, темная, в полном объеме, – Нэль замолчал. Прошлое давно уже не вызывало ничего, кроме доброй, теплой улыбки, но делиться им с кем-то оказалось довольно трудно. – Черная смерть пришла в город, где жили не безразличные мне люди, – глаза эльфийки расширились. Определенно она знала о том, что вылечить таких больных могли только истинные темные. – И продал жизнь Шестилапой, – маг наконец посмотрел на собеседницу прямо. – На тот момент она отпустила мне двенадцать лет жизни. Осталось меньше полутора.
Повисла тишина.
– Ты продал душу?
– Нет, я же сказал – жизнь. Душа уйдет на перерождение, а тело – Шестилапой. Уж не знаю, зачем оно ей. Да и знать не хочу.
– Ну, я читала, что тело без души пригодно для подселения другой души, – робко предположила девушка.
– Может и так. Я не стану выяснять, – маг решительно поднялся на ноги и вылил на песок остатки вина, собрал импровизированное покрывало с остатками каких-то продуктов. – Надо возвращаться. Пройдемся или открыть портал?
– Давай пройдемся. А то когда ещё выйти получится? – эльфийка вдохнула и тоже поднялась, грустно глянув на окружающий лес.
– В любой момент, малышка. Теперь, когда связь между нами окрепла и ни у кого не появится никаких сомнений о том, чья ты жена – тебя не тронут.
– Даже без тебя? – Нэсса замерла, широко распахнутыми глазами глядя на Нэля.
– Да, и... – закончить фразу маг не успел. Девушка крепко обняла его, обвив руками шею и осторожно поцеловала. Армантинэль не ожидал ничего подобного и ответил не сразу.
– Спасибо, – в глазах было столько неподдельного счастья, что мужчина невольно почувствовал себя последней скотиной – девчонка, выросшая в лесу, на просторе, большую часть весны просидела в усадьбе, не высовывая носа за ворота. И ему ни разу не пришло в голову, что ей может быть плохо, грустно или тоскливо, что хочется просто выйти, отвлечься, развеяться...
