Проклятая простуда вконец измучила меня, и срочно пришлось в очередной раз высморкаться, после чего я поспешила в школу, оставив маму заканчивать завтрак в одиночестве. Однако от моего внимания не ускользнуло, что в глубине души она уже не испытывает прежнего энтузиазма по поводу переезда в Австралию.
Короче говоря, закончилось тем, что родители никуда не поехали. По сей день не пойму причины, но подозреваю, что оба сильно во мне нуждались и потому не могли расстаться даже на год.
Забавно, но после этого случая, я имею в виду несостоявшееся путешествие в Австралию, отец с матерью стали все больше отдаляться друг от друга. Папа, казалось, потерял интерес к работе, да и к самой жизни в целом, то и дело брюзжал на маму по пустякам, а та, разумеется, не оставалась в долгу. Ну а мне снова выпала роль миротворца. Вечерами папа подолгу засиживался в клубе. Во всяком случае, так он утверждал, а мама только тяжело вздыхала: «Твой отец снова задерживается. Интересно, в чем на сей раз причина?»
Я поднимала глаза от домашнего задания и просто так, чтобы поддразнить, говорила: «Не следовало выходить замуж за мужчину младше себя. Его тянет к молодежи, а на работе к его услугам подходящая компания девиц, которые немногим старше меня».
Сказать по правде, мама совсем за собой не следила. Такая домоседка, из кухни не выгонишь. Все пекла торты да пирожные и, надо сказать, делала это превосходно, гораздо лучше Флоренс. К счастью, ее кулинарный талант передался и мне. Не встречала человека, который мог бы состязаться со мной в искусстве приготовления всевозможных блюд. Однако это увлечение привело к тому, что мама махнула рукой на свою внешность. Когда папа наконец являлся домой, я украдкой выскальзывала в прихожую, прижимала к губам палец и делала страшную физиономию.
— Ты впал в немилость, — говорила я шепотом. — Мама весь вечер только и твердила о твоих задержках. Ступай в гостиную и молча читай газету.
Бедный папа. Его лицо тут же принимало виноватое выражение, и нас всех ждал чудесный вечер. Мама сидела, плотно сжав губы, отец дулся на противоположном конце стола, а я металась между двух огней, стараясь угодить обоим родителям.
После окончания школы встал вопрос, чем заниматься дальше. Я уже говорила, что не имею талантов к наукам, зато быстро соображаю в делах житейских и обладаю хорошей практической смекалкой. А посему решила изучать машинопись и стенографию. Как оказалось, впоследствии пришлось не раз благодарить Господа, что подсказал правильный выбор. Но в то время я не задумывалась, что подобные навыки могут пригодиться в жизни. Мне было восемнадцать лет, и, как большинство девушек в этом возрасте, я «заболела» сценой и даже сыграла в школьном спектакле леди Тизл в «Школе злословия». Одним словом, о другой профессии не могло быть и речи. Присутствовавший в зале репортер оказался приятелем директрисы, и мое имя упомянули в местной газете. Но когда я сообщила родителям о намерении стать актрисой, оба, словно сговорившись, проявили непреклонность.
— Ты даже не представляешь, что это такое, не говоря уже о стоимости обучения, — заявил отец.
— К тому же, — поддержала мама, — тогда тебе придется жить одной в Лондоне, а это недопустимо!
И вот пришлось пойти на курсы секретарей, чтобы иметь в запасе хоть какую-то профессию, тем не менее мыслей о сцене я не оставила. Постепенно я пришла к выводу, что если и дальше жить в Истборне, у нашей семьи нет никакого будущего. Отец по-прежнему копошился в адвокатской конторе, а мама занималась домашним хозяйством. Монотонное серое существование до невероятности сузило кругозор, и они уже ничего не ждали от жизни. Если же мы все переедем в Лондон, появится множество новых интересов. Зимой папа будет наслаждаться футбольными матчами, а летом крикетом, а мама сможет ходить на концерты и в картинные галереи. Тетушка Мэдж стареет и, должно быть, страдает от одиночества в огромном доме в районе вокзала «Виктория». Можно съехаться, разумеется, на правах квартирантов и облегчить ей жизнь.
— Знаешь, что меня беспокоит, — обратилась я как-то вечером к маме. — Отцу пора подумать об уходе на пенсию, и когда это произойдет, как вы собираетесь содержать такой большой дом? От услуг Флоренс придется отказаться, а я буду вынуждена весь день пропадать на работе и печатать какие-нибудь бумажки, пока не собью бедные пальчики до крови. А вы оба будете безвылазно сидеть в четырех стенах, не зная чем заняться. Разве что сводить на прогулку Принца.
Принц — эта наш пес, который состарился, как и папа.
— Ну не знаю, — засомневалась мама. — Отцу пока рано на пенсию. У нас еще есть в запасе пара лет, чтобы все обдумать.
— Остается только надеяться, что кто-нибудь не обдумает это вместо него, — многозначительно заметила я. — Не стала бы доверять этой, как ее, Бетти, что работает вместе с отцом. Если хочешь знать мое мнение, она пользуется слишком большим влиянием в решении многих вопросов.
Действительно, в последние месяцы отец выглядел усталым, и меня не на шутку тревожило его здоровье. На следующий же день я обратилась к нему с вопросом:
— Папа, ты хорошо себя чувствуешь?
— Да, а что?
— По-моему, за зиму ты сильно похудел, да и цвет лица болезненный.
Помню, он подошел к зеркалу и стал себя разглядывать.
— Да, действительно похудел, — признал он. — Ну и что?
— А вот меня это уже давно беспокоит. Думаю, тебе надо обратиться к врачу. Ведь иногда у тебя появляются боли под сердцем, верно?
— Я списывал их на нарушение пищеварения.
— Возможно, ты прав, — засомневалась я. — Только когда человек стареет, всякое случается.
В результате отец прошел полное медицинское обследование, и хотя ничего страшного не обнаружилось, врач заподозрил язву, к тому же и давление оказалось выше нормы. А не пройди он осмотр, так бы все и осталось по-прежнему. Отец немного расстроился, и мама тоже. А я все втолковывала, что он нехорошо поступает по отношению к маме и не жалеет себя, уделяя столько времени работе. А что, если в один прекрасный день прямо в конторе случится сердечный приступ и он действительно сляжет? Одному Богу известно, чем это может закончиться. Да и рак очень коварен и не дает о себе знать на ранних стадиях. Где гарантия, что у отца нет этой ужасной болезни?
Между тем я съездила в Лондон и повидалась с тетушкой Мэдж, которая по-прежнему жила одна в доме рядом с Вестминстерским собором.
— А вы не боитесь грабителей? — поинтересовалась я.
Тетушка ответила, что даже не задумывалась над этим вопросом. Меня подобное легкомыслие поразило.
— Тогда самое время принять меры, — посоветовала я. — От сообщений в газетах можно потерять дар речи, столько там ужасов. Обычно нападениям подвергаются большие дома в старомодном стиле, где обитают одинокие пожилые женщины. Надеюсь, на двери имеется цепочка, и вы не отвечаете на звонки, когда стемнеет.
