Едва они касались крепостных стен, из-за каменных зубцов защитники дружно выливали ёмкости с булькающим составом. Кипящее масло и кипяток позволили мумиям-Игрокам ощутить радость от вновь приобретённых тактильных ощущений во всей полноте и великолепии! Крики поднялись такие, что в ушах зафонило. Один за другим тела обожженных падали в ров. Но, о дьявольское чудо! Через некоторое время, обваренные до неузнаваемости, мертвецы начали всплывать на поверхность и вновь, уже сварившимися в кипятке пальцами, цепляться за стены и ползти вверх.
Емкости с маслом и кипятком быстро опустели. К тому же урона они практически никакого не принесли, лишь замедлив продвижение мертвецов вглубь цитадели. Значительно больший урон принесли зажигательные стрелы. При попадании таковых, полуистлевшие сухие обитатели гробниц, пусть и искупавшиеся в воде, вспыхивали магическим огнём. Такой «факел» чадил сразу белым и чёрным дымом. Сначала испарялась вода, затем чадила одежда и плоть. Высохшее мясо для неуязвимости требовало крови. И пока её не было, Игроки тёмного пути были уязвимы для освящённого огня, как уязвима была сухая бумага. Стрелы летели вниз. Мумии лезли вперед. Стены пылали. Ров вокруг крепости, стал медленно окрашиваться грязно-черным…
Зов, в это время окончательно сломил сознание Ведьмы. Бесцветные глаза её отразили ярость.
Зевс ожидал разных действий, от уговоров, до борьбы, но чтобы сразу взмыть в воздух на пару метров, словно на крыльях — к этому он был не готов.
В реальной жизни Ведьмочка не могла поднять даже его гантели. Теперь же с её подачи Зевс взмыл вверх, вверх тормашками, перелетел множество Игроков и врезался спиной в землю. Перед глазами что-то замелькало, как звёздочки в старых мультфильмах, но быстро прошло. Кости, как ни странно уцелели, а сотрясение мозга мумии не грозило по определению.
«Интересно, у мумий есть мозги? — подумал Зевс. — Вроде бы не должно быть, и своих что-то я не ощущаю. Сейчас даже зов не чувствуется больше. Просто пойду и придушу сейчас эту спутницу жизни за такие приколы. Или спасу. Третьему не бывать!»
Поскольку для обоих действий требовалось Ведьму догнать, Зевс, шатаясь, поднялся на ноги и, гремя костями, кинулся в спринтерскую стометровку. Впрочем, «кинулся» — было сказано слишком громко. Бег мумий, скорее, напоминал Зевсу передвижение человека на костылях, когда сломаны обе ноги. Прыгать или бить мертвецы были горазды. А вот бежать — совсем нет.
То ковыляя, то прыгая в высоту, Ведьма спешила ко рву.
— Стой, дура! Стой!
Но та не отвечала.
Мумии вокруг взялись за замок не на шутку, жестоко и упорно, как могут наверное, только бродячие мертвецы. Собакоголовым защитникам сейчас было ух как не сладко. Дрожь, вероятно, пробирала до самых пяток. Вгрызаясь длинными, грязными ногтями в стены, как скалолазы кошками в лёд, мертвяки в бинтах ползли вверх с упорством маньяков. Горящие, обваренные, мокрые, пронзенные стрелами, истыканные как ежи. На стенах их ожидала лучшая во вселенной награда. Мясо и кровь. А значит, бессмертие и частичное восстановление плоти. Со стен, в свою очередь, на них сыпались различные метательные снаряды, а значит — травмы и гибель от разрушения тела.
Бой выглядел просто безумно. Ни одна кинохроника, ни один фильм сравниться с подобным зрелищем не мог. Зевс подумал, что мумии все же не зря занимают высшую ступень среди «низших» бойцов Темной иерархии. Пожалуй, учитывая физическую силу и неуязвимость мертвой плоти, безмозглые мертвяки в бинтах действительно превосходили «по крутости» кавалерию скелетов.
— Да погоди ты! — закричал Зевс, всё еще пытаясь остановить Ведьму, но всё было напрасно.
Солнечный день стоял добрый, совсем неплохой, чтобы умереть. Но делать этого почему-то не хотелось. «Человек вообще любит жить, — нелепо подумал Зевс. — А ходячий труп в особенности. Ну почему я бегу за этой идиоткой?»
— Ведьма, ты каблук сломала!!! — на ходу вдруг придумал он.
Подруга была мумией, но всё-таки девушкой — прием сработал безотказно. На несколько секунд Ведьма замерла в паре метрах ото рва, разглядывая ноги в поисках каблуков. Зевс прыгнул изо всех сил и в мгновение ока преодолел расстояние, на которое ему понадобилось бы минут десять шаркающей походки. Сила ног мумии оказалась просто колоссальной — и именно такой стала инерция движения, с которой он врезался в тело подруги. Как два тяжелых мешка картошки (скорее — тухлого мяса), парочка вновь повалились на землю перед самым рвом. «Надеюсь, — подумал Зевс, — у защитников крепости хватает проблем с атакующими, чтобы в нас не стрелять».
Не медля, он с силой подгреб Ведьмочку под себя, оказавшись сверху. Прижался настолько плотно, насколько возможно. Лишь бы не скинула, а там хоть трава не расти. Вроде бы раньше, поливая газон ядохимикатами, говорили именно так?
Напарница была схвачена, барахталась, но убежать не могла. Однако в ходе этой короткой борьбы лица двух Игроков оказались слишком близко друг к другу, едва на расстоянии ладони. Подлое подсознание заботливо извлекло из памяти школьный образ. «Может и она помнит, какое у меня было лицо до того, как я стал мертвецом? Сейчас мы оба не красавцы, но в жизни то — ого-го. Стоп … Ты это серьезно, приятель? — спросил Зевс сам у себя. И вдруг решился. — А почему нет? Да всё, что угодно, лишь бы забыть зов!»
Глаза его закрылись, и холодные губы двух молодых людей неожиданно встретились. Хорошо, что они остались относительно целыми — целоваться, по крайней мере, трупы оказались в состоянии. А если было чем целоваться, то куда там карабкаться на стены, убивать кого-то и воевать? «Не-ет, миру мир, — мимолетно подумал Зевс. — Миром правит любовь, к черту смерть… Только глаза лучше не открывать!»
И правда, для Зевса было лучше не смотреть на тот образ Ведьмы, что предлагала Игра. Два изуродованных разложением мертвеца в истлевших обмотках, должно быть, смотрелись со стороны отвратительно, а их объятия не вызывали ничего кроме омерзения. Но Зевс помнил Веду до Игры. А она помнила его. И этого было достаточно, слава богу. Достаточно, чтобы заглушить зов… другим зовом, совершенно иного рода, но не менее сильного и столь же яростно будоражащего мертвую кровь…
Удивительно, но Веда отвечала. Было очень приятно принимать и отвечать лаской. Вот только немного прохладно — всё-таки, они были мертвы.
Не открывая глаз, он приблизил лицо и поцеловал её в клочок кожи на мочке уха.
— О чём задумалась, родная? — прошептал он. И шепчущий голос, сохранивший интонацию того старого, земного Зевса, был почти привычный, родной.
— Ну… — едва слышно протянула она, — я думаю о нашем с тобой конце. Мы ведь не выполнили миссию, Зевс. Умрет ещё пара сотен Игроков, крепость падет и… начнётся перезагрузка. Мы проиграли. Возможно, нам всё же надо было пойти на штурм …
