на коленях Анжелы, будто чувствуя близость врага, тихонько пискнул. Самец пристально вглядывался в людей. Раскатистый, как скрежет бульдозера, и громкий, как бензопила, рык властно огласил саванну. Стайка птиц взметнулась с ближайшей акации и с нестройным чириканьем унеслась вдаль. Анжела увидела, как желтоватые клыки влажно блеснули на солнце в обрамлении чёрных губ. Страшно, если такое сомкнётся на горле. Хотя страха уже не будет.
— Вот наглец! Он пугает маленького! — воскликнула Энжи и, изловчившись, нажала на центр руля. Пронзительный визг заставил льва вздрогнуть. Непредсказуемая реакция хищника заставила вздрогнуть и пассажиров джипа. Через три секунды лев распластался на капоте, пытаясь лапой разбить стекло, но оно не поддалось.
— Даю задний ход! Держись! — закричал Нга-Бху.
Зверь продолжал упорно цепляться за машину. Он придавил её массой своего тела и сделал малоуправляемой, мотор ревел на пределе оборотов.
Наконец, поняв, что ему не удастся добраться до пассажиров, зверь сам отпустил испуганных любителей приключений. Люди тяжело, но в то же время облегчённо вздохнули.
— Ха! Так тебе и надо! — хмыкнула Анжела и от радости поцеловала мужа в щёку.
Художник закашлялся и зарделся, точно девица.
— Любезный, а не проехаться ли нам тут немного, чтобы котики ушли подобру-поздорову? — довольный художник потёр ладони.
— А смысл? Как только мы уедем, они продолжат охоту, — Нга-Бху отрицательно покачал головой.
— Ну, пожалуйста! — настаивала Энжи.
Водитель пожал плечами. Их джип сделал пару кругов перед львами, непрерывно подавая пронзительные сигналы. Дикие кошки, бросая недовольные взгляды, исчезли в высокой траве. Уши их, как и смешные хвосты (это теперь, когда опасность миновала) с бубенчиками волос, недовольно подрагивали.
3
«Ну вот, ещё одно доброе дело сделано», — подумала Анжела, на удивление засыпая в трясущейся по камням и кочкам машине. Теперь путешественникам предстояло новое приключение, они ехали к возвышавшейся вдалеке горе Килиманджаро.
Дорога петляла вдоль находящегося рядом края преисподней. Обрывистые стены ущелья, словно кандалы на ногах преступника, сдавили узкое пространство. Внизу разрывался от злости горный поток, легко переворачивая огромные глыбы скальной породы.
На почти отвесных краях ущелья притаились сгорбленные сосны, словно воины, берегущие сокровенную тайну, их корни во многих местах выглядывали наружу и свисали, обращённые к горной речке, словно клянясь в верности заповедному месту. Какой только дичи тут не было. И олени, и косули, и горные серны, для которых подобная местность — дом родной, бесконечное количество всевозможных грызунов и змей. Птицы гнездились тут, чувствуя себя почти в полной безопасности на игольчатых скалах, окаймляющих ущелье.
Вообще, природа так создана, что чем место опаснее с точки зрения человека, тем оно надёжнее с точки зрения животного. При выходе из ущелья, когда река плавно растекалась, а берега приобретали более спокойный вид, туристы сильно рискуют. Здесь было царство хищников: львов и леопардов. В заболоченных местах нежились гиппопотамы и ставшие большой редкостью носороги. На открытых местах, где лес переходил в саванну, паслись, всё время держа ушки на макушке, зебры и антилопы. Неровён час, проголодается «его величество» лев, и тогда начнутся смертельные гонки, где для одних призом будет их собственная жизнь, а для других — свежий обед.
Художник Голдсмит, отправившийся в давно задуманную экскурсию в африканский заповедник Килиманджаро, будто кипел от переполняющих впечатлений. Наконец, он создаст серию охотящихся хищников. Если бы не молодая жена, то вряд ли собрался бы. Анжела была воодушевлена не менее своего престарелого мужа. Ощущение близкой опасности порой освежает чувства человека, снимает с них плёнку вялости, заставляет адреналин в крови стимулировать сердечную деятельность. На первый взгляд, всё было довольно безопасно. Даже происшествие со львами оказалось волнующим, но не таким страшным. Они путешествовали в джипе с толстыми стёклами, способными выдержать натиск крупного хищника, а сильный мотор гарантировал преимущество перед крупными млекопитающими, способными раздавить. В общем — «фирма веников не вяжет», как сказал бы сосед Федя, да и инструктор с водителем попались одни из лучших в стране, Нгомо-Гбаса и Нга-Бху. Но всё предвидеть невозможно. Они уже возвращались на базу, солнце клонилось к закату, кровавая полоска горизонта почти ничем не отличалась от цвета, которым её назвали.
Внезапно Нгомо-Гбаса, переглянувшись с водителем, приложил палец к губам и вобрал голову в плечи. Семейная пара затаилась, понятно было без слов, что неподалёку притаилась опасность.
Но ситуация оказалась гораздо хуже, чем предполагали. Раздался трубный звук, и в мгновение ока полянку, где находилась машина с туристами, окружило стадо диких слонов. Оставалось только молиться, ведь любой из гигантов мог играючи перевернуть джип и расплющить его вместе с пассажирами. Вначале казалось, так и случится. Один из молодых самцов приподнял капот хоботом и стал его тихонько раскачивать, другой стал тереться клыками о боковую дверцу. «Вот и всё», — подумала Анжела. Завтра в газетах будет траурная статья о том, что знаменитый художник погиб от разъяренных животных. Упомянут ли её в некрологе? По-видимому, нет. Кто она такая для общественности? Жена художника. Это не достоинство.
Но ужасно хотелось жить. Эх, милый Токореж, хотя бы на пару секунд появился и отвлёк животных. Водитель запустил бы мотор… спасение было в скорости, которую удастся развить машине.
Но пока Анжела отвлекала себя бесполезными мыслями, что-то произошло. Вожак скрылся среди густой растительности, а молодняк, который начал развлекаться с машиной, оставил её в покое. Через десять секунд слонов как ветром сдуло. Инструктор Нгомо-Гбаса, наконец, выдавил из себя нервный смешок: «Теперь вы понимаете, что такое смертельная опасность. Но клянусь вам, в моей практике за двадцать лет это второй случай».
Голдсмит осторожно поинтересовался, как развивались события в первый раз.
— Мы их похоронили здесь, в заповеднике, хорошие люди были, я успел с ними сдружиться.
— А вы как…
— Как я остался жив? — продолжил вопрос за Анжелой Нгомо. — Тогда я был ещё неопытен, раскрыл двери и предложил бежать в разные стороны. Зря… Слоны набросились на нас. Что касается меня, то мной решили поиграть в «волейбол» два огромных самца. В конце концов, я им надоел, и они забросили меня в крону высокого баобаба, словно баскетболисты мяч в кольцо. К удивлению слонов, я не свалился, острая ветка намертво зацепила меня за остатки футболки. А то следующим «па» было бы, как в танце; два прихлопа, три притопа.
