в создании новой картины, — попросил старик, — я долго искал вдохновения, чтобы написать свою «Галатею», соглашайтесь, жду вас в субботу!
Анжела, вернувшись домой, нашла картину в интернете.
— Художник Гюстав Моро, — прочитала она, — так, так, посмотрим… неужели придётся позировать без одежды?
Анжела задумалась, меркантильные мысли вторглись без спроса в сознание: «Что если Эдуард сдержит слово и женится на мне?» Тогда его состояние и галерея перейдут ей по наследству, но у старичка есть внук. Что же делать? Анжела который раз решила испытать судьбу.
В субботу в назначенное время она уже была в мастерской художника. Стыдливо прикрываясь наброшенным пледом, Анжела изображала прекрасную Галатею. Не отрываясь от работы, Эдуард Митрофанович сказал ей:
— Анжелочка, я, как человек, привыкший отвечать за свои слова, предлагаю вам руку и сердце восьмидесятилетнего с хвостиком, но полного сил мужчины, вы согласны?
В такие моменты в душе каждой женщины со зловещим гулом вздымается буря чувств:
«Эх! Если бы не его возраст! Но художник чрезвычайно мил. А Виктор, или ещё кто-нибудь, подождёт несколько лет для своей же пользы».
Энжи внезапно осознала с небывалой ясностью, будто поглядела сквозь свежевымытое окно: почему она такая циничная? Не прошли даром последние приключения, а сколько их ещё будет? И сквозь нагромождения дум пробивался всё явственней желание ответить: «да».
Новоявленная натурщица торжествующе ответила:
— Я… я буду вашей женой!
— Подумайте хорошенько, мне скоро девяносто лет, юбилей, я хотел бы приурочить свадьбу к этому дню.
— Угу, — кивнула Анжела, мысленно уже выбирая свадебное платье, — ваши дети не будут против?
— Мой сын со своей женой оставил этот мир, ДТП…
— Извините.
— Ничего, — со вздохом сказал старик. — И только лишь Альберт, начинающий и мало прогрессирующий художник, единственный мой близкий родственник. Внук моего брата.
— О нет, может, он совсем небездарный, у него ваши гены!
— Природа отдохнула именно на моём внуке, — покачал он седой головой, — разве что берёзки писать на обоях или пальмы на бюстгальтерах. Династия Голдсмитов, английских обрусевших дворян, закончится на мне, хотя, быть может, у нас с вами будут дети. Наука далеко продвинулась в этом вопросе.
Перед новой американкой замелькали картины, как она лежит под колпаком в комнате, пропахшей лекарствами, вся обвешанная айви (подключёнными в вены иголками для ввода препаратов), а внутрь её вводят инородное тело, которое должно заменить естественное зачатие.
Она уже мысленно дала название этой процедуре — «поцелуй дьявола».
Анжела не хотела пока забивать себе голову подробностями личной жизни с пожилым художником и смело решила, что подумает об этом завтра, как некогда заповедала Скарлетт.
Чему быть, того не миновать.
Альберт лишь пожал плечами, узнав о решении знаменитого деда. Свадьба была назначена на начало зимы. Седьмого декабря Эдуарду Митрофановичу исполнялось девяносто лет. Список гостей Анжелы насмешил будущего мужа:
— И всего-то десять человек, голубушка моя, это капля в море, моих приглашённых в десять раз больше, впрочем, как хочешь.
Эдуард Митрофанович настоял, чтобы Анжела переехала из своего клоповника в его особняк, благо, количество спален позволяло. Роскошная резная кровать с балдахином приветливо встретила Энжи упругими «объятиями». Казалось, в новой комнате поместилась бы вся прежняя квартирка.
Пригласили организатора свадеб, самого дорогого в Нью-Йорке, с которым несколько дней подряд обсуждали детали торжества. Он манерно листал глянцевые страницы каталогов и портфолио, указывая то на гипсовых амурчиков, то на лимузины для новобрачных. Альберт происходящим мало интересовался, появляясь в гостиной после полудня в компании очередной девицы, как он говорил — пробной натурщицы, которую провожал до двери, а затем отправлялся на кухню. Эффектные блондинки сменяли одна другую, отличавшиеся разве что размером груди — большим и очень большим — и степенью выжженности волос, а Альберт будто и не замечал субституции.
Пышное кремовое платье Анжела заказала в лучшем салоне, кремовое, потому что Эдуарду Митрофановичу не нравился белый цвет. Он напоминал ему первых двух жён, которые рано ушли в мир иной. День свадьбы приближался, подруги и знакомые Анжелы по-разному восприняли эту новость. Кто-то откровенно завидовал миллионам художника-коллекционера, кто-то смеялся, а некоторые даже жалели Анжелу: жених староват.
Однако оказалось, что Эдуард Митрофанович обладает не по годам изящной пластикой: грациозно станцевал с Энжи в ресторане, закрытом на спецобслуживание. Шампанское лилось рекой, и подавали экзотические кушанья, названия которых Анжела даже не пыталась запомнить.
Жених для свадьбы выбрал ароматный сыр Казу Марзу из овечьего молока, который рекомендуют употреблять с личинками, способствующими ферментации, затем аппетитный блодплэттер, своеобразные оладьи со свиной кровью, приготовленные из муки молока и приправ, особенно художника радовали Тонг Зи Дан, то бишь куриные яйца, сваренные в моче новорожденных мальчиков, и сочный сочный стейк Тартар, основу которого составлял сырой говяжий фарш.
Энжи только глянула в разъяснения деликатесов, и сразу перехотелось есть. Для себя и своих гостей заказала в русском ресторане пельменей, котлеты по-киевски и цыплят табака. По крайней мере, знала, что желудок их не отвергнет, правда, если повезёт, и они окажутся первой свежести.
Глава 25 Путешествие в Кению
После свадьбы со знаменитым художником Анжела решила взять в свои руки бразды правления. Муж — голова, а жена — шея. Решает мужчина, но вертит им женщина — старо как мир. Так произошло и с Анжелой.
Кто не согласен, лучше не лезть в петлю семейной жизни. Есть и другие способы влачить существование.
Голдсмит, позабывши вечные истины брака, пытался пыжиться и мучить красавицу-жену (если бы только знал, что это результат волшебства!) нравоучениями. Но последнее слово всё равно оставалось за Энжи. Однажды в один из долгих зимних вечеров, когда по окну барабанил мокрый снег, Анжела забрела в кабинет супруга, где находилась со вкусом подобранная коллекция книг. Внушительные фолианты целиком заполняли всю стену до самого потолка. Энжи огляделась и хотела приставить лесенку, чтобы дотянуться до верхней полки. Вдруг её внимание привлёк большой блестящий глобус в углу комнаты. Анжела подошла к нему и сказала вслух по отработанной методике:
— Куда попадет мой изящный пальчик с алым маникюром, туда мы с Эдуардом Митрофановичем и поедем путешествовать!
