Они приостановились у самого входа в ущелье. С обеих сторон поднимались скалы: северная — абсолютно голая, зато южная заросла по низу щетиной кустарника и невысоких деревьев так густо, что, казалось, растения душили друг друга. Балинор молча поднял руку в направлении южного склона. Они осторожно направились к роще, что росла чуть выше на склоне горы. Теперь во главе отряда встал Балинор: внимательно вглядываясь в темноту в поисках наиболее безопасного пути, он привел своих спутников под укрытие деревьев и так же молча указал на вход в ущелье. Менион то и дело поглядывал через просветы в деревьях на мерцание огней внизу, пока еще впереди. Между костров торжественно расхаживали гномы — темные угловатые фигурки, — душераздирающе гнусавя речитативом свои молитвы к духам Вольфстаага. Менион на секунду представил, что их ждет, если гномы заметят их, и во рту у него пересохло. Он стал вспоминать о Генделе, но и эти мысли были слишком мрачны. Менион сильно переживал за дварфа, он и не думал, что будет так бояться за него. Постепенно деревья редели. Теперь путешественники продвигались гораздо медленнее. Балинор не сводил глаз с гномов внизу. Дарин и Даел бесшумно скользили между сухих хрупких ветвей. Вновь Менион беспокойно впился глазами в сборище гномов — он уже различал желтую, блестящую от пота кожу на их сосредоточенных, склонившихся к барабанам лицах — уже много часов заклинали они своих странных богов, отчаянно молились горам.
И вот путешественники вышли к краю рощи. Впереди чернел густой Анарский лес. Но между ним и рощей на склоне простиралось несколько ярдов абсолютно голой земли — несколько чахлых кустиков да высохшая трава. А внизу сотни гномов распевали свои заунывные песни при ярком свете костров. Конечно, они тут же заметят всякого, кто попробует перебраться через хорошо освещенное открытое пространство на южном склоне. Даел был прав: настоящее самоубийство. Менион с надеждой поглядел вверх — почти отвесная стена скалы нависала над ними острым уступом, — нечего было и думать взобраться туда с двумя ранеными на носилках. Он перевел взгляд на открытую местность впереди. Теперь расстояние до леса казалось еще больше, чем за минуту до этого. Балинор знаками созвал всех в тесный кружок.
— Менион выйдет на край рощи, — едва слышно прошептал он. — После того как сраженный гном упадет, Гендель покажется им на той стороне. Высоко наверху. Сейчас он уже должен быть на месте. Когда гномы бросятся за ним, мы как можно быстрее переберемся через эту проплешину. Ни в коем случае не останавливайтесь посмотреть, что там будет происходить, просто бегите вперед.
Все кивнули. Менион тут же снял со спины длинный лук и проверил натяжение тетивы. Потом вынул из колчана стрелу, тщательно осмотрел ее, но почему-то заколебался, глядя на дно ущелья сквозь просветы в деревьях. Внезапно он понял, чего именно от него ждут. Он должен убить человека, и не в бою, не в честном поединке, а из засады, тайком, совершенно беспомощного — пусть даже врага. Менион осознал, что не сможет этого сделать, ведь он не такой закаленный воин, как, например, Балинор; нет у него и той холодной, подчас жестокой решимости Генделя. Да, он был дерзким, отважным, он всегда был готов бросить вызов любому, но только в открытом бою. Он — не убийца. Горец нерешительно поглядел на своих товарищей, и они тут же все поняли.
— Ты должен! — сурово прошептал Балинор, глаза его горели неистовой решимостью.
Дарин отвернулся, на его лице читалось то же смущение. Даел смотрел прямо на Мениона, широко раскрыв глаза. Представив себя на месте горца, юный эльф искренне ужаснулся стоящему перед тем выбору. Он даже заметно побледнел.
— Я не могу так убить человека, — Мениона слегка передернуло от собственных слов, — даже чтобы спасти их…
Он замолчал, но Балинор не сводил с него глаз, ожидая чего-то еще, какого-то продолжения.
— Я действительно не могу этого, — повторил Менион, задумчиво глядя на привязанных к носилкам долинцев. — Но есть один способ… Я все сделаю.
Ничего толком не разъяснив, он резко повернулся и направился к краю рощи. Едва ли не выступив из укрытия, он остановился и внимательно оглядел дно ущелья. Наконец, его взгляд остановился на гноме-вожде, который стоял в дальнем конце ущелья лицом к своим подданным. Желтое сморщенное лицо поднялось к небу в религиозном экстазе. В вытянутых руках гном держал массивный кубок, наполненный горящими углями. Он стоял совершенно неподвижно, не отрывая взгляда от входа в Вольфстааг, и выводил монотонную песню вместе с другими вождями. Менион вынул вторую стрелу и положил ее перед собой. Опустившись на одно колено, он осторожно выбрался из-под прикрытия небольшого раскидистого деревца, натянул тетиву и прицелился. Затаив дыхание, его спутники ждали, не сводя с горца пристального взгляда. На краткий миг все как будто застыло, потом тетива тонко зазвенела, и невидимая стрела полетела в цель. Менион тут же схватил вторую стрелу, молниеносно прицелился и выстрелил второй раз. Не успели его товарищи и глазом моргнуть, а он уже бросился на землю и замер под ближайшим деревом.
Движения искусного лучника ускользнули от взгляда его друзей, но они хорошо разглядели, что за этим последовало. Первая стрела ударила в кубок в руках вождя и раскололась в щепки. Красные угли взметнулись вверх сияющим облаком искр. В тот же миг, когда изумленный гном и его озадаченные подданные застыли в растерянности, вторая стрела вонзилась прямо в зад вождя. Тот издал мучительный вопль, разнесшийся эхом по всему ущелью Ведьм. Менион прекрасно все рассчитал. Это случилось так быстро, что незадачливая жертва даже не успела понять, откуда стреляли и кто решился на такое кощунство. Несколько секунд вождь только дико скакал на одном месте, вопя от боли и гнева, а подданные глядели на своего предводителя со смесью ужаса и смущения, быстро переросших в свирепую ярость. Кто-то отважился грубо прервать их торжественную церемонию и предательски поразить вождя! Так оскорбить и унизить их!
Гномы еще не успели как следует успокоиться, чтобы разобраться, что же такое произошло, как вдруг на вершине северного склона ущелья появился одинокий факел, тут же обратившийся в гигантский костер. Пламя метнулось высоко в небо, как будто сама земля извергла его в ответ на крики обуянных жаждой мести гномов. На фоне ревущего пламени возникла темная фигура. Дварф Гендель неподвижно стоял на скале, сжимая одной рукой свою легендарную булаву. Вторую руку он угрожающе поднял вверх, бросая вызов воющим гномам. Смех его оглушительным эхом гремел по скалам.
— А ну-ка, давайте сюда! Ко мне, жалкие червяки! — выкрикивал он насмешливые оскорбления. — Да, земляные черви! Может, вы все же сразитесь со мной? Только давайте быстрее, а то, как всегда, не успеете. Ваши глупые боги не спасут вас от дварфа, не говоря уж о духах Вольфстаага!
