ни слова. Не прекращая улыбаться, выдр вынул из холодильника баночку с вареньем из красной смородины, водрузил на стол. А когда «жертва» увлеклась трапезой, прервал молчание:
- Ну не тяни, выкладывай, что стряслось. Я ж за тебя волнуюсь, ночей, можно сказать, не сплю! Слышал твой диалог с этим… с кем, кстати?
- Понятия не имею, - честно признался Ёж. – Но, полагаю, с кем-то нематериальным.
- Ась? Мате-что?
- Я про звук, - пояснил зависшему, словно компьютер, приятелю. – Про очень… требовательный звук.
- Гм.
- Потому и не хотел говорить.
- Нет-нет, продолжай, не стесняйся.
И Ёжик, забыв о чае с печеньем, пересказал, как угодил в грозу, сражался со стихией, потерпел поражение весьма болезненным способом – шибанувшись с разгону о ствол дуба, - но перед этим услышал звук.
- Непонятный, громкий, - описывал приключенец, - музыкальный, что ли…
- Типа воя трубы?
- Возможно… в целом. Хотя – другой. Жужжащий.
- Помнишь, у меня газонокосилка на прошлой неделе сломалась?
- Ну.
- Такой?
- Не-а. – Ёжик замотал круглой головой. – Скорее, пчёлами жужжащий. Либо помехами сломанного телевизора, только без искусственности.
Ведро почесал затылок.
- М-да. Боюсь, не смогу помочь, - признался он.
Понимающий вздох.
- Тебе к специалисту стоит обратиться, - указал сердобольный – а на самом деле, выгораживающий себя – выдр.
Вторичное «эх».
- И даже готов посоветовать одного.
Ёжик насторожился.
- А разве кто-то занимается подобными… проблемами?
- Имя Дубнер тебе о чём-нибудь говорит?
Припомнилась заметка из сегодняшней газеты.
- Бобёр-отшельник?
- Ага. Его выгнали из «Лесного кооператива» за неуплату налогов. Тогда Дубнер поселился на болотах, где открыл контору для консультаций, па-ра-нор-маль-ных, - одолел-таки длинное слово Ведро. – Правда, контниг… тинен… тент… Тьфу! Посетителей мало, в общем. Да сам догадываешься: топи же кругом. Зато индивдиуа… да ёлки-палки! Затворнику это по душе, вот.
Зверёк в иголках покивал, раскладывая по полочкам путаные объяснения.
- Почему же я раньше о нём не слышал?
Добряк-выдр не стал объяснять, что передовицу ежиной газеты ворует он, для растопки печи, а вместо этого провозгласил:
- Если кому и известна сия страшная тайна, то лишь Дубнеру! Он электриком в товариществе работал, строил линии передач, высоковольтные кабели по дну речки тянул. Ну а потом несчастный случай, долбануло, и проявились знания па-ра-номр… необычного, ёлки, характера!
- Надо же. Спасибо, Ведро: за чай, теплоту, совет.
- Не за что, не за что.
- Пожалуй, завтра побеседую с Дубнером.
- Если найдёшь толстяка-экстрас… – Выдре было лень воевать со словом, и он недоговорил.
- То есть? – озадачился Ёжик.
- Никто не знает, где жилище бобра.
- Да? Эксцентричный бизнесмен.
- Не третичный. Панорамальный, - авторитетно заявил Ведро: уж это-то понятие выучено назубок!
- Что ж, поищем. Вообще-то после прогулки, которая выдалась вчера по твоей…
- Зачем тянуть-то?! – лыбясь шире прежнего, перебил выдр. – Вдруг звук вернётся? Вдруг он опасен? Вдруг ты с ним не справишься?
- Минутку…
- Ты что, нельзя ждать ни секунды! Собирайся, сейчас же!
- А…
- А за твоим домом пригляжу я. Ну, иди-иди!
То и дело поторапливая, Ёжика оторвали от недопитого чая, стремглав выпроводили.
«Вечер – неудачное время, чтоб слоняться по болотам, - подумалось, когда очутился на крыльце. – Положа лапу на сердце, я бы и при свете дня туда не пошёл. Однако Ведро, несомненно, прав, так что больше ничего не остаётся».
Смирившись с участью и торопясь узнать разгадку звука в голове, Ёжик потопал вниз. Выдр, подпирающий входную дверь, чтоб гость не вернулся, облегчённо выдохнул.
В бурелом, в места, которые считались непролазными, да ко всему прочему ближе к ночи тащиться желания не возникало никакого. Но он выбрал тропку будущего – плёнку не отмотать. Кроме того, перемена привычного, отчасти надоевшего уклада могла благотворно повлиять на жизнь.
«Попытка не пытка», - подбадривал себя Ёжик.
Он открыл шкаф, вытащил надёжные резиновые сапоги до колена, снял с вешалки прочную куртку защитного окраса. Встав на цыпочки, стянул с верхней полки матерчатую шляпу. На кухне приготовил из белого хлеба бутерброды со свежими помидорами, солёным огурцом и кресс-салатом, положил нехитрый ужин в полиэтиленовый пакет, завязал его. В прихожей вооружился перочинным ножом, на всякий случай. Затем перебрал в уме то, что должен был захватить.
«Вроде всё взял».
Заперев домик на ключ и одевшись, направился к калитке. Ведро провожал из открытого окна; Ёжик помахал соседу. Впереди ждал долгий опасный путь, возможно, более рискованный, чем вчера, но снова вектор тянул голову-угол сквозь трясину. Это совпадение вызывало неопределённое чувство. Солнце недвусмысленно намекало на переваливший за середину вечер.
Не успела пухлая «колкая» фигура скрыться в лесной чаще, как, отдуваясь, из орешника на полянку ступил заяц. Тягающий объёмистый холщовый мешок, серенький запыхался, с ушей-антенн срывались пузатые капельки пота.
Поистине волшебным образом через секунду поблизости «вырос» Ведро.
- Опоздал? –замерев у калитки Ежа и отдуваясь, спросил Косяк.
- Нет-нет-нет. – Выдр вытянул шею в надежде выведать содержимое мешка.
Любопытство удовлетворил посыльный:
- Картошка. Крупная, з-зараза. Еле дотащил: пуд, не меньше!
- Ёжику?
- Да. От родителей.
Ведро протянул лапу.
- Я передам. – И белозубо оскалился…
…А на обратном пути достал из-за крыжовника соседский плоскорез и спрятал в сарае, в дальнем углу, занятом переполненной коробкой с рыболовными снастями.
4/5
Пока Ёжик плутал между деревьями, вечер налился темнотой, и… история повторилась. Ничто не предвещало беды, но потом карма или что-то сродни ей поставило подножку, в прямом смысле уже. Противная клейкая паутина налипла на лицо, в момент лишив зрения, и отдираться не желала. Он ухватился за белёсый край, который легко поспорил бы по цепкости с ПВА, потянул, однако результата не добился. Увеличил тягу – не помогло. Рванул изо всех сил, попутно задаваясь вопросом: насколько он умён, если отправился в непролазный район леса? Наверняка коэффициент
