по средам и субботам привозила автолавка бойкого сороки Хвостуна. Поскольку время перевалило за полдень, а перед этим Ёжик сутки не ночевал дома, трудно определить, ел ли он завтрак или обед. В любом случае, желудку результат понравился. Выпив вместительную чашку зелёного чая, владелец домика сгрудил в раковину грязную посуду – «помою, когда проснусь» - и, смешно икая, побрёл в спальню.
Сон оборвался на половине, унеся в небытие память о привидевшемся. Зевнув и потянувшись, Ёжик откинул одеяло – и неведомым манером перенёсся в ванную.
Свет включён, из овального зеркала выглядывает силуэт, таинственный, но ни капли не испугавший. Силуэт состоял из повторяющейся буквы «ж», что переплелась в неуловимой последовательности.
Лапу коротконогий протянул будто бы помимо воли. Силуэт задёргался, родив ассоциацию со статическими телевизионными помехами, - и, выпорхнув из стекла, влетев в раскрытую ладонь Ежа, помчался вверх по телу. В сознании раздалось отчётливое, необъяснимое, заглушающее прочие образы и мысли жужжание.
Вот тут он испугался, по-настоящему.
А в следующее мгновение – проснулся. Тоже взаправду.
- Бр-р-р! – Ёжик потряс головой, сбрасывая остатки кошмара. Кошмара ли?
Скоро волнение улетучилось.
Часы показывали шесть вечера. Ложиться на ночь рано, тем более что спать не хотелось. Чем заняться?
«Поработаю на грядке: картофель окучу, клубнику соберу. Потом отдохну, маме напишу. И с Ведром нужно переговорить, чтоб наглел, да не слишком».
Довольный списком дел, загородный житель нерешительно откинул одеяло: вдруг-то опять в ванную перенесётся? Подождал, прислушиваясь к тишине, к комнате, к ощущениям. Ничего не произошло. Испытав глубочайшее облегчение, слез с просторной кровати, оделся и отправился на крестьянские подвиги. Ёжик ценил порядок, любил контроль над ситуацией, а непредвиденных осложнений старался избегать.
У судьбы же на его счёт имелись совсем другие планы.
3/5
Ёжик вышел на крыльцо и, с удовольствием отметив, что жаркий день сменился прохладным вечером, спустился по горделиво выпятившей ступеньки лестнице. Надел рабочую обувь (измызганные, «дачные» кроссовки), прислушиваясь к тому, что творится на улице. А там правила бал невесомая тень, которая стелилась по утомлённой погодными причудами земле благодаря заполонившим синеву неба пушистым барашкам. Безветрие молчаливо подыгрывало симфонии «Успокоение». Окружающий мир добродушно улыбался – если не считать Ведро. Завидев утыканную иголками фигуру, сосед сразу же перестал лениво подстригать пионы, бросил секатор и поспешил удалиться в дом. Апартаменты выдра отличались от ежиных: внутри – более узкими комнатами, наличием второго этажа, покатой крышей; снаружи – безвкусными занавесками, пылью и неприбранностью.
«Метеорологи редко попадают в яблочко, но, когда промахиваются в пользу граждан, ругаться никто не станет».
Занятый такими мыслями, Ёжик с плоскорезом наперевес двинулся к грядке. Напомнив колорадским жукам, что договор насчёт картошки касался лишь первого ряда растений, и подождав, когда полосатые насекомые переберутся на выделенную им территорию, лопоухий занялся окучкой.
Работа спорилась. Картофель колосился, плоскорез справлялся с обязанностями на ура, температура не выкидывала фортеля, солнце клонилось к закату… а затем началось это. Вернее, возобновилось. Шуму, далёкому, постепенно нарастающему, похожему на пчелиное жужжание, на сей раз потребовалось минимум времени, чтобы заполнить сознание. Ёж уронил плоскорез, обхватил голову.
- Да что ж такое!..
Он сражался неизвестно с чем, отважно, но безуспешно: слабости-то оппонента неясны, так же как и «личность».
Громкий возглас привлёк Ведро, из приоткрытой двери выглянула топорщившаяся усами мордочка-карандаш.
Жужжание поутихло. Ёжик подналёг, намереваясь провести нокаут, - и звук вырос до грохочущих громом децибелов! Будто до отказа вывернули ручку музыкального центра.
- Мамочка… - вырвалось непроизвольно.
Ведро заинтригованно следил за развитием событий.
Жужжащая помеха в разуме снизила уровень громкости. Стараясь не задумываться, насколько это глупо, Ёжик без особой надежды обратился к шумливому гостю:
- Уважаемый, не мешайте, пожалуйста, огород возделывать.
Щёлк. Регулятор переместили в положение «Выкл.» - звук пропал.
- М-м? - оторопело произнёс иглокожий. – Он… послушался?
Впечатлённый Ведро поскрёб макушку, силясь вникнуть в происходящее.
- Спасибо. – Поблагодарив непонятно кого, Ёжик снова взял в лапы плоскорез.
Тут выдр не выдержал – слетел по лестнице, подбежал к вежливому, подозрительно себя ведущему страдальцу, вполголоса осведомился:
- Друг, ты как?
Благодетель картошки, не оборачиваясь, выставил вверх большой палец. Сомнения Ведра возросли.
- Что с ним? – шёпотом поинтересовался он у колорадских жуков.
Главный в популяции, пятисантиметровый верзила, выразительно покрутил лапкой у места, заменявшего висок.
- Угу. – Украдкой кивнув, носастый дотронулся до колючек, чтобы привлечь внимание Ежа.
- М? – с видом полнейшей невозмутимости отреагировал тот.
- Пойдём-ка чайку хлебнём, - пригласил Ведро.
- Нет, - отказался Ёжик, - трудиться надо.
- Потом поработаешь: нужно передохнуть, пообщаться. Чаёк опять-таки.
- Попозже, ага? Да и чёрный я всё равно пью крепче, чем ты.
Выдр поборол неотступную всеохватывающую бережливость, которую знакомые почему-то называли жадностью, и выдал скороговоркой, дабы не передумать:
- А если целую ложку?.. В гранулах, не пакетиках?.. С горкой, - последнее он едва ли не процедил.
- Зачем же разоряться. Вот целую чашку, а не треть, как обычно, я бы выпил.
Раздался зубовный скрежет.
- А? – внёс ясность Ёжик.
- Хе-хе. – Ведро изобразил улыбку в пол-лица. – Ладно. Целую так целую. Пойдём уже!
Он выхватил плоскорез, убрал за спину и повлёк к двухэтажной «квартире» охочего до чужого добра соседа, покуда тот не очухался. Инструмент незаметно кинул за куст крыжовника, росший сбоку от фасада здания.
Ведро не обманул: налил пузатую чашку до краев и поставил рядом вазочку с земляничным печеньем, чем ввёл Ёжика в ступор.
- Это мне? – не поверил приглашённый.
- Кушай-кушай, не стесняйся.
Конечно, сознавать, что тебя объедают в твоём же доме, - невелико удовольствие. С другой стороны, радовала забывчивость гостя: о вчерашнем экстремальном походе
