— О’кей, — сказал я. — Эй, Льюк! Ты все слышал?
— Ага, — сказал он. — Лучше займитесь своими делами… Вот дрянь! Я пролил ее…
Его Козырь почернел.
Я не стал ждать ангелов-мстителей, языков огня, ударов молний или разверзшейся земли. Я быстро выдернул нас из-под юрисдикции Образа.
Я растянулся на зеленой траве под раскидистым деревом. Мимо проплывали клочья тумана. Ниже искрился папин Образ. Джарт, скрестив ноги, сидел на капоте машины, клинок — на коленях. Когда мы объявились, он спрыгнул на землю. Кэвина в поле зрения не наблюдалось.
— Что происходит? — спросил меня Джарт.
— Я побит, взвинчен и задолбан. Я намерен лежать здесь и смотреть на туман, пока не улетучится остаток мозгов, — сказал я. — Встречай Корал, Найду и Далта. Выслушай их историю и расскажи им свою. И, Джарт, милый, не буди меня до скончания мира, если только не случится что-нибудь из ряда вон хорошее.
Я выполнил то, что обещал, под затихающую мелодию гитары и далекого голоса Сары К. Трава была сказочно мягкой. Туман кружился у меня в голове. Выцветая до черноты.
А потом, а потом… А потом, сэр…
Иду. Я иду, почти плыву по калифорнийским уличным торговым рядам, где я бывал так часто. Выводки малышей, супружеские пары с детишками, женщины с пакетами, идущие мимо, слова задавлены звуками из динамиков музыкальных лавок. Дарили приют кадковые оазисы, ароматы деликатесов парили в воздухе, зазывали вывески распродаж.
Иду. Мимо аптеки. Мимо обувной лавки. Мимо кондитерской…
Узкий коридор-переулок слева. Никогда не замечал его. Надо бы свернуть…
Странно, откуда здесь ковер… и свечи в высоких подсвечниках, и бра, и канделябры над узкими сундуками. На стенах мерцает вла…
Я повернул назад.
Поворачивать было некуда. Улица исчезла. Коридор упирался в стену. На ней висел небольшой гобелен, изображающий девять фигур, которые смотрели на меня. Я пожал плечами и вновь повернулся.
— Что-то еще осталось от твоих заклинаний, дядя, — заметил я. — Займемся ими.
Иду. Теперь в тишине. Вперед. Туда, где мерцают зеркала. И вспомнил: давным-давно я видел этот коридор, и его изгиб — как я вдруг осознал — был не совсем обычен для Янтарного Замка. Коридор был там, на кромке воспоминаний… юный я, идущий этой дорогой, без сопровождения… но я понимал, что цена этих мемуаров — потеря контроля здесь, во сне-заклинании. Я неохотно расстался с картинкой из юности и обратил внимание на небольшое овальное зеркало слева.
Я улыбнулся. Отражение ответило. Я высунул язык, и в ответ мне отсалютовали тем же.
Я двинулся дальше. Лишь спустя пару шагов я сообразил, что у отражения — демоническая форма, в то время как у моей персоны ее не было.
Справа кто-то тихо прочистил глотку. Повернувшись, я узрел внутри оправленного в черное ромба своего брата Мандора.
— Милый мальчик, — объявил он, — король умер. Да будет здравствовать твоя августейшая персона, как только она соизволит взойти на трон. Самое лучшее будет, если ты поспешишь вернуться для коронации на Край Мира, с невестой Талисмана или без.
— Мы влипли в некоторые проблемы, — сказал я.
— Для тебя нет сейчас ничего значимого. Твое присутствие во Дворах — важнее.
— Нет, важнее мои друзья.
Мимолетная улыбка тронула его губы.
— У тебя будет идеальная позиция для защиты друзей, — сказал он, — и воздаяния врагам.
— Я вернусь, — сказал я, — скоро. Но не для того, чтобы короноваться.
— Как хочешь, Мерлин. Твое присутствие желательно.
— Я ничего не обещаю, — сказал я.
Мандор хмыкнул, и зеркало опустело.
Я отвернулся. Я пошел дальше.
Еще смех. Слева. Моя мать.
Из красной рамы с резными цветами она смотрела на меня: пристально, с выражением безграничного веселья.
— Ищи его в Преисподней! — сказала она. — Ищи его в Преисподней!
Я прошел мимо, и смех ее еще долго разносился за моей спиной.
— Пссст!
Справа — высокое, узкое зеркало, обрамленное зеленым.
— Массстер Мерлин, — сказала она. — Я иссскала, но призрачшшный сссвет не пересссек моего пути.
— Спасибо, Глайт. Пожалуйста, продолжай искать.
— Сссогласссна. Мы должшшны посссидеть вдвоем в теплом месссте как-нибудь ночью и попить молока и поговорить о ссстарых днях.
— Это было б здорово. Да, мы должны. Если нас не пожрет что-нибудь большее.
— Ссс!
Это что, смех?
— Доброй охоты, Глайт.
— Да-а-а. Ссс!
И дальше. Иду.
— Сын Янтаря. Носящий спикарт, — это из затененной ниши слева.
Я притормозил и всмотрелся. Рама была белая, стекло — серое. Внутри был человек, которого я никогда не встречал. Рубашка на нем была черной с открытым воротом. Еще он был одет в коричневый кожаный жилет, был темным блондином, глаза, похоже, были зелеными.
— Да?
— Спикарт был спрятан в Янтаре, — объявил он, — для того, чтобы его нашел ты. Он придает огромные силы. Но так же отягощен серией заклятий, которые заставят носящего его действовать определенным образом в определенных обстоятельствах.
— Я подозревал это, — сказал я. — Для чего он предназначен?
— Прежде носимый Суэйвиллом, Королем Хаоса, он вынудит избранного наследника принять трон, вести себя должным образом и должным образом воспринимать рекомендации определенных особ.
— И эти особы?
— Женщина, которая смеялась и кричала: «Ищи его в Преисподней». Мужчина в черном, который желал твоего возвращения.
— Дара и Мандор. Они наложили на спикарт такие заклятия?
— Именно так. И мужчина оставил кольцо, чтобы нашел его ты.
— Невыносимо отказываться от него сейчас, — сказал я, — когда он доказал свою пользу. Найдется ли способ снять такие заклятия?
— Конечно. Но тебя это волновать не должно.
— Почему?
— Кольцо, что ты носишь, не то, о котором говорил я.
— Не понимаю.
— Но поймешь. Не бойся.
— Кто вы, сэр?
— Мое имя Делвин, и мы можем не встретиться никогда… если древние силы не вырвутся на свободу.
Он поднял руку, и я увидел, что он тоже носит спикарт. Он протянул его мне.
— Коснись своим кольцом моего, — скомандовал он. — Тогда ему можно будет приказать перенести тебя ко мне.
Я поднял спикарт и поднес его к стеклу. Мгновение казалось, что они соприкоснулись, затем — вспышка света, и Делвин исчез.
Я позволил руке упасть. Пошел дальше. Повинуясь какому-то импульсу, остановился перед старым комодом и выдвинул ящик.
Всмотрелся. Кажется, толку здесь не было ни на грош. Ящик содержал макет, миниатюрную часовню моего отца — крошечная цветная плитка, маленькие горящие свечи, даже Грейсвандир кукольного размера на алтаре.
