Драконы сумели-таки вывести из строя два триеролёта — если очень долго кидать камни даже с такой большой высоты, то раньше или позже хотя бы из чистой случайности попадёшь. С другой стороны, одну крылатую бестию удалось серьёзно ранить из копьемёта — с перебитым крылом особо не полетаешь.
Оставшиеся в строю волшебники больше не пытались ни жечь вражеские стрелы, ни уничтожать лестницы, лишь яркими вспышками света сигнализируя солдатам о необходимости усилить тот или иной участок стены.
Скоро стемнело уже окончательно. Ни лун, ни звёзд, лишь пожары освещали место сражения. Тёмная масса продавливала стены, казавшиеся игрушечными в отсветах пламени, просачивалась внутрь, захлёстывала в нескольких местах сверху. Катапульты орков продолжали свой методичный обстрел, сметая с гребня стен и чужих, и собратьев. Команды на требушетах у эльфов несколько раз сменились, тоже не останавливаясь в правом деле уменьшения вражеской численности. Никто особо не целился: куда ни брось массивные камни, в кого-нибудь попадёшь.
Варги радостно набивали брюхо на небольшом отдалении — чего-чего, а мяса сегодня имелось в избытке. Орки не обращали на своих ездовых питомцев никакого внимания. Орки, кажется, сегодня не обращали внимания вообще ни на что, просто давя и давя защитников своей численностью. Тинтур снова оказалась права: как ни готовься к сражению, но если на одного твоего солдата приходится сотня врагов, победы в бою не видать.
Тем не менее солдаты Эльфланда героически отбивались — критически важно было отстоять внутренние стены до утра, чтобы организованно отступить к последнему рубежу при каком-никаком свете дня. К сожалению, вожди Орды тоже не были дураками, а потому кидали в битву всё новые и новые силы, желая поскорей проломить оборону противника. Многое бы отдала Тинтур, чтобы провести сейчас вылазку во вражеский стан, перерезать проклятых шаманов, прикончить верховного хана. Тогда у её армии мог появиться призрачный шанс отстоять последний свободный город на континенте…
Воительница молилась небесам, чтобы ей дали возможность перерубить Орде голову. Убить одного, чтобы спасти от верной гибели тысячи… Увы, тиранов всегда хорошо охраняют. Жизнь деспота это вам не жизнь подчинённого: одна бесценна, другая не стоит решительно ничего. Горрык лично вступит в сражение, только когда останется нанести последний удар по противнику. Тинтур поклялась себе дожить до этого момента, чтобы получить-таки шанс. Нет, не шанс на спасение. Всего лишь возможность для мести. Она прекрасно понимала, что к тому времени для её армии всё будет кончено. Но знала, что в случае убийства вождя, жертва эльфов не станет напрасной.
Бой продолжался.
— Скорее, скорей! Закрываем ворота!
Орки быстро учились и второй раз ошибки не повторили. Солдаты Эльфланда отступали к последнему кольцу стен с тяжёлыми боями. Твари буквально наступали на пятки вымотанным воинам, было предпринято несколько попыток перерезать солдатам путь к центру города. Лишь своевременные удары кавалерии по излишне ретивым оркам уберегли пеших бойцов от окружения, однако на узких улицах эффективность конницы оставляла желать лучшего. Спасая одних, погибали другие.
Из-за непрекращающегося целые сутки дождя всё утопало в грязи, в которой плавали трупы. Лучи восходящего солнца не могли пробиться сквозь плотную пелену облаков, небо лишь посветлело, не более. Мрачная атмосфера дополнялась тысячами кружащих в небе ворон — поняв, что маги ослаблены, шаманы стали использовать птиц для атаки на триеролёты. С противным карканьем те разрывали по ниточке паруса, лишая летающие корабли их манёвренности.
Орки методично зачищали дом за домом, расширяли узкие ворота внутренних стен, проносили через них свой бесхитростный, но отлично зарекомендовавший себя осадный инвентарь. Важно было не давать солдатам Эльфланда передышки: не дожидаясь таранов, лестниц и катапульт, зеленокожие лучники обстреливали гребень последней, третьей стены — та была возведена на скорую руку, а потому не могла похвастаться грамотными узкими бойницами и выдающейся высотой. Что говорить, в иной ситуации Тинтур бы трижды подумала, прежде чем назвать такую защиту стеной. Но сейчас лишь эта ненадёжная преграда отделяла выживших воинов от вражеских полчищ. За ней шло несколько рядов баррикад и укреплённая ратуша, на которые, впрочем, Тинтур особой надежды не возлагала. Вражеские катапульты разнесут эти препятствия в щепки, от залпа лучников баррикады тоже не шибко спасут.
Всё закончится на этом рубеже — дальше будет лишь агония умирающего воинства. Вернее, жалких остатков от армии.
По прикидкам Тинтур, в строю осталось менее трети бойцов, что вступили вчерашним утром в сражение. Четыре триеролёта, две сотни потрёпанных всадников, полтора десятка малых требушетов — воюй, ни в чём себе не отказывай! Раз уж решили сгоряча погеройствовать, будьте готовы к бесславному концу, здесь вам не сказка. Иногда безвыходная ситуация — это действительно полное поражение, где нет и не может быть шанса на чудо.
Однако Тинтур ни о чём не жалела, она сумела отвлечь на себя внимание всей Орды. Оркам надолго запомнится эта битва.
Взмыли ввысь массивные камни, поднялись осадные лестницы, ударили в ворота тараны. Свежие силы Третьей Орды рвались в бой.
Верховный хан Горрык готовился к триумфальному въезду на центральную площадь города. Он должен был обагрить свой топор кровью. Показать верным воинам, что он в деле. Поставить точку на сопротивлении Эльфланда.
Тинтур посадила единорога на вершину городской ратуши. Необходимо было дать животному отдохнуть перед финальным рывком. Покровительница военного ремесла уже ничего не могла больше сделать. Она выжидала.
Горрык усмехнулся: жалкие стены с жалкими худышками наверху не продержались и пары часов. На что остроухие вообще рассчитывали? Неужели взаправду думали удержать свой последний город на континенте? Остановить Орду, которую в течение стольких лет сами усиливали?! «Третья Орда — не Вторая», — орали оркозащитники и были целиком и полностью правы. У Третьей Орды гораздо больше сил, чем у прошлой, в то время как Эльфланд за прошедшие столетия стал пародией на великую прежде империю. Доигрались в свои права и свободы. Слишком уверовали в могущество магии и технологий, недооценили перевес в грубой силе.
Клоуны. А ещё мнят себя великими стратегами, дипломатами и так далее. Прогнила их слабая система насквозь — палкой тки и развалится!
Трахайся, рожай, убивай! А не умничай на своём эльфовидении.
Горрык оттолкнул внука Рычачи, слишком долго возившегося с надеванием на хана доспехов. Бестолковый парниша, такому только отхожие ямы копать! Воля Горрыка — он бы отправил и парня, и доспехи к варговой матери, ринувшись в самую гущу боя с голой грудью. Пусть все видят мужество вожака. Но Рычача такой занудный орк, весь мозг изнасиловал своими предосторожностями! Так, дескать, и эдак. Мудрый вождь должен бла-бла-бла-бла… Тьфу! Дерьмо! Всего-то горячей вражьей кровушки хочется, а тут всю плешь проедят! Тяжело быть самым главным. Много этой — как его? — очередное заумное слово. А, ответственности, то бишь, будь она трижды неладна!
— Пока вы меня наряжаете, ни одного эльфа в живых не останется! Всю славу разные оборвыши заберут!
Горрык взял в руки большую секиру — в молодости он предпочитал двуручному оружию обычный щит и топор, но эффектность требовала от верховного хана красочного перерубания противника надвое, а тяжёлая броня позволяла не беспокоиться о защите. Свистнув верному варгу, Горрык забрался на любимое ездовое животное, почесал Мохнатика за уши. Глубоко вдохнул сырой воздух. Улыбнулся и ринулся в битву.
Он старался не замечать вредного Рычачу, как всегда, сопровождавшего его словно тень. Старый хромой хрыч в самом деле считал, что способен уберечь своего начальника от беды! Смех, да и только. Ему бы за Горрыком хотя бы просто угнаться.
— Ва-а-а-а-а-а-ргх!!! За Орду! — верховный хан радовался, словно ребёнок, возможности размять косточки.
