— Спокойное море, — поддакнул случившийся поблизости старший помощник и, виновато глянув на капитана, стесненно пожал плечами, — Ходить по нему одно удовольствие, якорь мне в печенку! Тихие воды, корабль как по зеркалу идет!
— По зеркалу?? — простонал Ашет, которому даже легкая качка казалась равной жестокому шторму, — О, Светлые… если это спокойное море, то каково же тогда бурное?..
— Тебе лучше не знать, — Фредо сочувственно похлопал брата по спине и, вздохнув, опять обратил взгляд вперед, — Но довольно пустых разговоров. Что мы будем делать? Карина? Это духи — это по твоей части.
Шаманка, и в самом деле более прочих имеющая отношение к не упокоенным душам, помрачнела. Расписываться в своем бессилии ей не хотелось.
— На поле я пыталась взять их под контроль, — негромко начала она и, слабо улыбнувшись, развела руки в стороны, — Ничего не вышло. Воля, ведущая их, сильнее моей, она подавляет меня…
— И мы все знаем, чья она! — жизнерадостно вклинился Барт, сдвигая брови, — Я не понимаю. Неужели мы совсем никак не можем схватить этого треклятого колдунишку, заковать его в цепи и прилюдно казнить на площади? Неужели мы так слабы, что сдадимся каким-то там духам?!
— Попытайся сам против них выйти! — рыкнула уязвленная Карина, — Болван! Ты вообще знаешь, кто, что такое лярвы?! Эти твари неосязаемы и неощутимы, их нельзя коснуться, нельзя ударить или убить, зато сами они вполне могут сделать и то, и другое! Они будут резать тебя на части, а ты ничего не сможешь сделать, потому что меч будет проходить сквозь них! Они будут пожирать твое тело, твою душу, и все, на что ты будешь способен — это кричать, корчиться от боли, потому что оттолкнуть их невозможно! Здесь нужна сила, равная богам, здесь нужно что-то… — взгляд ее неожиданно упал на попятившегося Мирко, и девушка прищурилась, — Что-то вроде силы Созидателя…
Молодой страж, понимая, что не ошибся, нервно отступил еще на полшага и, запнувшись о бухту каната, полетел на палубу, тотчас же испуганно отползая по ней подальше.
— Не-ет… — парень попытался улыбнуться, но улыбка вышла жалкой, — Нет, я… я же не могу! Я же… я же ничего не умею, я… — он сглотнул и попытался привести особенно беспроигрышный аргумент, — Я же только ромашки создавать научился…
— Это у тебя тоже выходит плохо, — безжалостно отрезала шаманка, — Но, по счастью, нам нужны не ромашки.
— А что нам нужно? — Фредо, шагнув вперед, перегородил девушке дорогу, внимательно вглядываясь в нее, — Какой способ остановить лярвов ты знаешь? Если все, что материально, проходит сквозь них…
Карина дьявольски улыбнулась и, подняв указательный палец, с глубокомысленным видом кивнула.
— Вот именно — то, что материально! Чтобы одолеть духа, нужен другой, более сильный дух, но, коль скоро никакого тела мертвого сильного колдуна у нас нет, а убивать кого-то ради этого было бы, мягко говоря, недальновидно… Мы должны создать дух.
***
На несколько долгих секунд, наполненных ревом стремительно приближающихся бурунов, над палубой повисло молчание. Даже капитан и его старший помощник не могли понять странных слов девушки, переглядывались, хмурились и пожимали плечами, силясь найти ответ и не находя его. Фредо, человек более или менее сведущий в магии, растерянно переводил взгляд с Карины на Мирко. Аркано, видя поведение молочного брата, помрачнел, полагая, что шаманка предлагает нечто совершенно абсурдное. Ашет в очередной раз склонился над бортом, совершенно не интересуясь разговорами друзей.
Остальные присутствующие здесь — верные стражи князя, за исключением потрясенного Мирко, — просто молча ожидали развязки, изредка косясь на близящуюся угрозу. Антон нервно постукивал пальцами по футляру скрипки. Король Тревор переминался с ноги на ногу, еле выдерживая муку ожиданием.
— Послушайте, довольно уже молчать, переглядываясь! — наконец, не выдержал он, — Если лярвы приближаются, надо действовать! Если Карина говорит, что следует создать дух — так давайте создадим его! Вот только как?
— С помощью силы Созидателя и моих знаний, — последовал непреклонный ответ. Девушка гордо выпрямилась, приподнимая подбородок; черные глаза ее решительно сверкнули.
— Мирко! — она протянула испуганному парню руку, — Вставай, хватит трусить. Наше спасение зависит от нас, мы все в твоих руках! Да, к слову, Фредо, — шаманка быстро глянула на чернокнижника, — Твои строки нам тоже пригодятся. Сумеешь оградить корабль? Нам не помешала бы фора.
Князь безмолвно пожал плечами, и легко приподнял посох. «Строки», как выразилась Карина, ему произносить не требовалось — было довольно вымолвить, бросить лишь одно слово.
— Templo! — уже привычный слуху спутников приказ громом пронесся над палубой. Вспыхнул, засиял кристалл, рассеивая свет вокруг себя, пополз в стороны, расширяясь, световой купол… Не прошло и полминуты, как клипер Богдана оказался заключен в своего рода сферу — светящуюся, прозрачную, но прочную, как камень, не пропускающую зла.
Буруны, уже почти приблизившиеся, замешкались. Смогут или нет миновать круг света, лярвы не знали, а инстинкты ничего им не подсказывали.
Шаманка, быстро окинув взглядом созданную учеником защиту, удовлетворенно кивнула и, ухватив робко поднимающегося Мирко за запястье, больно сжала его, одаряя жгучим, как перец, взглядом черных глаз.
— Забудь про свой страх! — зашипела она, вглядываясь в бледное лицо второго своего ученика, — Прекрати сомневаться в себе, прекрати трусить! Ты — Созидатель, твой отец был Созидателем, что уж говорить о деде! Дед был одним из тех, кто создал наш мир таким, каков он сейчас, и в тебе, именно в тебе, Мирко, живет та же сила! Найди ее внутри себя, обратись к ней и соедини ее с моей! Антон! Сыграй-ка ему что-нибудь ободряющее.
Скрипач, совершенно не испытывающий в эти секунды ставшей уже почти привычной ревности (что немного удивляло и его самого), кивнул и, положив футляр на палубу, поспешно отомкнул его. Скрипка привычно прыгнула в левую руку, смычок скользнул в правую, и юноша, выпрямившись, ласково провел последним по струнам. Дрожащий, колеблющийся, сомневающийся звук сорвался с них и растаял где-то под парусами. За ним последовал другой, уже более уверенный, четкий, потом еще один — крепкий, сильный, ободряющий. Пальцы Антона уверенно зажимали струны в нужном месте, перебегали по ним, как птицы по жердочке, порхали над грифом зачарованного инструмента, а музыка лилась, лилась, все более и более уверенная, более сильная, мощная, внушающая такую же уверенность в душу, прогоняющая все сомнения.
Ашет хотел, было, помочь парню и даже потянулся за флейтой, но в последний момент скривился и опять бросился к борту. Качка не желала оставлять бедного охотника в покое, совершенно не жалея его.
Мирко встряхнулся, приподнимая голову и, закрыв глаза, расслабился, позволяя мелодии вести себя. Страх куда-то ушел. Парень заулыбался, не открывая глаз, видя, чувствуя, как пробуждается в нем что-то большое и прекрасное, словно распускается огромный цветок. Живой, подвижный цветок, волнующийся, мечущийся, не могущий найти своего места, не знающий, куда ему податься! И как перед этим живым цветком вдруг открывается дорога. Широкий путь, звенящий волшебной музыкой, светлый и прекрасный. И цветок срывается со своего места и движется в нужном направлении…
— Да что б меня вздернули сегодня же, капитан, это какая-то музыкальная шкатулка, а не корабль! Грот и стаксель… Парень играть умеет, да что б еще этим акулам та музычка глотки жадные позатыкала!
Внезапно вклинившийся в мирные видения юного Созидателя грубый голос заставил его вздрогнуть и отвлечься. Карина, крепко держащая его за руку, чувствующая, как увеличивается его сила, как она раскрывается во всей своей красе и, сливаясь с ее собственной, образует так необходимый сейчас мощный поток, и внезапно ощутившая, как все это оборвалось, зашипела, как разгневанная кошка, рывком оборачиваясь к посмевшему открыть рот старшему помощнику.
