— Хорошо. Пусть приведут остальных. Я беру их.
* * *
1 Клиент — лицо, пользующееся чьим-либо покровительством.
Глава 9
Они пришли ночью, едва опередив ульверов, что возвращались с Арены. Видать, смешались с толпой и так добрались до нашего дома.
Все шестеро: два хельта и четыре хускарла. Самый приметный — тот, что с даром в силу, но пока он еще не стал настолько крупным, чтоб выделяться среди толпы. У нас схожими размерами мог похвастать только Видарссон. С собой они принесли броню и оружие, уложенные в мешки, а также богатства, что накопили, пока были в хирде Клетуса, и всё это добро они передали мне.
— Зачем? — удивился я.
У нас хирдманы хоть и слушают хёвдинга, но своё держат при себе.
Хальфсен коротко переговорил с Дометием и ответил:
— Таков был порядок у Клетуса. Он покупал оружие и броню и вроде как давал своим людям на время. Если вдруг хирдман погибал или уходил, весь скарб оставался в хирде. А монеты… Их Клетус раздал перед уходом. Они боятся, что ты передумаешь и прогонишь их, потому на всякий случай решили заплатить. Думают, норды жадные до золота.
Я немного подумал и забрал монеты, мешки же сказал оставить.
— Отныне это их собственное оружие и собственные доспехи. Сами пусть следят, захотят уйти, заберут с собой. Скажи Дометию, что он старший среди фагров. Я буду спрашивать с него, а он пусть спрашивает с них. И чтобы все выучили нордский, особенно Дометий.
Фагры выслушали пересказ молча. Я видел, что они удивились моим словам и порадовались тому, что главный по-прежнему Дометий.
— Рысь, тебе придется взять их под свое крыло, раз уж понимаешь их речь. Заодно и фагрский лучше узнаешь.
Тут подоспели и ульверы с Арены, на сей раз Лундвар был с ними, потрепанный, зато живой и с семью рунами. Увидев незнакомых фагров, мои сохирдманы немного опешили, потому я попросил Сварта, чтоб тот рассказал им что к чему. Сам же прикидывал, в какой комнате разместить новых хирдманов и как решить дело с рабами. После первого появления фагров они никуда из дома не выходили, я за этим проследил. Как быть дальше? Может, и впрямь убить? Теперь я могу купить рабов взамен этих, хоть это и выйдет дорого. Но Лавра убивать нельзя, он ходит к Жирным за платой, чтоб нас кормить. Если придет кто другой, Жирные явно обеспокоятся.
Потом я попытался посчитать, сколько у меня монет и какие. Прежде было проще, десяток эйриров или полмарки серебра несложно упомнить, а нынче я держал казну всего хирда, и илиосы то появлялись, то исчезали. Когда подошел Хальфсен и сказал, что фагров поселили в комнату с Живодером, Бриттом и Офейгом, я поделился с ним своими размышлениями.
— Надо сделать, как принято у благородных родов, — посоветовал толмач. — Там редко глава рода ведет все дела, обычно перекладывает на управляющих. К примеру, если есть отдаленная земля с рабами и посевами, господин сам туда почти и не ездит, за ней приглядывает особый человек. Иногда сын или другой родич, но чаще вольноотпущенник. Так и ты можешь передать ведение казны кому-то другому. Будешь давать ему полученные монеты и забирать, когда понадобится. Хорошо, если он будет обучен грамоте, тогда он сможет вести записи и говорить, когда и сколько точно получил и когда сколько отдал. Это важно. Купцы в Альфарики всегда так делают.
Я хмыкнул.
— А кому? У нас из грамотных только ты, но у тебя и так дел невпроворот. Рысь? Так он тоже по уши увяз, особенно теперь. Не фаграм же отдавать.
— Они не знают грамоты, кроме Дометия, — удивил меня Хальфсен. — Я уже спросил.
Я почему-то полагал, что все фагры обучены письменам. Впрочем, эти ребята были бойцами Арены, где ж им получить такие умения?
— Может, Херлиф? — продолжил толмач. — Он немного умеет писать, только на свой манер.
— Это как?
— Фагрский он учить не захотел, но все знаки запомнил и начал складывать их так, чтоб выходили нордские слова. Счет тоже знает.
— Позови его… нет, позови всех, кто не был днем, и нужно, чтоб кто-то присматривал за рабами.
Хальфсен быстро созвал ульверов. Я вдруг впервые после смерти Альрика подумал, что быть хёвдингом не так уж и плохо, раз можно перекладывать кое-какие дела на других. Но лишь до того момента, как увидел злость у некоторых хирдманов, например, у того же Простодушного.
— Что за чушь ты сотворил, Кай? Зачем позвал хирдманов Клетуса? За ними же охота идет! — прошипел Херлиф.
— Так прям уж и охота! — хохотнул я, но получилось не очень уверено. — Тихо вроде. Или слышали что?
— Нет, ты же Хальфсена с собой забрал. Но ведь Набианор не дурак. И людей у него хватит, чтобы заглянуть в каждый дом Гульборга.
— Это хорошие воины, — твердо сказал я, глядя прямо в глаза Простодушного. — С толковыми дарами. Со своим оружием и броней. С выучкой. И они не знали о задумке Клетуса.
— Воины, значит. С дарами. Так, может, тогда стоит взять побольше таких и убрать всяких бестолковых, у кого ни дара, ни выучки нет? — вскипел Херлиф.
Не успел я опомниться после вспышки всегда спокойного Простодушного, как и Вепрь подал голос:
— А как же прежний обычай? Брать через согласие всех хирдманов?
— Верно, — кивнул Эгиль, а с ним и Трудюр, и Дударь с Видарссоном.
Хорошо, хоть Лундвар помалкивал, да и остальные, которых Альрик тогда понабрал в Мессенбю, тоже не бузили. Их ведь Беззащитный тоже взял без спроса.
— Для начала скажу, что ответ нужен был сразу, а вас не было. Без стаи я бы и не подумал их взять, но их дары и впрямь хороши, они укрепят хирд. С ними все ульверы станут сильнее, пусть даже и без даров.
Херлиф гневно сплюнул на пол.
— Дальше. Мне плевать, есть ли у вас дары или нет. Вы в стае. Всё! Простодушный, мне нужна твоя хитрость и смекалка. Ты верно сказал, их могут искать. Если они будут сидеть тихо и никуда не выходить, вряд ли их сыщут. Но есть одна загвоздка…
— Рабы, — сказал Херлиф.
— Рабы, — согласился я.
— И не только они. Еще Жирные: они платят за наш прокорм. Шесть мужей немало прибавят к затратам. И как потом их выводить из города? На каждых воротах охрана.
— Ну, мы же не сейчас уходим. Может, потом уляжется?
— Да и вряд ли они просидят несколько месяцев, не выходя из дому. Соскучатся, к бабам потянет, к знакомым вздумают наведаться… Да мало ли что? Вспомни, как сам на стены лез, когда взаперти сидел. Но да, рабы в первую очередь.
Как всегда неожиданно, заговорил Свистун:
— Личины. Надо ходить по городу в личинах волчьих, как на тех пирах. Попервости пугаться будут, а потом привыкнут. Личин много, хватит на всех. Волосы им отбелить, справить одежку нашу, посмотреть, что за оружие, нет ли приметного.
Простодушный грыз ноготь, размышляя о чем-то. Потому дальше высказался Вепрь:
— Сварт сказал, они золото принесли. Можно его и пустить на прокорм, вряд ли они нажрут больше, чем на илиос в месяц.
Мне понравились эти придумки. Носить личины всюду чудно, конечно, зато все будут видеть, что идет не кто-то, а снежный волк. Ульвер! Да и от потери двух-трех илиосов мы не обеднеем.
— Надо пообещать Лавру свободу, — наконец промолвил Херлиф. — И не просто свободу, а взять его с собой.
— В хирд? — поморщился я.
Лавр, конечно, толковый мужик, в прошлом воин, да только он уже столько лет рабом проходил, к тому же рун у него маловато. И хромота до конца не ушла.
— Нет. Он и сам не пойдет. А вот если пообещать ему волю да с землей? Чтоб мог жениться, детей родить… Он же об этом мечтал прежде! Можно взять его с собой. Поди, у твоего отца найдется местечко для него?
— После здешней жары да щедрой земли на наши острова? Померзнет же. Бритты и те чуть не померли. Но если он того захочет, я не прочь.
— Тогда я поговорю с Лавром.
Довольный, что разговор разрешился, я ушел. И лишь когда ссыпал полученное от фагров золото в короб, сообразил, что так и не передал казну Простодушному.
