– Но за консультацию взять оплату не забудут, – недовольно буркнул второй.
– Если можно было обойтись без них, Дисси никогда бы не предложила просить помощь, – уставясь на свои руки, лежащие на столе, тихо, но четко произнес седьмой.
– Да с чего ты её все время защищаешь?! – сердито фыркнул Дьёрджес, болезненно ревновавший сына к этой непостижимой наемнице.
– Дьёр! – предупреждающе цыкнул первый, всерьез испугавшись, что эти двое сейчас разругаются навсегда.
– Я тоже тебя люблю, папа, – понимающе глянув на второго, неожиданно заявил Сейдрегес. – Но не нужно меня так ревновать, я уже не ребенок и не девушка. И не надо сердиться на Дисси за то, что выбрала деда, а не тебя.
Ошеломленно выслушав эту отповедь, инлины с таким изумлением уставились на седьмого, словно он был говорящей статуей. Лица Айтериса с сыном, по мере того, как до мужчин доходил смысл высказанного парнем, наливались таким жарким румянцем, о вероятности коего они и сами уже давно забыли.
– Да откуда… – второй запнулся, не находя от возмущения подходящих слов.
– Способности открылись, – спокойно сообщил седьмой, сочувствующе глядя на него.
И опять в комнате воцарилась тишина, пораженные инлины пытались осмыслить, чем это может им грозить… или помочь.
Само собой, о том, что после первого совершеннолетия, которое наступает у эльфов в двадцать пять лет, в мальчике могут проснуться эльфийские способности, они знали. Однако и о том, что вероятность такого чуда ничтожно мала, тоже были прекрасно осведомлены.
И когда год назад Сейдрегесу исполнилось двадцать пять, а эльфийские способности не появились, восприняли это абсолютно спокойно. Он и так был наделен такой важной для них способностью, что других ему и не желали.
– И когда… ты почувствовал… – не решаясь уточнять, что именно, осторожно поинтересовался еще смущенный командир.
– Сегодня вечером, – кратко и твердо объявил седьмой и так вызывающе глянул на деда, что тот сразу сообразил, более точного ответа они не услышат.
Сейдрегес поймал слегка испуганное понимание деда и тверже сжал губы. Ну, неужели они могли надеяться, что он станет рассказывать о том, как оглушительный поток чужих эмоций лавиной обрушился на него?! Если это произошло именно в тот миг, когда Бини разрешила поцеловать её на прощанье?! Как может объяснить свои чувства неожиданно прозревший тому, кто еще слеп?! Конечно, вначале он подумал, что это сошли с ума и закричали на разные голоса его собственные чувства. Но потом постепенно выделил из этого потока собственный восторг, опасливую нежность Бини, тревожную боль Дисси. И целых два часа после расставания с любимой девушкой сидел на верхней площадке башни, пытаясь научиться отключать от своего сознания чужие чувства. Помучившись для начала, позже все-таки научился, как оказалось, если приноровиться, это не так и сложно. А придя сюда, сразу понял, что чувства родственников различает много лучше, чем остальных. И хотя он сразу оградил от себя этот букет разнообразных эмоций, не заметить, что в нем преобладает боль и тревога, все же не мог.
– А в чем конкретно они заключаются? – не выдержал, наконец, маг.
– Я слышу самые сильные эмоции. У всех, – предупреждая дальнейшие вопросы, предупредил седьмой.
– И… – попытался продолжить увлекательное расследование Шимирл, но не успел.
– Ты чувствуешь сейчас исследовательский интерес ко мне, легкую зависть, стыд за свою промашку с записями и злость на Астру, – коротко перечислил Сем.
Шимирл открыл и закрыл пару раз рот, и снова, второй раз за день, начал краснеть пятнами.
Все остальные молчали, спешно копаясь в своих чувствах, чтобы не попасть в такое же незавидное положение, как маг.
– Но хочу сразу всех предупредить, про чувства Шимирла сказал только для того, чтобы вы убедились в моих способностях. У меня было время подумать, немного… но мне хватило. Ни на какие вопросы насчет чужих эмоций, если они, конечно, не станут угрожать моему народу, я больше отвечать не буду. Чужие чувства нужно уважать.
«Как он сразу повзрослел!» – с грустью и гордостью вздохнул первый, глядя на серьезное лицо внука. И поймал в ответ полный понимания и сочувствия взгляд. Хотел было по привычке возмутиться, нечего сочувствовать сильному, закаленному невзгодами мужчине, да вовремя спохватился. Неправда это, что сильным не нужно понимание и сочувствие, оно нужно всем одинаково, просто сильные умеют об этом молчать.
– Тогда идите отдыхать. Завтра будет трудный день. – Командир решительно поднялся из-за стола.
Ему нужно было о многом подумать и многое решить для себя из того, что он раньше предпочитал откладывать на потом.
Маг эльфов появился в крепости ранним утром. В издавна приспособленной именно для этого комнате дежурный воин, не сводящий взгляда с начертанного на полу круга, вдруг заметил, как начала светиться темная полоска. Потом резко взметнулись к потолку непроницаемые для взгляда, слабо светящиеся стены телепортационного цилиндра. А когда через миг свет растаял, в круге стоял стройный мужчина в простой белой одежде.
Воин почтительно склонил голову и вежливо предложил проводить гостя. На что тот, сохраняя абсолютно безразличное выражение лица, ответил отказом. И уверенно пошел по направлению к официальному кабинету командира. Где Айтерис, несмотря на раннее время, уже обсуждал со вторым и четвертым какие-то хозяйственные вопросы.
Но своевременный предупреждающий свисток воина заставил их быстро свернуть свитки и встать со своих мест, готовясь выказать ценному гостю все возможное почтение. Эльф размеренно вошел в предупредительно открытую дверь, не здороваясь, прошел к креслу, и, едва усевшись, вопросительно уставился на инлинов.
Айтерис конечно знал, что эльфы не любят тратить на пустяки свое драгоценное время, но такого отношения всё же не ожидал. В прошлый раз, когда могущественные помощники еще должны были одну услугу, они вели себя намного общительнее.
Однако с затаенной досадой понимая, что высказывать претензии в их положении стал бы только законченный идиот, сделал вид, что именно так и должны проходить встречи с представителей родственных народов. И потому немедленно, как смог подробно объяснил суть проблемы. Желая преподнести сделанные выводы как можно правильнее, заикнулся было о том, что точнее все сможет объяснить человеческая магиня. Или Шимирл. В ответ на это предложение по губам гостя скользнула мимолетная пренебрежительная усмешка, и он велел проводить себя ко входу в карман.
Заклинание Шимирла, запирающее решетку, он снял еще легче, чем Астра, по проходу шел быстро и уверенно, повесив над своей головой яркий светильник.
