Но камень ушел на дно, утонул в иле. И никакой монах, никакой бог не сможет отыскать его под глубокими водами никогда не мелеющей Великой Реки.
На душе стало легко и спокойно.
Он сделал то, что должен был сделать.
Точнее то, чего не должен был…
Буйвол тряхнул головой, посмотрел вниз.
Там, под ногами, укрытая туманом, ползла к океану Великая , Река. Великая неприступная сокровищница.
На воде было зябко.
Сим кутался в старый плащ и ругал себя за то, что не оделся теплей.
Густой туман глушил все звуки. Волны шлепали по плоскому , его лодчонки, плескались в борта. Срывающиеся с поднятых весел капли бились о воду.
Сим был невезучим рыбаком. Его сети быстрей гнили и егче рвались. Его лодка постоянно текла, весла часто ломались. Весь улов приходилось отдавать перекупщикам в счет старых долгов за мизерную цену.
Над ним смеялись соседи. Собственные дети стыдились его. Жена старалась его не замечать.
Никто не звал его по имени. Только по прозвищу. Из-за длинных усов и рыбьих глаз его называли Налимом.
Во всей жизни ему повезло один-единственный раз.
Вчера…
Сим медленно греб, высматривая поплавки сетей.
Чужих сетей.
Он знал — они где-то рядом…
Вчера к нему пришел монах. Все рыбаки в это время были на реке, ставили сети, а Симу ставить было нечего. Только он один был дома, и поэтому монах пришел к нему.
— Мне нужна свежая рыба, — сказал монах. — Завтра утром. Как можно больше.
Сим хотел было сказать, что последняя его сеть сейчас сохнет на берегу, а потом ее придется основательно залатать. Но промолчал.
— Здесь неподалеку строится новый храм братства Локайоха, — сказал монах. — Сейчас мы готовим припасы. Сим кивнул.
— Купим все, что будет, — сказал монах. — По хорошей цене…
Сим встал ночью, тихо стащил с берега свою лодку и, осторожно двигая веслами, поплыл проверять чужие сети.
Ему продолжало везти, и он удивлялся этому, — рыбы было много, а густой туман надежно скрывал его от случайных свидетелей.
Вытягивая чужие сети и выбирая рыбу, Сим благодарил Локайоха и его слуг. Он верил, что теперь расплатится с долгами, а быть может, даже купит новую сеть.
Груда живого серебра шевелилась на дне лодки, Сим смотрел на нее и впервые за много лет радостно улыбался.
А потом случилось невероятное.
Когда Сим, приметив у левого борта цепочку поплавков, отпустил весла и приподнялся, что-то тяжелое больно ударило его в плечо. Он охнул, схватился за ушибленное место. Пригрозил кулаком небу, скрытому за непроглядной мглой, — он думал это чайка выронила что-нибудь из клюва.
А затем посмотрел под ноги.
На груде рыбы лежал синий камень размером с кулак ребенка. Он поблескивал гранями, и Сим сразу понял, что камень этот не простой.
За этот камень наверняка можно купить новую лодку. Большую, широкую. Может быть, даже с парусом.
У Сима перехватило дыхание. Он взял камень, сунул его в карман и огляделся, словно боялся, что сейчас появится кто-то и потребует вернуть драгоценность.
“Надо будет обязательно показать его монаху”, — пришла мысль.
Симу вдруг показалось, что в тумане вокруг него плавает какая-то серая тень. Невнятно бормочет что-то.
Надо будет обязательно показать его монаху.
Это просто ветер треплет мглу, и плещет вода.
Сим поежился. И, оставив чужую непроверенную сеть, сел за весла.
В начале Огненной Декады все четыре кристалла были на месте.
Ночью, в Час Огня, Суайох вышел к богу, держа камни на вытянутых руках. Опустившись перед алтарем на колени, монах склонил голову и провозгласил:
— Они твои, Локайох.
Огненные глаза жадно глянули в подставленные руки. Золотая статуя содрогнулась, и низкий гул поплыл под сводами пещеры.
Суайох положил камни на край алтаря, выровнял их в линию. Двумя пальцами взял первый — прозрачный, похожий на алмаз. Другую ладонь он положил на диск-основание. Почувствовал, как вибрируют части Артефакта, как они тянутся друг
к другу.
Медленно монах провел камнем над поверхностью диска.
Определил место, где сила притяжения максимальна. Выпустил кристалл из пальцев, и тот упал точно в одну из четырех выемок.
Монах взял второй камень — красный. Установил на место и его. Потом поднял третий камень — синий…
А когда последний кристалл — черный — выпал из пальцев Суайоха и встал на место, ликующим гонгом зазвенел металл, и ожившие камни провернулись в своих гнездах, врастая в основание. На мгновение словно огненный пот выступил на диске, очертив древние письмена. Жар опалил лицо Суайоха, и монах закрылся руками.
— Он твой, Локайох, — прокатился рокот голосов. Сотни монахов выстроились вдоль стен, держа в руках черные свечи. Они следили за каждым движением Суайоха и ждали, что бог отзовется.
Но бог молчал.
Лишь тень его колыхалась над Артефактом.
Малыш и Буйвол проснулись посреди ночи одновременно. Обоих разбудил один сон.
— Камни, — прошептал Буйвол.
— Они у него, — согласился Малыш и яростно зачесался. Друзья ночевали в маленькой гостинице, где было полно клопов и не было постельного белья.
— Что я сделал не так? — скрипнул зубами Буйвол.
— Ты все сделал правильно.
— Это бог.
— Это ты… — Малыш помолчал, слушая, как Буйвол дышит тяжело на соседней койке. — Послушай, если у тебя есть судьба, это еще не значит, что у тебя нет жизни.
— У меня есть жизнь! — повысил голос Буйвол. — Но это моя жизнь! Только моя!
В тонкую стенку застучали разбуженные соседи.
— Ладно, — чуть тише сказал Малыш. — Давай досыпать. Тут уже ничего не изменишь.
Буйвол, вздохнув, поднялся, подошел к окну. Долго смотрел, как деревья качают ветвями, словно стараясь смахнуть с неба звезды.
— Если бы я точно знал… если бы я знал, что должен… что именно я должен…
Малыш рывком отвернулся к стене, натянул одеяло на голову. Попытался уснуть, но бормотание напарника отвлекало.
— Послушай, — не выдержав, сказал Малыш. — Мы с тобой должны принести части Артефакта, так? — Он снова повернулся лицом к товарищу. — Тогда давай договоримся, что с завтрашнего дня мы не будем таскать с собой ничего лишнего. Никаких непонятных камней, никаких загадочных дисков. Только оружие, еда и деньги. Все очень просто.
Буйвол затих. Он обдумывал предложение товарища.
— Как тебе моя идея? — улыбнулся Малыш в сторону окна.
Буйвол прошелся по комнатушке. Половицы скрипели под его ногами, проседали, и Малыш чувствовал, как покачивается кровать.
— А если… если… что-то…
— Что? — недовольно спросил Малыш — Если что?
— Не знаю…
