Лишь подошедшие сотни под командой Ратуха и Рамета осадили разошедшегося сотника.
Во время доклада Дхим становился все мрачней. Он понимал, во что может, выльется веселье его воинов. По улицам потекут реки крови, если горожане подымятся, как не крути, а войск под рукой кот наплакал. Ещё неизвестно, сколько стражников прячутся по углам, ждут момента, когда можно будет ударить побольней.
– Всех виновных сотников под стражу. Сотни выстроить на площади внутреннего двора, – приказал Глава рода, когда Зухр закончил. – Усиль патрули, тяжелую пехоту ко всем воротам.
– Мой По– велитель, в гор-де бунт! – задыхаясь, произнес вбежавший посыльный – идут сюда!
– Потери? – спросил Правитель.
– Их нет повелитель, воины отходят, не ввязываясь в драку перекрывая узкие улицы, – ответил посыльный.
– Кто ими командует? – поинтересовался Дхим.
– Ратух, Повелитель, – ответил воин.
– Хорошо. Иди, – отпустил посыльного Правитель.
– Зухр, возьми отряды, охраняющие дворец, под своё начало, – приказал Глава рода, когда они остались наедине. – И учти, я не хочу, чтобы из-за какого-нибудь балбеса началась резня. Передай всем, если кто двинется без команды, на кол посажу.
– Я понял хозяин.
– Будь готов, я сам выйду к толпе, – предупредил правитель
– Хозяин, толпа безумна и . . . Дхим поднял руку, останавливая тысячника.
– Есть поступки, которые нельзя доверять другим, не хочу из-за мгновения страха и опасений за свою жизнь, делать шаг назад. Конце концов у меня есть ты. Я надеюсь, ты не позволишь толпе растерзать меня.
– Не позволю, хозяин, – сокрушено ответил Зухр.
Толпа горожан, подогревая себя криками, выплеснулась на простор площади, перед дворцом правителей. Первые ряды бунтовщиков, вырвавшись на простор, притормозили, когда увидели перед собой шеренги пехотинцев облаченных в доспехи. Их боевой дух заметно остыл, гневные призывы покончить с дикарями стихли и лишь напиравшие сзади, вынуждали первые ряды шаг за шагом приближаться к застывшим в строю дадгам. Вскоре весть о препятствии, в лице тяжелой пехоты, облетела толпу горожан. Бунтовщики, наконец заметили, что все боковые улицы перекрыты щитоносцами и ещё один отряд закрыл путь назад. До них дошло, бегущие от толпы дадги, был всего лишь приманкой, чтобы заманить их в ловушку.
Над площадью повисла тишина. Запертые в ловушке горожане, зло смотрели на захватчиков, крепче сжимая оружие в руках. Наступил момент, когда люди готовы были умереть, но ещё не решились сделать последний шаг, после которого нельзя будет что-либо изменить.
Так и стояли они друг против друга. Одни полные праведного гнева жаждущие отомстить за пролитую кровь сограждан. Другие смотрели на взбудораженную толпу сквозь прорезь шлемов с полным равнодушием. На их клинках ещё не была счищена кровь горожан, и лишь воля правителя удерживала их, чтобы не пролить новую.
Вдруг шеренги дадгов разошлись, и через образовавшийся проход, и к бунтовщикам вышел дадг.
Он шел без опаски на встречу горожанам. Дадг остановился примерно в двадцати шагах от толпы.
Чувствовалось, человек привык повелевать, об этом говорила и манера держаться и осанка, но особенно жажду власти выдавали его глаза.
– Я Дхим, глава рода Има. Повелитель родов Кэя, Унта, Иту, Ими, Кена, теперь и Глена, – дадг сделал паузу, чтобы бунтовщики до конца осознали, кто перед ними, затем продолжил. – Говорю вам жители Глена, идите домой, ибо крови пролито уже немало. Так вы сохраните свою жизнь, и своих близких. Но если вы не послушаете меня, город утонет в крови. Моё слово сказано, как распорядится своей судьбой решать, вам самим. Новый правитель Глена развернулся и ушёл. Едва Глава рода скрылся за стеной щитов, как толпа забурлила.
– Нет веры супостату, – выкрикнул, розовощекий мужчина, стараясь завести толпу, которая быстро теряла воинственный настрой.
Он шнырял среди людей с красным от распираемых его чувств лицом. Подстрекатель появлялся то в одном, то в другом, дергал горожан за рукава и доверительно глядя в глаза говорил:
– Это сейчас, он нас по домам выпроваживает. Пока мы вместе, мы сила. Если разбежимся, помяните моё слово, перережут по одному.
– Правда, так оно и будет, – слышалось с разных сторон, – не верим чужаку. Если разбежимся, всех под нож пустят, никого не пожалеют.
– Тихо, – раздался сочный бас, перекрывший шум толпы. – Тихо, кому сказал, ишь раскаркались. А ты Кедыш, хайло своё закрой. Почто народ на смерть верную толкаешь. Думаешь, я не вижу, что власть вернуть хочешь. На слободку вырезанную, тебе наплевать, а вот место тепленькое, да сытое жалко. Будь по-другому, не повел бы люд мастеровой, на копья басурманские.
– А вы, – говоривший ткнул пальцем в затихшую толпу – уши развесили, чем думаете, аль голова у вас лишь для жратвы. Раньше тревожится надобно было, покуда вороги с той стороны стояли. Да и мечом махать не нашенское дело, подсобить стражам ежели надобно, можем. Но где защитники наши, нету. Ежели поляжем здесь, детей кто кормить будет. Не смогли город отстоять, теперь привыкайте спину гнуть. Выступающий сделал паузу, чтобы перевести дыхание, после чего продолжил.
– Насчет того, что нас по одиночке перережут, вот что скажу. Кто им мешал это сделать вчера вечером, покуда мы по подвалам и сараям зады свои прятали, никто. Значить чего-то надобно пришлым от нас. Значить выслушать их требуется, узнать чего хотят, и через это выторговать послаблений для города.
Горожане молчали, размышляли над сказанным. Им уже не хотелось штурмовать дворец, думы о родных погасили и так еле тлеющие угли гнева.
– Есть смысл в словах Сельеги, надоть узнать чего хотят супостаты, – подал голос, после продолжительного молчания, Ивак, старший мастер артели скарбников. – Могуть и не будут душить ремесленную братию.
– Ты вот чего Сельега, – обратился мастер к высокому седому горожанину, остановившему толпу, – коль удержал нас от крови не нужной, и остудил, головы наши горячи, выручай и далее. Сходи к басурманам, порадей за нас горемык, я тоже пойду с тобой, а ежили ещё кого надь, так найдем, не сомневайся. Верно, говорю народ.
Через какое-то время из не стройных рядов горожан отделилось три фигуры, и направились к шеренгам дадгов, к ним на встречу вышел мрачного типа воин.
– Уважаемый, – подойдя к воину, произнес Осгев, глава гильдии купцов – не мог ли ты узнать, примет нас правитель. Выслушав горожан, воин молча развернулся и ушел, скрывшись за щитами.
В открывшуюся дверь вошел тысячник.
– Хозяин, город прислал делегатов, – доложил Зухр.
– Пусть войдут – произнес Дхим, поборов желание помучить делегацию ожиданием.
