рода… кроме того, если дядя планирует отдать меня учиться в клан Айон — то и невесту мне тоже будут подбирать с большими перспективами. Так что этот вариант вряд ли возможен.
— Ну да, наверное, ты прав, — согласилась Джайна, — а если…
Но в этот момент юноша из Сэйн подошёл к ним и поздоровался. Сареф вернул приветствие, принял скромные поздравления (впрочем, делегация клана наверняка уже передала подарок непосредственно дяде) и отправился дальше, оставив Джайну самой решать свои любовные дела.
Он гулял по залу и благосклонно кивал всем, кто его приветствовал и поздравлял. Странное дело… казалось, что ему всю жизнь страшно этого не хватало. Ну, наверное, пока он был маленьким, так и было. Но теперь, когда ему исполнилось 15, и он имеет право посещать все официальные клановые мероприятия, то и…
— Ага, — раздался рядом с ним чей-то незнакомый голос, — вы, наверное, Сареф.
Он повернулся — и увидел человека, который скрывал своё лицо за капюшоном красного плаща. Впрочем, он тут же его снял, открывая довольно приятное лицо с умным взглядом… и только пожимая ему руку, Сареф обратил внимание на его зелёные глаза… с вертикальными зрачками. Кляня себя за несообразительность, он скосил глаза в сторону клановой нашивки плаща, и ожидаемо увидел там двух драконов.
— Член клана Айон, — Сареф попытался было склонить голову, но айоновец тряхнул его за руку.
— Отставить почётные приветствия, — хмыкнул он, — если наш глава согласовал тебя на поступление в академию уже в 15 лет — то тебе стоит отвыкать кланяться другим. В жизни тебе этот навык не пригодится.
Сареф послушно кивнул, продолжая с восхищением оглядывать гостя. Тот же, повернув его руку, нащупал модифицированное Кольцо Силы.
— Дядя передал его тебе. Прекрасно, — кивнул айоновец, — ты достойно справился с этой ношей. Мы считаем, что этого достаточно. Тебе нужно привыкать к другому уровню силы. Когда ты приедешь в академию — тебе это понадобится.
— Скажите, — внезапно спросил Сареф, — а мой отец, правда, тренировался у вас — и… не выдержал?
— К сожалению, — айоновец, на удивление, не стал уклоняться от ответа, — у него почти получилось, Сареф. Почти получилось. Но, к сожалению, до наших стандартов он не дотянул. А, значит, и дальше бы он тоже не справился. Поэтому милосерднее было его просто отпустить. Мы рады, что он женился, мы рады, что у него родился ты. У тебя есть шанс преуспеть там, где не получилось у него.
— А, — тихо спросил Сареф, — другие будут… припоминать мне это? Сомневаться, что из-за своего отца я тоже не потяну?
— Будут, — невозмутимо кивнул дракон, после чего неожиданно взял руку Сарефа в обе свои ладони, — но послушай, что я тебе скажу, парень. Такие насмешники будут всегда. Если бы твой отец преуспел — они бы говорили, что ты недостоин его и не повторишь его успех. На самом деле им всё равно. Всегда будут те, кому самое главное — посмеяться над тобой и ранить тебя. Ты не слушай их — и делай своё дело. И вот когда ты преуспеешь — тогда они заткнутся, и больше никогда не раскроют свой поганый рот.
— Как мягко стелет, правда? — раздался чей-то хриплый голос, и Сареф, обернувшись, увидел, как к нему приближается гость в белом плаще.
— Ах, да, — с пренебрежением сказал айоновец, — правила обязывают, чтобы ты уделил ему внимание. К сожалению.
— К сожалению, — прохрипел хозяин белого плаща, приблизившись на расстояние вытянутой руки, — кажется, в твоей жизни вообще не бывает сожалений, да, парень?
Он взял со стола рядом бокал с красным вином и попытался отхлебнуть, но из-за своей неуклюжести нечаянно опрокинул его на себя. И теперь создавалось впечатление, что он истекает кровью. Слишком правдоподобное впечатление.
— Какой роскошный праздник, — теперь к хрипящему голосу добавилось и омерзительное бульканье, словно бы хозяин белого плаща, действительно, захлёбывался кровью, — каждый год, наверное, такой проводят. А что тебе подарили в прошлом году, парень?
Сареф честно попытался вспомнить — и у него не получилось! Он оказался настолько шокирован, что не мог в это поверить! Но ведь в прошлом году был такой же праздник, и было так много гостей, и они принесли ему много подарков… да, меньше, чем сегодня, ну так и дата была обычная. Так почему он не может вспомнить ничего⁈
— Неужели такого молодого мальчика уже подводит память? — Сареф готов был поклясться, что хозяин белого плаща сейчас ухмыляется, — наверное, и мамочка тебе постоянно говорила в этом поместье, как она тебя любит. И папочка всегда поддерживал в любой сложной ситуации. И сестра… когда она тебе в первый раз пожаловалась на этого несчастного дурачка из Сэйн?
— Хватит! — властно сказал айоновец, — прекрати его смущать. Ты пьян, ты опозорил свой клан, и тебя выведут отсюда! Стража!
— Наверное, потому что ты понимаешь! — уже громче заговорил хозяин белого плаща, — что никогда твоя мать в этом поместье не осмеливалась заступиться за тебя! Никогда твой отец тебе слова доброго не сказал! Никогда Джайна не разговаривала с тобой, как с равным! Никогда дядю не волновала твоя судьба!
Рядом с гостем, наконец, появились два стеклянных стража, которые схватили его под руки и потащили прочь. Но в этот момент гость изящно извернулся, сбрасывая с себя плащ до поясной верёвки, которая его держала… и Сареф с ужасом понимал, что он откуда-то знает это лицо! И эта рана в груди, из которой натекло уже столько крови! Идеальная чёрная стена в его памяти, за которой не было ничего, треснула, вытягивая воспоминание о зинтерровце Арнарде, которого убивает Мёртвый Король воров, который молит о пощаде, но… умирает навсегда. А вслед за ним — и всё остальное…
И всё это, все гости, столы, слуги, подарки, его семья, гордость, ожидание, успех, счастье, радость — всё это рассыпается чёрной пылью, и из его несчастной души в очередной раз вырвали кусок… больно, святая Система, как же больно! Как была сладка эта иллюзия, как хотелось в неё верить, как глубоко она пустила в его душу свои корни. И он, оставшись один посреди черноты, кричит, кричит изо всех сил, чтобы только не было больно, чтобы только его оставили в покое, чтобы только пропала эта сосущая пустота, этот призрак жизни, которая у него могла быть, и которую отняли у него!
Но в этот момент его кто-то тронул за руку… и, подняв полные слёз глаза, он видит несчастного Арнарда, который тоже сидит на земле, всё ещё истекая кровью.
— Не вини себя, — прохрипел он, — у Туманной Матроны в родне были джинны. Она умеет видеть сокровенное. Мало кто
