- Я люблю холод. Считайте, я тяготею к тому, чего была лишена в детстве. К свободе, например. Или к безопасности, когда по деревням не ходят патрули и не ищут таких, как мы. Это гора Куагор, высочайшая из известных человечеству. Вершина мира. Символичное место для встречи, не так ли?
Максимильен молчал. Вот она, самый страшный и могущественный человек эпохи, ведьма, убийца, завоеватель и реформатор. Насмешливая, уверенная в себе, усталая и явно давно не спавшая. Но отнюдь не безумная. Уже хорошо.
Императрица лениво взмахнула рукой. Хлопья снега взлетели с земли, закружились, прилипли друг к другу и застыли, превратившись в сверкающее подобие кресла. Лофт, закинув ногу на ногу, уселась на ледяной трон.
- В приличном обществе дамам положено сидеть. Валяйте, Кровавый Канцлер, выкладывайте, чего вы от меня хотите.
- Поговорить, Ваша Светлость.
Императрица выжидающе подняла бровь. Трость чертила на снегу замысловатые узоры. Под взглядом этих темных глаз было удивительно неуютно. Заготовленная и тщательно отрепетированная речь теперь казалась на удивление глупой. Ты для нее – чудовище, а твоя армия и двух месяцев не продержится против захватчика, как и чем ты собрался ее убеждать?
- Можно вопрос? – неожиданно для самого себя спросил Максимильен.
- Попробуйте.
- Что значит Лофт?
Императрица помедлила.
- Солнце. Лофт значит солнце. Это старый язык, почти забытый. Так меня называла мать. Говорила, что я солнце, что освещает ее жизнь, а Альберт луна. Пока ее не убили.
- И поэтому вас так прозвали кадоби?
- Я сама так себя прозвала. Прижилось. Так чего вы хотите, Максимильен де Лантор?
- А вы?
Императрица криво усмехнулась.
- Не я просила о встрече.
- Я хочу сохранить свою страну. Против вас мы не выстоим.
- Что ж, откровенно.
- Это очевидно, а не откровенно. А вы не выстоите против объединенных северных королевств. Заключить мир будет лучше для всех.
- Что-то они не спешат объединяться на вашу защиту.
- На защиту безусловно. Но они с радостью прибегут рвать на части то, что осталось от Танаира, когда он перейдет к ослабленной войной Империи. Танаир – самое могущественное королевство севера, это не Файизина, без жертв не обойдется.
И ты это понимаешь, усталая женщина. Остается надеяться, что благоразумие в тебе сильнее жажды власти.
- Может, я не боюсь северных королевств? Темными ночами я принимаю ванны из крови невинных младенцев и лелею мечты о порабощении всего мира. Ваш сын, по крайней мере, так утверждал.
- Мой сын все время врет. И вы отнюдь не сумасшедшая.
- Возможно. Я всего правительница величайшего государства в мире и полководец огромной армии, которая проглотит вас и не подавится.
Подавишься. Еще как подавишься.
- Народ вас не примет, вы получите партизанскую войну.
Темная Императрица пожала плечами.
- Отчего же? Народ глуп. Ваш король не лучший правитель, многие хотели бы видеть его голову на пике. Я объявлю, что освободила несчастных от злобного Иерама, осыплю народ дарами, ненадолго понижу налоги, запущу свою пропаганду. Призову ваших крестьян, не видевших в жизни ничего, кроме нищеты и плуга, на великую войну, что будет сулить им почести, деньги и славу, выдам пива и хлеба, и они пойдут, распевая гимны во славу мне. Когда вместо почестей они получат алебардой в живот, менять свои политические предпочтения будет уже поздно. Те, кто будут слишком сильно недовольны моим правлением, отправятся за почестями туда, где снискать их, не сложив голову, будет особенно трудно. Разве не так ведутся все войны в мире? Не так вел войны Танаир в свое время?
- Меня тогда не было, Ваша Светлость.
- К счастью для вас.
Канцлер помолчал.
- На юге водятся верейки, Ваша Светлость?
- Понятия не имею, что это.
- Это змея. Большая змея, живет на болотах, жрет все, что движется. Никто на нее не охотится, естественных врагов у нее нет. Но иногда она проглатывает больше, чем может переварить, и умирает в страшных мучениях. Гниет заживо с раздувшимся брюхом. Я видел такую в детстве, поверьте, ничего приятного.
- Ну надо же. У де Ланторов прямо-таки семейное мастерство метафоры, хоть вы и не родственники. Остается один вопрос: от чьего лица вы действуете? Танаира или самого себя? Что-то я не вижу здесь Иерама.
- Король Иерам прислушается к доводам рассудка.
- Как интересно. Канцлер, прославившийся массовыми чистками и расправами над колдунами, ведет переговоры со злейшим врагом втайне от короля. Воистину, мир прекрасен и удивителен. И что я получу взамен, если соглашусь на ваши условия?
- То, за что вы боретесь. Новый мир для всех. Мы закроем лагеря, свернем репрессии. Колдуны в Танаире будут жить спокойно.
- А Иерам, конечно же, об этом еще не знает, но прислушается к доводам рассудка.
- С Иерамом я разберусь.
Разберусь исключительно силой убеждения. Или нет. Двум правителям Танаира всегда удавалось поддерживать хрупкий мир, но нельзя позволить королю столкнуть страну в пропасть.
- Похвально, похвально. Но колдунов истребляют не только в Танаире. А если я захочу, - трость неторопливо скользила по снегу, - нести мир и равенство и дальше, к примеру, в Серсту? По досадной необходимости нам придется пройти через ваши земли. Как посмотрит на это король Иерам?
