Для любого живого существа, того же обычного волка или медведя, такая рана была бы смертельной, а смельчак, что нанес подобный удар — стал бы героем дня. Охотники бы весь вечер пили не только во славу императора Форлорна Девятого и его дочери, наследницы Элаизы, но и за охотника и его твердую руку, которой того наградили предки. Но мы имели дело с нежитью, так что волколак только рванул в сторону, обезоруживая мужчину и при этом вгоняя пику еще глубже.
Но дело уже было сделано — монстр замер на месте, так что дежурившие на блоках слуги, пусть и испуганные до смерти, всем весом навалились на веревки, сжимая петли арканов, что гвардейцы выбросили под лапы и на голову волколака, рискуя при этом нарваться на острые когти чудовища. Мгновение и одна из петель плотно затянулась на задней лапе и еще одна — на шее нежити.
Пока волколак не порвал канаты острыми, как бритвы когтями, прозвучала команда десятника:
— Поднять на копья! Рубить лапы!
Два раза повторять было не нужно. Как только и так скованный торчащей из груди пикой волколак оторвал передние лапы от пола, поднимаясь вслед за петлей, вперед шагнуло сразу три человека, насаживая мертвую плоть на острые наконечники пик. Рывок, и вот последняя точка опоры — задние лапы — подвели чудовище, и волколак на секунду завис в воздухе, опираясь исключительно на древки копий, полностью неспособный сделать хоть что-нибудь. В этот момент вперед вышли гвардейцы во главе с десятником. Закованные в броню мужчины держали в руках тяжелые сабли, укрепленные магией. Но даже острые кавалерийские клинки, способные разрубать до пупа одетого в легкую броню противника, увязали в мертвой плоти. Но вот, первый, второй, третий удар и оставшаяся свободной задняя лапа волколака была отделена тела, а после на камень зала упала еще одна — на этот раз передняя.
Чудовище же, понимая, что проклятые людишки прерывают сейчас его не-жизнь, забилось из стороны в сторону, пытаясь вырваться из арканов или спрыгнуть с копий, что пронзали его грудь, живот и шею. Монстр пытался дотянуться оставшейся когтистой лапой хоть до кого-нибудь, но копейщики свое дело знали — с детства обученные и индивидуальному и строевому бою, сейчас аристократы показывали всю удаль, на какую были способны. Особенно отличился граф Фосс — огромный рыжеволосый бородач, волосы которого были убраны в тугую косу на затылке, владелец земель на самом севере Империи. Все в нем говорило о серьезной примеси кибашамских кровей, однако это не мешало ни самому Фоссу, ни его предкам служить Империи и Престолу, что он сейчас показывал в очередной раз.
Фосс, дабы обезопасить гвардейцев, что сейчас выполняли самую грязную и опасную работу по повторному умерщвлению волколака, сделал шаг вперед и буквально пригвоздил его к стене своим тяжелым копьем с широким серпообразным стопором у основания наконечника. Крик графа смешался с боевым кличем гвардейцев и воем разъяренной нежити, а десятник, что стоял впереди своих людей, одним прыжком приблизился к волколаку и в молодецком ударе всадил свою саблю в горло чудовища, да так глубоко, что клинок увяз в позвоночном столбе монстра, да так в нем и остался.
Тут я понял, что здесь есть работа и для меня.
— Назад! Отойдите! — крикнул я гвардейцам, что бросились в стороны в тот же миг, когда поняли, кто говорит.
Не сходя с места, я прицелился в оба конца торчащего поперек шеи волколака клинка. Две вторые печати Ур, каждая с полфута, легли в руки почти мгновенно. Главное, не промахнуться, и не всадить всю эту магию в неживую тварь… Как только внутренние контуры были разорваны, я изо всех сил толкнул щиты печатью Нид, буквально вколачивая магические преграды в клинок.
Эффект превзошел любые мои ожидания. Щиты столкнулись со сталью обуха с оранжевой вспышкой, но при этом не остановились, а ударили по клинку с такой силой, что сабля буквально впечаталась в каменную стену и, по всей видимости, извлечь ее больше не получится. Голова же волколака покатилась по камню, а тело без двух лап — мгновенно обмякло. Больше эта тварь для нас не опасна.
По залу прокатился победный крик защитников.
— Так их!
— Отлично!
— Ура!
Но праздновать было рано. Не успела голова упокоенного волколака остановиться, как ставни самого крупного окна, что находилось в соседнем зале, с чудовищным хрустом вылетели, а внутрь запрыгнула мертвая тварь. Еще два монстра, услышав предсмертный хрип своего товарища по стае, остервенело рванули через огненную преграду, раскидывая всех на своем пути.
По залу прокатились первые крики раненых и хрипы умирающих — две твари, что прорвались сквозь дверной проем, быстро определили самых беззащитных и, раскидав вооруженных мужчин, бросились к слугам, что стояли на веревках, устроив кровавую баню.
Началась беготня и рубка. Защитники разделились на три группы по шесть-восемь человек, стараясь насадить подвижных монстров на длинные пики, волколаки же пытались перемахнуть через заборы из стальных наконечников и прорваться к живой плоти.
Вот, одно из чудовищ потеряло терпение и бросилось на гвардейца, что сжимал тяжелое копье, разрывая когтями стальной нагрудник и вгрызаясь в горло несчастного. Во все стороны полетели брызги крови, гвардеец закричал от боли и ужаса, но свое дело сделать успел — волколак насадился грудью на копье и потерял подвижность. В этот же момент со всех сторон на него обрушились колющие и рубящие удары и уже через мгновение монстра буквально пригвоздили к каменному полу, а один из гвардейцев, ухая как заправский дровосек, рубил твари голову.
Но слишком долго удача сопутствовать нам не могла. Одна из групп, что пыталась справиться с волколаком из бокового зала, потерпела поражение — чудовище сильно покалечило двух гвардейцев и убило еще нескольких аристократов, после чего бросилась вперед, пытаясь прорваться внутрь дома.
Я же все еще стоял на месте, в тылах, время от времени поглядывая на впечатанную в каменную стену саблю. На границе сознания крутилась какая-то идея, что-то, что позволит спасти множество жизней…
И вот, когда Магнус уже положил руку мне на плечо, пытаясь утащить в коридор за нашей спиной, потому что масло уже прогорело, и в зал шагнули оставшиеся две твари, меня осенило.
Я сбросил ладонь коновала, после чего рывком позвал руну Ур — как учила меня Витати. Руки сразу же полыхнули двумя слоями щитов Ур с руной Нид — ударная техника, которой обучила меня винефик.
— Рей! Нельзя! Это же нежить! — закричал маг, но я его не слушал.
Ведь я не собирался бороться с волколаками с помощью магии, во всяком случае, не на прямую.
Вместо того, чтобы очертя голову броситься вперед и сделать монстров только сильнее, я упал на одно колено и впечатал сияющий оранжевым кулак в пол, дробя мрамор на части. Удар, еще удар. Каждый взмах кулака и касание пола сопровождалось мощной магической вспышкой, что привлекло внимание не только бойцов по всему залу, но и волколаков.
Одна из мертвых тварей, что сейчас приближалась ко второй группе из гвардейцев и аристократов, резко сменила направление и, низко опустив голову, бросилась в мою сторону, на запах магической энергии. То же повторили и две твари, что на секунду замерли у дверей, будто выбирали себе цели или искали кого-то конкретного в творящемся безумии.
И они нашли, нашли меня.
Осколки мрамора, как я полагал, получились острые и достаточно крупные. От напряжения у меня потемнело в глазах, а вот течение времени вокруг наоборот, замедлилось. Будто прорываясь сквозь кисель, я, не вставая с колена, развернул под мраморными осколками проникающие щиты, обволакивая наиболее крупные куски со всех сторон. Главное не раздробить их в пыль, ведь если я облажаюсь, то между мной и тремя монстрами будет только пустота.
Вот, волколак, что убил и покалечил четверых, стал забирать влево, когда как два других монстра прыгнули напрямую, по кратчайшему пути.
Этого я от них и ожидал.
Едва не сжигая каналы, я рванул щиты и куски мрамора вверх, на уровень глаз, после чего стал формировать контур оранжевой печати высотой не менее пяти футов.
