— Пусть она откроет глаза, пусть снова будет со мной! Я все сделаю, клянусь, — прошептал Ноэль. Ее длинные ресницы вздрогнули. Его желание было исполнено.
Она снова смотрела на него, была рядом, его любимая Лия. Девочка с самого рождения не отличалась крепким здоровьем. Родители не могли присматривать за ней. Нет, они не были плохими людьми: усердно работали, любили своих детей и жили дружно. Просто времени на воспитание и хлопоты по дому после работы в поле почти не оставалось, поэтому о слабой сестре всегда заботился старший брат. Несмотря на все трудности, мальчик любил ее больше всего на свете.
Что бы с ней теперь не случилось, он никогда не отвернется от нее, не оставит ее одну. Пока она рядом, он не сдастся, пусть даже весь мир восстанет против них!
— Лия… — тихо позвал Ноэль. По его щеке скользнула слеза и упала на ее лоб. Брат закрыл глаза и осторожно прижал сестру к своей груди.
Ветер переменился. Луна скрылась, заслоненная бескрайним черным облаком. Небольшое королевство погрузилось во мрак, который должен был продлиться сто лет, но вдруг с башни донесся далекий бой колоколов. Звук, чуждый той ночи, ведь Ноэль прекрасно знал, что должно было произойти в следующий миг.
Глава 31. Призрачная гонка
Чем страшней чудовища с тобой заодно, тем страшней чудовищам против тебя.
Резкий запах окутывал экипаж, когда Найджел очнулся после необычного путешествия в страну грез. Ему еще не удалось до конца прийти в себя, но он уже понимал, что все увиденное вряд ли было сном. Кошмары быстро стирались из памяти, а, если и тревожили потом, то только слабыми отголосками неясных образов и эхом криков неизвестных животных.
Разговор с маленьким хранителем, похожим на дракона, сказочное небо и массивная дверь вели себя совсем не так, никуда не исчезали и не превращались в неразличимые тени. Совсем наоборот — теперь, когда Найджел постарался все вспомнить и разобраться в произошедшем, в груди у него начал сплетаться неприятный клубок из подозрений и волнения. Черный песок, показавшийся во сне чем-то несущественным и второстепенным, теперь тревожил его куда больше всего остального. Он вспомнил, где уже видел его. Бескрайняя пустыня, в чьем-то чужом, злом мире. Почему видения пересеклись? Осталось сделать всего несколько шагов вперед по угрюмым коридорам сознания, и осколки разбитого витража соберутся вместе, открывая ужасную картину прошлого. Заскрипели ржавые петли. Неясные, мутные образы начали просачиваться сквозь дверные щели. Потревоженный ил воспоминаний из забытых старых снов всколыхнулся со дна тихой заводи забвения.
Неприятное чувство, возникшее глубоко внизу, разрослось и подступило к горлу рвотным позывом. Хотя, возможно, это случилось вовсе не из-за дурных воспоминаний — причиной тому мог стать отвратительный запах. Мальчик сморщился, закрыл рот рукой и постарался унять тошноту.
Найджел подумал, что его жалкое состояние мало подходило для мрачных размышлений и решил отложить тяжелые думы до лучших времен, не догадываясь, что уже никогда не сможет к ним вернуться. Колесо фортуны, гонимое немилостивым роком, быстро настигало одинокую повозку.
Не слыша скрежета безучастных механизмов фатума, юный путешественник присел на лежанке и осмотрел странный прозрачный занавес вокруг. С потолка повсюду свисали какие-то грязные тонкие лоскуты тряпок. От них, судя по всему, и шел невыносимый смрад. По коже пробежали мурашки, а грудь сжала тоска, будто во сне из нее вырвали частичку души, самую драгоценную, в которой рождалось все светлое и радостное. Теперь там осталась бездонная дыра, где хранились одни заботы и проблемы.
Стараясь не обращать внимания на навалившуюся грусть, Найджел отодвинул полог, взял в руки масляную лампу и зажег фитиль. Слабый свет, цедившийся через закопченное стекло, скорее не разгонял тени, а нагонял уныние. Мальчик подкрутил вентиль, форсунка заскрипела, и огонь разгорелся сильней, одолевая настойчивую темноту. Мистер Барлоу поработал на славу: убрал мешки с припасами и запечатал все ящики. Так экипаж стал выглядеть, словно настоящая повозка торговца, а не дом на колесах.
С центра стола на Найджела уставилась книга, требовавшая немедленного внимания. Мальчик опустил голову на столешницу, прищурился и стал внимательно изучать фолиант со всех сторон. Не найдя на обложке никаких острых игл и шипов, но все еще не до конца доверяя собственным глазам, он взял длинную палку и подвинул рукопись в сторону. От греха подальше. На другом углу стола ровной стопкой лежала одежда и короткая записка. «Одевайся и поднимайся наверх!», — коротко гласило указание.
В куче вещей нашелся экстравагантный плащ и башлык. Подумав немного, Найджел вложил маленькие затычки в нос. Он рассчитывал, что неприятный запах исчезнет. Увы, носовые вкладыши были пропитаны тем же самым пахучим веществом. На плаще оказалась целая уйма разных крюков и затяжек; пришлось потратить кучу времени, чтобы с ними разобраться.
Не обошлось без ошибок. Пару раз он запутался в рукавах и непонятно как напялил одежду задом наперед, да так, что потом еле вылез из нее. Но вот крючки верно сцепились меж собой, а веревки завязались узлами в положенных местах. Мешковатая на первый взгляд одежда села, как влитая. Темно-серый материал закрывал все тело, оставляя незащищенными только лицо и руки. Хитрыми петлями Найджел прицепил к капюшону башлык. Плотная ткань покрыла лицо и оставила открытыми лишь глаза.
— Теперь я похож на маленького умершего фараона. Как же их называли в той книге мореплавателя? — сказал мальчик, рассматривая новое одеяние и еле слыша собственный голос из-под башлыка. Надев кожаные перчатки, он выбрался наружу.
— Такое ощущение, словно несколько недель проторчал в кровати, — подумал Найджел, чувствуя, как от движения онемели мышцы. — Может, хоть на свежем воздухе дышать станет проще?
К великой досаде, здесь его поджидала еще одна неприятность. Землю обволок такой плотный туман, какого он никогда раньше не видывал. Сгустки мутной дымки вблизи оказались пепельно-зелеными, плесневелыми хлопьями. И эти самые неправильные снежинки были везде — рассеяны по полям, дороге и кустам. Только макушки высоких деревьев чуть выбивались над таинственным маревом. Никакого вам свежего воздуха!
Мальчик посмотрел на возницу. Ямщик, облаченный в такой же костюм, как у него, выразительно поднес палец к капюшону, полностью скрывавшему лицо.
— Да не больно-то мне и хотелось разговаривать, — подумал Найджел. Апатия, охватившая его после пробуждения, становилась все сильней. Будь то грязный воздух или плотная маска — дышалось тяжело, он не выдержал и раскашлялся.
— Мы здесь лишние, нужно вести себя тихо. Если они прознают — нам несдобровать, — шепотом сообщил ямщик сиплым голосом. Теперь Найджел заметил, что даже Ромул вел себя осторожно. Конь ступал не обычным уверенным шагом, а словно крался по узкой тропинке. — И вообще старайся поменьше вдыхать полной грудью.
— Кто прознает? — еле слышно спросил Найджел, пропустив последнее замечание. От недостатка воздуха у него, итак, кружилась голова. Пока еще никто ничего не прознал, и опасность казалась ему преувеличенной и неимоверно далекой.
За последнее время мальчик успел повидать достаточно, чтобы считать себя, по меньшей мере, опытным путешественником. Что могло быть страшней зубастых оборотней, деревни бродячих мертвецов, названия которых Найджел так и не узнал, и видений с дверью, готовой вот-вот распахнуться, изрыгая черные бури и ужасных чудовищ?
— О, видишь ли, у них нет имени, — хриплым голосом стал рассказывать мистер Барлоу, прервав череду геройский свершений юного путника, которыми тот тайком очень гордился, — Может, оттого, что все, кто встречал хозяев проклятого уезда, больше никогда не видел белого света.
— Проклятый уезд?
— Так странствующие торговцы и бывалые странники зовут Пагубу. Простому человеку не выбраться из нее. Раз попал сюда — назад дороги нет. А это, — ямщик повел рукой вокруг повозки, — их земля. Вилланы боятся Пагубу, как огня. Бросают поля и деревни и бегут прочь, стоит зачаткам серо-зеленой хвори появиться вблизи селений. И, знаешь, давай будем честны: я бы не стал упрекать их за это.
