— Неужели, ты могла бы простить такое?
— Нет, но… ты серьёзно намерен всем запретить лечить его?
Киваю.
— Жестоко.
— Я зол на него.
— А если бы я простила этого мужчину?
Глаза Станислава изумлённо расширились. Вадимир тоже удивился.
— Даже ты не можешь прощать всё.
— Я бы попыталась. Давай поможем ему, Кан.
— Не будешь потом жалеть?
— Не буду.
— Тебе жалко такого подлеца?
— Да.
— Только ради тебя. Но я не собираюсь лечить его бескорыстно.
— Я готов отдать пять тысяч золотых или шесть, — вмешался король.
Он предлагает огромную сумму, но я намерен взять за лечение кое-что получше.
— И за шесть тысяч не буду.
— Сколько же вам нужно? — с досадой спросил Вадимир.
— Предлагаю заплатить не золотом, а письмом с вашей подписью и печатью.
— Кому написать это письмо?
— Вашим заклятым врагам: Ростиславу и Мстиславу.
— О чём должно быть письмо?
— О вашем согласии примириться с ними.
— Он требует слишком много, — проворчал Станислав.
— Раз ваше королевское обещание ничего не стоит и не выполняется, мне приходится прибегать к такому нечестному способу.
— Вылечишь моего слугу и я…
— Соловья баснями не кормят.
— Я король… — начал мужчина. У Мстислава гнев выглядел более устрашающе.
— Сначала письмо, потом лечение вашего друга. Вам известно, где меня найти. Жду вас или вашего посланника.
Король покинул дом, утащив за собой Станислава.
— Ты думаешь, он согласится?.. — уточнила невеста.
— Я просил не шесть тысяч золотых, а пару писем. Бумага дешевле золота.
— Но эта вражда длится полвека!
— Не будем гадать, милая. Лучше позавтракаем.
— И всё-таки ты попросил слишком много… — сказала Алина уже за столом.
— Ты согласилась простить того подлеца. Это ещё больше.
Мы ещё не окончили завтрак, а в дом уже вбежал Станислав с парой свитков. Воин поочерёдно развернул свитки, давая мне прочесть послания.
Тон короля, подобранные им слова и предложения мне понравились. Однако кое-что меня разозлило. Ох, и изворотливый король Новодалья: везде найдёт какую-нибудь лазейку, чтобы взять своё, но не дать ничего взамен!
— Без печатей, королевских лент и без оттиска герба эти свитки ничего не стоят. Возвращайся обратно.
Похоже, и такой мой ход Вадимир предвидел: в карманах у слуги нашлось всё необходимое, чтобы привести оба послания в должный вид. Король доверил Станиславу даже свою печать. Вскоре у меня были два готовых свитка.
Я сам осмотрел воина. Вероятно, на него повлияла смесь каких-то веществ: он явно был болен «проклятьем алхимиков», но болезнь протекала у него на удивление медленно.
— Ты попробуешь меня вылечить?
— Свои обещания я выполняю. Приготовлю лекарство и отправлюсь по делам. Как проснёшься — приходи.
— Можно мне отправиться с вами?
— У тебя есть хоть какой-то лекарский опыт?
— Нет, но я буду выполнять всё, что ты прикажешь.
Поколебавшись, позволил ему пойти с нами. При таком числе заболевших лишняя пара рук не помешает.
Вечером из всех условленных мест я собрал только четырёх человек! Остальные даже не предупредили нас, что сегодня не смогут присутствовать на собрании.
— Надеюсь, они проверяют сосновые иголки?
— Не боитесь за открытие? — старый лекарь, постоянно заставлявший меня переживать, усмехнулся.
— Лишь бы людей лечили.
— Эти негодяи затянули празднование, оставив нас трудиться за них.
— Что они празднуют?
— Конечно же, открытие лекарства.
— Как можно в такое время праздновать?
— Я тоже не понимаю, как можно так нагло себя вести, когда…
— Люди нуждаются в нас, — Стёпка не дал старику излить своё возмущение. — И мы должны делать своё дело.
— Правильно. Настоящие лекари в такое время не отдыхают, — поддержал парня старик.
Оставленные почти всеми помощниками, мы, маленькая кучка упрямцев, продолжали сражаться с болезнью. Недовольства, с каким раньше думал о болезни, не осталось. Она сделала то, чего никто пока не смог: сплотила врагов, устранила их обиды и разногласия. А собрала, и объединила их любовь простой девушки с искренней и доброй мечтой. Простой ли девушки?
На следующий день доставил послания Ростиславу и Мстиславу. Дал им время подумать и отправился к больным.
Неделя пролетела незаметно. Мы нашли примерную дозу лекарства и вылечили тридцать человек. Остальные наши помощники так и не явились. Если бы они в одиночестве боролись с болезнью, я бы не так злился на них. Оставалось только надеяться, что они борются с болезнью в своих странах.
Я искренне восхищался пожилым лекарем и Стёпкой Бездомным. Первый трудился до полного изнеможения. Разумеется, ворчать не бросил. Однако его ворчание уже не задевало меня. Второй серьёзным подходом к своему делу и шутками притянул к нам ещё семерых помощников. Они ничего не смыслили ни в лекарстве, ни в знахарстве, но искренне желали всему выучиться и усердно выполняли наши поручения. Четверо были из числа нами вылеченных больных, трое заинтересовались лекарским искусством, наблюдая за юным знахарем. Примирился я и с присутствием Станислава, без чьей помощи мне пришлось бы туго. Я не то чтобы простил его — какой-то осадок на душе остался, но избавился от неприязни к нему. И стал подмечать в нём какие-то перемены, ещё слишком маленькие, чтобы разгадать, к чему они приведут.
Болезнь и не подумала остановиться. Я пришёл к выводу — вода и земля не могут моментально очиститься от ядов и болезнь быстро не прекратится. Хорошо хоть алхимики как будто не добавляют своих пакостей… А впрочем, что это я всё о яде? Мне неизвестно, какое именно вещество создали алхимики, и как именно оно вызывает болезнь. Это открытие, возможно, сделает кто-то другой, но когда? Надеюсь, алхимики не будут создавать новые заботы людям. Алина их предупредила, но остановит ли их предупреждение?
На второй неделе порог вдовьего дома переступил тот, чьего появления мы с Алиной никак не ожидали. Не могли представить, что он когда-нибудь окажется в Новодалье.
— Как поживаете? — доброжелательно осведомился Роман, проходя вслед за вдовой на кухню.
По лицу мужчины можно было предположить: болезнь вот-вот отправит брата невесты за Грань.
— Как ты сюда попал? — девушка первая вскочила с лавки и бросилась к гостю.
— Попросил Эндарса переместить меня к вам.
— А где он сам?
— Он ушёл, сославшись на «важные дела».
Ко мне не спешил. Неясно, передумал ли он или нет. Ладно, когда-нибудь я об этом узнаю.
