Наемник шел по следу жертвы уже две недели. Большую часть этого времени он потратил впустую, обманутый умелой маскировкой. Но после встречи со старухой-отшельницей все встало на свои места, мозаика сложилась, и Вартанг на некоторое время даже подумал, что зря наниматель так сгущал краски — поймать и прикончить этого эльфа проще простого, а уж с полуэльфом и вовсе проблем не будет. Впрочем, думал он так недолго — ровно до того момента, пока не догнал свою первую жертву. Это оказалось несложно, во всяком случае, гораздо проще, чем отбиться от духов, набросившихся на него после того, как голова старухи отделилась от тела. К подобному Крах был готов, в конце концов, он неплохо представлял себе, с кем имеет дело.
Но к встрече с тем, кто должен был стать его добычей, Вартанг готов не был. И первый поединок, который должен был стать тут же и последним, в результате завершился не в его пользу. Бывалый наемник умел оценить как силы противника, так и свои, и буквально в первые секунды схватки понял — открытое противостояние оказалось ошибкой, так ему не победить. Отделавшись неприятной раной в колено и сломанной рукой, Крах сумел улизнуть с поля боя. Два дня он отлеживался в так кстати попавшейся под руку дорожной пещере, принимая лошадиные дозы эликсиров и израсходовав треть запасов магических побрякушек, которыми его в ассортименте сравнил Эйзенх, и только вчера отправился вслед за добычей.
Да, несмотря на проигранный поединок, теперь наемник был уверен: искомый эльф — всего лишь добыча, дичь опытного охотника, с которой можно и поиграть, прежде чем прикончить. Не только Крах получил в бою рану: его собственный клинок тоже достиг своей цели, распоров рукав кожаной куртки, шерстяную и льняную рубашки, и взрезав кожу. Совсем неглубоко, даже не рана — царапина. Но главного Вартанг достиг — на лезвии меча осталось несколько рубиновых капелек. Большего и не требовалось. Узким кинжалом он тщательно собрал драгоценные капли в одну, и очень осторожно стряхнул ее в углубление стального браслета, обычно скрытое узорчатой пластиной. Теперь артефакт вел наемника по следу того, кому принадлежала кровь, вернее самой лучшей розыскной собаки.
Жертва находилась где-то совсем рядом, максимум в одном дневном переходе. К сожалению, у магического браслета был и минус — он показывал только расстояние напрямую, что очень сильно мешало в пещерах. Но Крах не торопился. Теперь он знал, что добыча от него не ускользнет.
Единственным, что беспокоило наемника, был проклятый полуэльф. Время мальчишки еще не пришло, но он постоянно путался под ногами! Стоило Вартангу покинуть обустроенную пещеру, как там тут же объявилась эта компания, только без южанина. Правда, к ним присоединились те двое, которых он проводил до Ан'гидеаля… впрочем, им это не поможет. Смерть полуэльфа оплачена, следовательно, полуэльф умрет. Усмехнувшись этой мысли, Крах ушел вглубь горы, выискивая новое место для ночлега, но поспать ему не дали — этого ярлигова полукровку понесло бродить по тоннелям в сопровождении северянки, больше того, они едва на него не наткнулись! Обозленный наемник в сердцах даже истратил блокиратор магии короткого действия, и плеснул Гасителя на факел светловолосой стервы. И хотя потом он пожалел о необдуманном использовании таких ценных вещей, но зато здорово посмеялся, глядя на то, как эта парочка, запутавшись, уходит в направлении катакомб, думая, что возвращается к своим.
Сейчас, прокручивая в памяти эти события двухчасовой давности, Крах укорил себя за поспешность действий: шуточка, конечно, получилась знатная, но что будет, если этот мелкий выродок и впрямь заблудится в катакомбах и там же сдохнет? Ведь Эйзенх четко сказал: мальчишка должен умереть от конкретного ножа, и держать этот нож должна рука Вартанга. Впрочем, не бежать же за ним теперь? В конце концов, за одного эльфа награда тоже положена более чем достаточная. Стоило, конечно, как-нибудь добыть и его крови, но что поделаешь теперь? Сперва нужно найти и убить эльфа, а потом уже и до полукровки дело дойдет.
— Черта с два вы от меня скроетесь, — довольно прошептал Крах себе под нос. — Под землей достану, слишком уж дорого за вас платят, нелюди!
И осекся, автоматически сложив пальцы в знак, предохраняющий от сглаза. Каменный пол под ногами ощутимо вздрогнул, и по тоннелю пронесся острохарактерный гул, вызванный пещерным обвалом.
Альвариэ растерялась только в первую секунду, но этого хватило — время было упущено. Первым обвалился свод ближайшего тоннеля, несколько крупных глыб песчаника раскололись, и северянка просто не успела увернуться. Ее крик прозвучал неожиданно громко, перекрывая грохот рушащегося потолка. Обернувшийся на этот крик Анжей вздрогнул и смертельно побледнел, увидев прорванную штанину и торчащую прямо из залитой кровью ноги кость.
— Беги! Беги, идиот! — заорала Ллинайт. — Быстро, беги отсюда!
Полуэльф бросил быстрый взгляд на второй тоннель, на широкую трещину, змеящуюся по потолку, и… закрыл глаза.
— Какого Ярлига, Анжей?! Немедленно беги! — она едва сдерживала рвущиеся от дикой боли слезы, и больше всего сейчас хотела, чтобы проклятый мальчишка как можно быстрее сбежал отсюда, тогда можно было бы мгновенно прекратить эту боль, и избежать мучительной смерти по завалом. Альвариэ прекрасно понимала, что не сможет ни идти, ни даже ползти с таким переломом — все кости ниже середины голени просто размазало, и женщина только удивлялась отстраненно, что до сих пор не потеряла сознание от болевого шока.
Через два или три бесконечно долгих удара сердца, юный маг открыл глаза. И северянка, которая, казалось, уже ни о чем не могла думать, кроме как о быстрой смерти, осеклась на полуслове. Взгляд полуэльфа был полон такой безумной, неконтролируемой, животной похоти, что в первый миг воительнице стало даже страшно. А в следующую секунду она потеряла всякую способность думать, захваченная властью нестерпимой сила магнетизма, волнами исходящего от Анжея. В другой ситуации Альвариэ даже представить себе не могла, чтобы она, взрослая и опытная женщина, вдруг захотела бы этого нескладного, некрасивого мальчишку, но сейчас… сейчас вся нескладность и некрасивость словно бы испарились: перед Ллинайт стоял удивительно красивый и до судорог желанный мужчина, за ночь с которым не жаль и жизнь отдать.
Полуэльф до боли прикусил губу, чувствуя, как лопаются от перенапряжения сосуды, как бешено стучит в груди сердце, которое может не выдержать в любую секунду. Грань порока уже не раз одолевала его, но сейчас юноша был полон решимости использовать свою слабость и свое проклятие в собственных целях, не считаясь ни с чем. Порок желал, чтобы он бросил Альвариэ здесь, собственная обида шептала о том же, но Анжей более не собирался подчиняться этому навязанному! Он сам принимает решения, и сам за них отвечает!
