Я что — все еще пытаюсь себя убедить?
— Эти убийства, — сказала я в тяжелой попытке оттянуть решающий момент, — ребята из Канцелярии… тоже ты?
Веслав равнодушно качнул головой. Устало, будто ждал этого вопроса.
— Но разве мое слово еще что-то значит — для них или для тебя?
— Значит, не ты?
— Значит, не я.
По его глазам определить, лжет он или нет, было невозможно.
Ну, и… что теперь, извините? На слово ему поверить? Попросить пройти проверку на полиграфе? Вспомнить, кто он?
— Подлецу предавать легко, — задумчиво проговорил он. — И он сделает это просто. А некоторым приходится серьезно задуматься о цене…
Ничего не понимаю… так он все же знает?
— Знаю, Оля, — ответил бывший алхимик. — Правда, в точности мне неизвестно, чем тебя снабдили, но в общих чертах…
Нужно было бить. А я не могла отвести глаз от его непривычно спокойного лица.
— Послушай. Насчет Дружины — не трепыхайтесь, сражаться с вами я не буду. Ольга, я же понимаю, создается тяжелая ситуация…
Эдмус, у которого слух был как у собаки (кстати, и глаз как у орла), за моей спиной издал даже не смех, а печальный скрип. Одновременно я услышала какой-то шорох и сдобные белорусские выражения — Дружина была снова в полном составе, надеюсь, временная смерть для Андриевых мозгов прошла бесследно. Ему и так положено было трястись над каждой клеткой серого вещества…
— Тяжелая.
— Да, тяжелая. И в результате некоторых логических операций…
А они — тьма меняет, тьма меняет… поспорить могу, что, если я его перебью посреди логических измышлений, он вместо того, чтобы убить меня на месте, заорет о «Ниагаре» или о яде каком-нибудь.
— Ну?
— Поскольку Дружина пришла из-за меня, я сделал вывод, что кто-то из нас должен… уйти.
Эдмус скрипнул повторно и шепотом передал слова остальным. Андрий поперхнулся на всю крышу, вот и хорошо, у нас и без него разговор недетский, напряжение лазерными лучами протянуто в воздухе, задень один — и начнется такое…
— Кто?
— Я же сказал, я не буду с вами драться.
— И ты, значит, решил пожертвовать собой?
Веслав поморщился. Он всегда недолюбливал пафос.
— Если бы все было так просто, — пробормотал он. — Послушай, я открыт сейчас. Ни малейшей защиты, ты можешь ударить, если нужно, вы все можете. Просто… если бы я был уверен, что это сработает…
За моей спиной Андрий завопил: «Он издевается?» — и тут послышалась торопливая возня. В возне прослеживались глухие удары, мне очень интересно было оглянуться и посмотреть, кто это вышел из себя (спорю на свой оставшийся животвор — Виола), но я продолжала смотреть в глаза Веславу. Хотя я при всем желании не смогла бы поймать его на лжи.
— Ты… пробовал, так?
— Да.
— Пробовал… умирать?
— Да.
— И… сколько раз?
— Пару, — короткое раздумье и потом: — Несколько, — еще раздумье. Взмах рукой. — Много…
— И?
— И на меня не действуют даже мои яды. Впрочем, есть шанс, что то… та вещь, которая у тебя… может быть, она…
— Может быть, — согласилась я деревянным голосом.
Вот и всё. Наконец все встало на свои места в моем разорванном сознании. Я и на секунду не могу допустить, что придется его убить!
— Попробовать можно, — просто сказал Веслав. — В конце концов, иначе со временем нам придется встретиться, когда я буду себя контролировать хуже. А мне не хочется никого из вас убивать.
— Нам тебя тоже, — подумав, признался Йехар у меня из-за спины, вызвав целую череду разных звуков от Андрия. Повелитель Тени коротко оскалился в его сторону и опять вернулся ко мне.
— Впрочем, есть еще одна проблема. Я не уверен, что моя смерть восстановит равновесие в мире. Если я прав и я только носитель…
Каюсь, спихните на что угодно, хоть на мое вечное раздолбайство: я его почти не слушала. Меня глушило всё это: свист ветра, похожий на свист крыльев, плящущие, ползущие по крыше тени, и то, что он был просто здесь, что стоял напротив меня… Я не то что слушать — я даже дышать не могла, могла только — стоять и смотреть. Во все глаза — на спокойное теперь лицо, на шевелящиеся губы, впитывать каждую черточку, как тогда, на Смоленском…
И когда он вдруг отступил назад и губы сжались хищно, как у другого человека, я не сразу поняла, что случилось.
Но вслушалась вовремя.
Он не просто говорил: теперь цедил слова сквозь стиснутые зубы, и они долетали до меня с пронзительным ветром, который уже давно просквозил до костей и теперь старательно выбивал остатки тепла то ли из печени, то ли из каких еще внутренних органов.
— Через полминуты я уйду в полную развертку. Бери остальных и беги. Сейчас. Немедленно. Не смейте возвращаться или искать меня. Останетесь или попробуете драться — умрете.
— Вес…? — я заглянула ему в глаза, но оттуда на меня смотрел мрак. Решение пришло в полсекунды: как бы там ни было, спорить глупо. Смертельно глупо.
Тени под ногами начали расти и сливаться. Время пошло.
Не глядя больше на него, стараясь не думать, что с ним произошло, почему он изменился и почему вдруг собирается нас убить, я рванулась к остальным и проскочила мимо них к выходу с воплем:
— Валим без вопросов!
Все же бытие в совместной Дружине нас кое-чему научило. Ломаться и что-то вякать пытался только Андрий, но цепкая рука Йехара протащила его через дверку как тряпичную куклу.
Рыцарь заговорил только когда мы были пятью этажами ниже крыши:
— Что?
— Развертка, — задыхаясь, сообщила я. — Сейчас…
В голове настойчиво тикали секунды: семнадцать… шестнадцать… пятнадцать…
— А? — влез Андрий, который бежал в самом конце, как будто еще мог сомневаться. — Как мы… почему мы…
— Виола, Эдмус, ходу! — рявкнул Йехар на остатках дыхания.
Повезло нам с широкой лестницей. Да и со спиритом повезло тоже.
Тринадцать… двенадцать…
Белая пантера метнулась мимо нас вниз — эффектным прыжком, сразу через пролёт. Эдмус выбрал путь попроще — он рванул в мимоходом расколоченное Йехаром окно, на ходу разворачивая крылья и утаскивая с собой вопящего Андрия. Надеюсь, они там благополучно спустятся… Мы же с Йехаром, последние, кто остался на ногах, неслись, как могли, он — просто перепрыгивая через ступени, я — попутно подъезжая на перилах, благо, они уже были отделаны.
Восемь… семь…
— Прыгайте! — донеслось до нас снизу, то ли с улицы, то ли из подъезда.
Мы даже переглядываться не стали. Все равно нам иначе было не успеть.
Глэрион на сей раз продырявил еще одно окно. Первой сиганула я — и оказалась цепко подхваченной в воздухе Эдмусом, даже испугаться не успела. Виола поддержала Йехара воздушным щитом. Оказавшись на земле и пересчитав нас, странник тут же опять махнул рукой — мол, бежим, и сам, придерживая клинок, со всех ног помчался ко второй новостройке.
Два… один…
Я надеялась, что в голове после последней цифры раздастся что-нибудь хоть сколечко грозное, но мое воображение ни к селу ни к городу вдруг выдало бой кремлевских курантов.
А потом меня толкнуло в спину и впечатало в Андрюху. Переворачиваясь в попытке устоять на ногах, падая, я увидела только черный монолитный столб над крышей здания: казалось, дом подрос еще этажей на десять, вот только тьма стекала с крыши, струилась по стенам, шла по земле…
Да он же нас и на расстоянии угробит!
Все мы вскинули руки одновременно.
Вода — влажный воздух вокруг нас сгустился и затвердел ледяным щитом.
Земля — песок вздыбился перед нами, создавая монолитную цельную сцену.
Огонь — Йехар побледнел, его клинок почти совсем потух, но нас теперь окружало еще и огненное кольцо.
Виолы было не видно и не слышно, но я знала, что воздушный колпак она опустила над нами первой, как только вернула свой облик.
Ждать было больше нечего. Осталось сосредоточиться на защите, на том, чтобы устоять, поверить в то, что это лишь отзвуки основной развертки приближаются к нам, мы можем их сдержать, только верить и не смотреть наверх, верить…
