— Это дом ведьмы… — сказал Силт. Он помолчал немного и неуверенно поправился: — Это был дом ведьмы…
Лес горел, но огня было немного. — он, застревая в кустах, полз по траве, подтачивал стволы деревьев возле самых корней, сгрызал кору. Горький дым плавал в воздухе. Горький дым с привкусом подгоревшего мяса.
— Это Теолот, — негромко сказал Лортимир, остановившись рядом с мертвецом, из спины которого торчало древко стрелы с опаленным оперением.
— Здесь Крост, — Силт вышел из-за дерева, приблизился к Лортимиру, долго смотрел на тело молодого хозяина. Потом отвел взгляд и пробормотал: — Ведьма не ошиблась.
— Вон там еще кто-то.
Силт поднял голову, вгляделся:
— Должно быть, Миатас…
Они разбрелись по лесу, обошли пепелище кругом. Лортимир нашел сильно обуглившееся тело немого Туаеса. Силт наткнулся на Ромистана, смотрящего в небо одним глазом.
Они долго не могли отыскать Виртиса, они уже надеялись, что его тут нет, что он остался жив и, возможно, где-то сейчас прячется, а может быть, просто заплутал в лесу. Силт, забыв об осторожности, несколько раз выкрикивал его имя. А потом Лортимир споткнулся обо что-то округлое, посмотрел под ноги. И не сразу понял, что опаленный камень на земле вовсе не камень…
Тело Виртиса было рядом, его накрыло упавшее дерево. Только руки торчали из-под ветвей.
— Что же тут произошло? — спросил Лортимир, борясь с тошнотой и головокружением. И, помолчав, сам ответил: — Наверное, мы никогда не узнаем.
— Это ведьма, — прошептал бледный Силт, стараясь не смотреть в сторону мертвецов. — Они разозлили ее.
— Разве у старухи был лук? А смогла бы она отрубить голову?
— Никто не может сказать, на что она способна, — Силт был напуган.
— Но где она сама? — Лортимир посмотрел в сторону догорающей избы, и что-то там привлекло его внимание. Белая точка на черном фоне. Пятнышко чистоты среди копоти. Он шагнул вперед.
Вдруг потемнело. Силт поднял голову — над лесом нависли черные вспухшие тучи, до жути похожие на… Силт поежился, сказал громко, надеясь голосом отогнать свои страхи:
— Надо уходить!
— Сейчас, — не оборачиваясь, отозвался Лортимир. Он смотрел на белую точку и шел прямо к ней. По горячим углям, по тлеющим головешкам. От струящегося жара шевелились волосы. Дым разъедал глаза и горло.
— Что там? — крикнул Силт, осматриваясь по сторонам и невольно подходя ближе к развалинам ведьминого жилища. Он чувствовал себя неуютно в окружении мертвых птиц и людей, среди сгустившегося мрака. Показалось вдруг, что за деревьями скользнула чья-то серая тень, и сердце захолонуло, и мороз волной пробежал по коже.
— Что это? — пробормотал Лортимир, расшвыривая угли сапогом.
Череп? Камень? Мяч?
Нет.
Шар. Идеально чистый, словно только что вымытый. Ни единого пятнышка сажи на нем, ни копоти, ничего. Сияющая чистотой светлая матовая поверхность. Среди пепла и углей.
Лортимир присел рядом со странной находкой. Сапоги обгорели, голенища сморщились, штаны уже дымились, но он не замечал этого.
— Что это?
Словно бы птичья лапа, скрюченная, пятипалая… Нет, не лапа. Это человеческая рука торчит из-под углей, касаясь сферы. Обугленные кости, готовые рассыпаться золой. Все, что осталось от великой ведьмы.
Не удержавшись, Лортимир тронул шар пальцами. Его матовая поверхность была холодная. Ледяная. И Лортимир не удивился этому. Он почему-то был уверен, что так и будет.
— Надо уходить! — вновь сказал Силт, с опаской посматри-i вая на тучи, с тревогой оглядываясь на темный лес.
— Да, сейчас… — Лортимир взял сферу в ладони, приподнял — она оказалась неожиданно легкой. Он еще раз осмотрел ее со всех сторон, катая в ладонях, отыскивая хоть какой-то изъян — мазок сажи, приставшую пушинку пепла, трещинку…
Ничего!
— Все, идем! — Случайно он мыском сапога чуть зацепил обугленную руку, торчащую из-под завала, и ему показалось, что фаланги черных пальцев вдруг сжались в кулак, словно хотели поймать его, задержать, не дать унести шар. Он испугался и, рассердившись на свой глупый страх, с размаху пнул кости.
Они рассыпались, будто взорвались.
И в то же мгновение треснуло черное небо, полыхнуло коротко. Взметнулась крохотными фонтанчиками сажа, зашипели, темнея, горячие угли — это упали на землю первые капли дождя, тяжелые и обжигающе холодные.
Лортимир втянул голову в плечи, выругался, прижал к груди шар, чувствуя, как тот постепенно теплеет. Горбатый Силт шагнул к нему, крикнул во весь голос:
— Под елку! Назад! Там будет сухо!..
Они, вымокшие и перемазанные копотью, бежали через лес, возвращаясь к тому месту, где широкие еловые лапы образовывали подобие шалаша. Силту было жутковато, но он улыбался — ему казалось, что они возвращаются в прошлое. В детство…
Мертвый Ромистан равнодушно, словно Ночной Охотник, смотрел в темное небо, и струи дождя безжалостно хлестали его по изуродованному лицу.
Ключица срослась, рана зарубцевалась, и Буйвол вновь стал ощущать себя полноценным человеком. Конечно, он был еще слаб — сказывалось отсутствие полноценной физической нагрузки, упражнений с мечом. Но его слабости хватало, чтобы без особого труда вышвыривать за дверь перепивших разбушевавшихся клиентов, а порой и нескольких разом.
Напарники работали вышибалами в маленькой забегаловке на скрещении трех дорог. Конечно, это не настоящее дело для опытных бойцов, но, с другой стороны, это было лучшее предложение, что они могли найти, пока Буйвол залечивал раны.
Им просто повезло, что хозяин согласился взять их на это место. Ведь, когда они пришли, Буйвол был покалечен и являл собой жалкое зрелище. Ну а Малыш никогда особенной комплекцией не отличался. И все же, осмотрев их и внимательно выслушав, хозяин решил дать им шанс.
— Два дня на пробу, — сказал он тогда, вздохнув и почесав затылок. — Если покажете себя достойно, то найму вас на всю следующую декаду. А может, и дольше. До поры, пока не вернется мой постоянный вышибала.
— А что с ним? — спросил Малыш. Хозяин снова тяжело вздохнул:
— Намяли бока в драке. Сейчас он выглядит намного хуже твоего дружка. Но лекарь говорит, что со временем оклемается…
Они показали себя достойно. В первый же день. Вечером.
Из-за чего тогда началась потасовка, никто, как обычно, не заметил. Зато все заметили, из-за чего она закончилась — Буйвол, выставив вперед здоровое плечо, вклинился в ряды дерущихся, разметав их по полу, а потом быстро, не давая им опомниться, одного за одним, выпинал всех на улицу. Малыш, жизнерадостно скаля зубы, любуясь действиями напарника, стоял возле выхода и придерживал дверь, пока драчуны вылетали под освежающий дождь.
