это на следующем сеансе, Рита. Сегодня твое внимание нужно твоему мужу.
Орфин остался в недоумении от этой сцены.
— Хочешь сказать, твое самое страшное воспоминание — это свадьба? — он от души засмеялся. — «Какой кошмар, мое платье не того белого оттенка!»
«Плевать мне было на платье…» — раздался мысленный ответ.
Одновременно с ним одна из стен зала подернулась мерцающей кровавой пленкой — мембраной, через которую Орфин мог шагнуть в другое, связанное, воспоминание.
— Н-да, я вижу, особенно к концу вечеринки, — хмыкнул он, заострив внимание на пятне от красного вина на груди.
Он подошел к мембране и коснулся упругой пружинистой поверхности. Пока что ее было не преодолеть. Он задумался, подбирая слова побольнее.
— Какая банальность. Как все бабы, мечтала, что свадьба станет твоим самым счастливым днем, да? Но сказки кончились. Нет бы радоваться тому, что имеешь!
Он чутьем услышал нераздавшийся задушенный всхлип, и кровавая пленка впереди натянулась и застыла, обратившись в тончайший лед. Легким ударом ладони Орфин разбил ее и шагнул в соседнюю клетку. Через секунду мембрана за спиной снова размягчилась и срослась, как ни в чем не бывало.
Веранда вечернего кафе, прохлада, переливчатый шум людских разговоров. Рита сидит за столиком с краю. Она пришла чуть раньше назначенного времени. Взгляд мечется: она сравнивает свое чёрное вечернее платье и туфли на шпильках с повседневной неброско-стильной одеждой окружающих и сжимает зубы. Даже спустя год жизни в Москве чувствует себя провинциалкой. Никто так не вырядился, она единственная на каблуках, как дура. Неделю назад Андрей назначил эту встречу, тем самым вынудив ее сдать билеты.
Звонок матери.
— Да, да, извини, я не приеду. Планы поменялись. Всё у меня налаживается, ясно! Никаких проблем, мам. Я отлично справляюсь, — она повесила трубку и еще раз взволнованно огляделась по сторонам.
Она не какая-то чувствительная барышня. Не станет сейчас заламывать руки, терзаясь, придет он или передумает. Не станет поминутно проверять телефон.
Но это было сильнее нее. И она заламывала руки и проверяла телефон, проклиная собственную слабость.
Наконец она увидела, как Андрей выворачивает из-за угла, и едва не подскочила из-за стола. Проклятье! Она отвернулась, потом снова нашла его взглядом и помахала рукой. Он ответил сдержанным, но приветливым жестом.
Он был чертовски хорош собой. И когда Рита позволяла себе расслабиться и помечтать, ей было так сладко уноситься в фантазии об их прикосновениях, игривых шутках или даже об уютной квартирке, где они могли бы жить вместе. Она одергивала себя и злилась на эти мысли, потому что они противоречили ее цели и приносили одну только боль. Ей нужен был совсем другой мужчина, состоятельный и глуповатый, который бы влюбился в нее и стал фундаментом, на котором она сможет построить будущее. Какой-нибудь менеджер со стабильным доходом, предсказуемой карьерой и без особых амбиций. Андрей всякий раз словно щелкал ее по носу, когда она пыталась низвести его до этой роли. Ей никогда не провести такого афериста, как он.
Иногда она видела в нем свое отражение, иногда мучительно завидовала ему. Она только мечтала об успехе, а он им уже обладал и ни с кем делиться не собирался. Например с гипотетической женой, м-да. Клиентки записывались к нему на месяц вперед. Это казалось Рите несправедливостью и жульничеством.
…Он уверенно двигался к ее столику, и взгляд скользил по его облику. Узкие серые брюки, джемпер тонкой вязки, красивыми складками собирающийся на поясе, неизменная щегольская стрижка.
Он остановился и указал кому-то на стул напротив Риты. Она с недоумением перевела взгляд на человека, который опустился туда. Только теперь она осознала, что этот мужичок всё время шел рядом с Андреем.
Для нее он был незнаком, но Орфин, наблюдавший воспоминание, сразу узнал недотепу, с которым Рита обменялась кольцами. Выходит, сейчас он попал в более раннее воспоминание.
У нее возникло склизкое ощущение подвоха, но Андрей тоже сел — между ней и незнакомцем — и обезоруживающе улыбнулся.
— Хочу познакомить тебя с моим хорошим приятелем.
Он наклонился к уху Риты и прошептал чуть виноватым тоном, от которого побежали мурашки: «Можешь быть с ним поласковее, пожалуйста? Это клиент… мне нужно доказать ему, что он может кому-то понравиться, понимаешь?»
Комок обиды вырос в горле, но Рита сдержала недовольство.
— Будешь мне должен, — ответила она так же шепотом, полусерьезно-полушуткой, и улыбнулась незадачливому клиенту Андрея.
Дальнейший разговор особо не запомнился — слова звучали унылым шумом. Рите было откровенно скучно с этим «приятелем», но присутствие рядом Андрея приободряло ее, одновременно вынуждая строить хорошую мину.
Единственным ярким ощущением, оставшимся в памяти, был нелепый парфюм, которым веяло от непрошеного кавалера. К концу вечера Рита уже задыхалась от этого мыльного запаха.
Постепенно образ веранды мерк, словно погружаясь в мутное ночное озеро со стоялой водой. Еще немного, и сцена начнется сызнова. Но Орфин разглядел темно-бордовую пелену, возникшую за спиной нежеланного жениха Риты, и приблизился к ней.
«Похоже, он подогнал тебе достойную партию, — насмешливо подумал он, направляя эту мысль в голову Риты. — Для себя он найдет девушку, которая хоть чего-то добилась, очевидно».
Этих слов хватило, чтоб ее сердце сжалось, и он смог разбить новую мембрану. В темноте-промежутке между воспоминаниями эхом звучал вопрос: «Зачем? Зачем ты делаешь это? Зачем? Это не ты, Орфин! Зачем?!»
— Ты сделала меня таким, — отрезал он, входя в новую камеру памяти.
Она оказалась пропитана чувством удушения. Еще толком не разглядев ничего, Орфин ожидал обнаружить сцену насилия, но ничего подобного. Вокруг открылась благопристойная гостиная с искусственным камином и широченным бежевым диваном. Стоя у окна, Рита глядела вниз на огни автотрасс и небоскребов. Мокрые спирали волос капали влагой на ее банный халат. Всё было пропитано комфортом, почти граничащим с роскошью. Но она задыхалась в этих стенах, и кулаки сжимались от бессильной злобы.
Через щель приоткрытого окна донесся шум промчавшихся внизу мотоциклов, и Рита проводила их голодным взглядом.
Щелчок — и воспоминание переключилось само собой. Вдруг заиграла агрессивная музыка в наушниках, и ветер ударил в лицо. Рита мчалась на мотоцикле по трассе, обгоняя автомобили. В крови бурлил адреналин, а сердце наполнялось клокочущим восторгом свободы. Внезапно одна из машин дернула в другой ряд, прямо перед Ритой. Тело окатило жаром, но она успела выкрутить руль и уйти от столкновения. Из горла вырвался улюлюкающий вопль, и она прибавила газу, обгоняя обидчика.
Воспоминание зациклилось без «склейки». Она просто мчалась, кипя эйфорией, снова и снова уходила от фатального столкновения, ликовала и ускоряла обороты. На шестой раз Орфин прошептал ей за
