— Мы вынуждены задержать его до конца операции. Где ваш охранник?
— Еще бы я за охранника отвечал!
Коперник был чем-то расстроен, наверное, под полом в кузне оказалось пусто, там через полтора метра рыхлятины — скала.
Мавр отвел дорогого гостя в беседку, усадил, налил полный стакан вина: Курбатов крепких напитков не употреблял и был в компании почти трезвенником. Сейчас он озирался с ужасом, бойцы под предводительством специалистов закладывали новые шурфы, говорили что-то о пустотах и плотности грунта, но работали уже без прежнего азарта — не пехота, чай, не привыкли землю ковырять
— Слушай меня, профессор, — зашептал Мавр. — Сейчас они успокоятся, увлекутся и я тебя выпихну отсюда. Руки чешутся устроить им потеху. Беги на междугородку и звони в любое отделение РУХа. Лучше в Киев или Львов. Спроси номер телефона, там знают. Они оттуда поднимут местных батьков. Скажи, наехали москали, какая-то спецслужба, и мучают честных украинцев, обыски делают, погромы. Только говори на хохляцком, понял?
— Я не смогу, — вдруг обмяк Курбатов.
— Что ты не сможешь? Сказать три фразы на мове?
— Да нет… Ну какой из меня партизан? Не умею я…
— Научишься!
— Извини, Виктор Сергеевич… Я же от разрыва сердца умру. Воевать, это не для меня.
— Эх ты, — не обиделся и не расстроился Мавр, но будто бы забавы лишился. — Жалко, а то бы такую бучу устроили!
Он включил свет в беседке и налил себе в стаканчик.
Тем временем бойцы подступились к винному погребу и сначала выволокли оттуда невменяемого майора, попробовали привести в чувство, но потом оттащили к забору и бросили под яблоню. А сами вернулись назад, начали выкатывать бочки и рубить топорами, выливая вино на землю.
Мавр не вытерпел, подскочил.
— Вы что делаете, изверги?! Это же вино! Лучше пейте!
Из темноты, как черт из табакерки, явился Коперник, сказал с сожалением:
— Не были бы так упрямы, Александр Романович, никто бы не стал вскрывать бочки. Действительно, отличное вино.
И велел одному из бойцов взять Мавра с гостем под охрану.
— Ладно, лейте, — вдруг успокоился он. — Пусть и земля попьет. От вина она такой виноград родит!
Бочки, которые поднять было не под силу, взломали прямо в погребе, бутылки с коньяком перебили об угол и, надышавшись паров, а может, и пригубив втихушку, слегка захмелели. Но утомленные бойцы вместо радости ощутили злость и пошли обыскивать дом: затрещали полы, обои на стенах, пустотелые перегородки — работали часа полтора и вышли ни с чем. Тем временем Мавр с Курбатовым сидели под надзором и пили вино. Профессор от расстройства налил себе второй стакан и даже предложил охраннику, но тот отказался.
Уже в полночь, когда искать было негде и безработный спецназ сгрудился в саду под деревьями, в беседку вошел Коперник и, удалив охранника, сел на его место.
— Александр Романович, вы вынуждаете меня совершать гнусные поступки, — проговорил он с прежним тоном сожаления. — Думаете, приятно все это?.. Нет, мерзко!
— А вы не совершайте гнусные поступки! — неожиданно подал голос Курбатов.
— Еще раз прошу вас указать место хранения акций Веймарской республики, — продолжил Коперник, оставив реплику профессора без внимания.
А Мавру вдруг пришла в голову мысль: если в присутствии случайно забредшего на усадьбу Курбатова ведутся такие разговоры, значит, на свободу ему уже не выйти никогда — свидетелей такой «операции» просто так не отпускают…
— Вы меня слышите, генерал?
— Что, техника подвела? — через силу усмехнулся он. — Пустоты есть, а чемоданов с бумагами нет?
— Хорошо. Я вам обещал указать? — спросил Коперник и не дожидаясь ответа вытянул палец в сторону узорчатого надгробия. — СФС вы спрятали там.
— Это могила моей жены, — глухо сказал Мавр.
— Почему это вдруг вы хороните жену не на кладбище, а в собственном саду? Кто вам позволил?.. Нет, генерал, я изначально знал об этой могиле. Но ждал, когда вы образумитесь. И техника нас не подвела.
Он бросил на стол схему и ушел отдавать распоряжения: на их языке могила значилась объектом номер семнадцать.
Спецназ оживился, похватал лопаты и приступил к надгробию. Даже охранник не выдержал, покинул беседку и взял лом.
— С ума сошли?! — запоздало спохватился Курбатов. — Нельзя раскапывать могилу! Вы что, мерзавцы?..
Бойцы подхватили ломами могильную плиту с надгробием, свернули ее в сторону и принялись разбивать бетонную стяжку.
Профессор потерял дар речи и повторял одно слово:
— Подонки! Подонки! Да, подонки!..
— Не ори, — Мавр усадил его рядом. — Калитка к морю не заперта. Давай, вдоль забора, мимо кузни… Им сейчас не до тебя.
— Я никуда не пойду, — заартачился Курбатов. — Я не оставлю одного…
— Пойдешь. Меня не тронут, я им нужен. А тебя в лучшем случае запрут в психушку.
— Должен видеть, такое варварство!..
— Посмотрел, хватит. Иди на телефон.
— И пойду, — засуетился профессор, намереваясь выйти открыто. — Зло должно быть наказуемо!
Мавр помог ему перевалиться через перила, придержал занавес из виноградника, чтобы не шелестело, — все, не отрывая взгляда от бойцов у могилы. Потом сел к ним спиной и, сцепив руки, стал бороться сам с собой.
Он слышал только шорох земли, глухой звон мелких камешков о лопату и натруженное, мужское дыхание. Через какое-то время все смолкло, и Мавр понял, что они наткнулись на гроб. Могила была полутораметровая, копать дальше не позволяла скала, по которой сочилась вода; когда-то он отрыл ее, поставил домовину на мокрую плиту и сказал:
— Тут хоть и сыро, но покойно будет, камень под тобой.
Тишина за спиной означала, что гроб подняли на поверхность и сейчас специалисты изучают его содержимое. Несколько раз сад озарила фотовспышка, и снова заработали лопаты.
Коперник вернулся в беседку без прежней уверенности, огляделся, будто проснулся, спросил отрывисто:
— Где? Где ваш приятель?
— Выпил вина и ушел спать, — как ни в чем не бывало ответил Мавр. — Кланяться велел.
Кажется, он зубами скрипнул, но ничего не сказал, молча поставил перед собой стаканчик и потянулся за бутылкой, но Мавр опередил и демонстративно вылил коньяк за парапет, под виноградную лозу. Гробокопатель возмущенно вскочил, крикнул кому-то:
— Пронского в наручники! И глаз не спускать!
Боец, которому было поручено охранять, прибежал с браслетами, обдал запахом покойника.
— Гостя найти! Его фамилия — Курбатов, сторож с лодочной станции.
И пошел к калитке в сторону моря. А там начинался шторм, белые гребешки на волнах заворачивались все круче и круче, отчего темный водный простор высветлился и стал белесым.
