— Он снится мне, — выдавила Олиф.
— Кто?
— Перводружинник. Ты был прав, они приходят во сне.
— Это пройдет, — попытался успокоить ее мужчина. Впервые за долгое время, ему стало жаль, что тогда, в пустыне, он так резко вывалил на нее всю жестокую правду.
— Нет, — покачала головой девушка. — Это пройдет только если отключить все чувства, а я так не могу.
— И не отключай, просто смирись.
— Ты смог с этим смириться?
— Да, — покривил душой Лекс, и добавил: — Давай ты сядешь, ладно? Я ведь серьезно на счет заразы.
— Ну ты-то там сидишь.
— А ты лежишь, поэтому лучше сядь.
Олиф подняла взгляд на Лекса. Тот расположился прямо рядом с решетками и пристально разглядывал ее. Некоторое время она не двигалась, а затем нехотя приподнялась на руках.
— Давай-давай, — «подбодрил» ее мужчина.
Во всем теле ощущалась жгучая слабость, руки не держали. Кое-как Олиф удалось сесть, а вот пододвинуться к стенке оказалось еще сложнее. Пришлось напрягаться сильнее. Ей казалось, что она совершает какой-то невиданный по сложности поступок, хотя просто напросто прижалась к стене. Облегченно коснулась головой холодных камней.
— Молодец, — похвалил Лекс. — теперь рассказывай.
— Что рассказывать? — не поняла Олиф.
— Не знаю, что хочешь.
— Зачем?
— Когда такое наступает, нужно поговорить, — устало пояснил мужчина.
— Какое — такое?
— Не знаю, как тебе сказать, чтобы ты не взъелась.
— Скажи, как есть, — насторожилась девушка.
— Истерика.
— Я не истеричка! — тут же воскликнула Олиф.
— Я разве сказал «истеричка»? У каждого такое случается, надо просто пережить.
— А ты откуда знаешь?
— Плебейка, — усмехнулся Лекс, — ты разве не заметила, что я знаю намного больше тебя?
Олиф вздохнула. Она привыкла к тому, что он действительно знает больше. А еще она привыкла к постоянным насмешкам, издевкам и глумлениям, поэтому разговаривать с ним вот так вот, по-простому, как нормальные люди, было очень странно.
— Когда мы встретились в пустыне, — со вздохом начала Олиф, — я думала, что вот-вот умру. Хэнк пропал, и я осталась одна. А одной в пустыне не выжить. Мне казалось, что все — вот он конец. Солнце, пески и жуткий холод по ночам… но почему-то смерть все не шла. Ни когда на нас напали разбойники, ни когда я попала к Песчаникам, ни когда нарвалась на Ринслера…
— Что? — удивленно перебил Лекс. — Нарвалась на Ринслера?
— Э-э… — девушка поняла, что сболтнула лишнего, — это долгая история.
— Ничего страшного, времени полно, — голос мужчины прозвучал очень напряженно.
— Да там неинтересно совсем. — Вообще-то не стоило даже пытаться препираться — все равно ведь вытянет всю правду.
— Неважно. Рассказывай.
— Это случилось довольно давно, — обреченно вздохнула Олиф, — или недавно… не знаю, тут время идет по-другому… В общем, когда мы только сюда попали, меня отвели к «лапочкам». У них тут все другое, и правила тоже. По закону мне можно было…
— Я знаю здешние законы, — вновь перебил мужчина. — Тебе полагается выбор.
По правде говоря, Лекс считал этот закон сущей глупостью и издевательством. Ведь он присутствовал на его принятии. Хозяину настолько хотелось поразвлечься, что он выстроил всех воинов в ряд и предложил новенькой девчонке, со страшной козлиной бородкой, выбрать одного из них. Да, они с Ринслером вместе никогда ее не забудут.
— Ну и я… я… — Олиф почему-то смутилась.
— Кого ты выбрала? — напрягся мужчина.
— Я выбрала… ну, в общем… я выбрала Ринслера.
В темнице повисла гнетущая тишина. Олиф как обычно ожидала чего-то вроде: «ну ты и дура», но мужчина молчал.
— Странно, — наконец, не выдержала она.
— Что именно?
— Неужели не хочешь меня как-нибудь обозвать?
— Уже.
— Что — уже?
— Обозвал. Но это не для твоих маленьких ушек. Можешь продолжать.
Девушка, все еще прижимаясь к стене, повернула голову, чтобы посмотреть на Лекса. Тот сидел как обычно: опирался спиной о стену, одна нога согнута, другая выпрямлена, голова чуть опущена.
— Тебе это не понравится, — с горечью сказала Олиф.
— Как будто до этого мне все нравилось, — усмехнулся он в ответ.
— Я не хотела становиться «лапочкой». Ну, вообще-то, — решилась она сознаться во всем, — мне просто не хотелось жить. Я думала, если разозлить эту местную звезду, он за наглость сразу же прирежет меня.
— Он не делает таких одолжений, дура, — выругался Лекс. — Пришла бы сюда, я бы тебя сам за эту тупую идею прирезал! Как ты собиралась его разозлить? — допытывался мужчина.
— Это важно?
— Да.
— Я кинулась на него с ножом. — Прошло уже столько времени, а те события всё равно так ярко предстали перед глазами, словно это произошло только вчера.
— Ты — что?! — удивленно вскинул голову Лекс.
Олиф не ответила, она и так знала, что он все прекрасно понял. Ему понадобилось время, чтобы переварить информацию. На его лице отразилась растерянность и злость, прежде чем он сумел их скрыть.
Вопреки мыслям девушки, злился он не на Ринслера, а на самого себя. Хотя и на Ринслера тоже. При случае обязательно врежет ему, просто ради собственного морального удовольствия. Лекс ведь догадывался, что Песчаники сломают девчонку, но чтобы так… он даже предположить не мог, что она сама полезет буквально на самое острие. Не надо было оставлять ее одну.
— И как? Вышло? — каким-то неестественно спокойным тоном спросил мужчина.
— Да, пожалуй. Они оставили меня. Я стала помогать на кухне, мыть змей и… — она запнулась, не решаясь говорить, что прислуживает Ринслеру, — и всё. А потом это как-то забылось.
— Забылось? Такое не забывается! Не для Ринслера. — И тут Лекса осенило. — Так значит ты не… — он многозначительно замолчал.
— Не…? — нахмурилась девушка, и только спустя несколько мгновений до нее дошло, что имел в виду этот истинный мужик, у которого мысли сразу же приняли самый похабный оборот. Она ему тут душу изливает, а он о чем?! — Эм, да. Я — «не».
— Неужели ты там всеобщая любимица? — иронично спросил мужчина.
Теперь некоторые слова Ринслера приняли для него иной смысл.
— Нет, — покачала головой Олиф. — Далеко нет. Например, меня ненавидит Макс. И Рэй, кстати, тоже.
Лекс напряг память. Макса он помнил довольно хорошо, а вот имя девушки было ему лишь смутно знакомо. Среди «лапочек» он ее точно не видел. Зато парня втихомолку терпеть не мог, особенно за его страстную любовь к животным и уменьшительно-ласкательным суффиксам.
