Арья видела мое настроение под маской обычной, слегка ироничной улыбки. Её я не мог обмануть. Но на разговор я решился только дома.
Я взял её за руку и сел на кровать. Арья, закутанная в теплый халат, опустилась рядом.
— Что случилось? — мягко спросила девушка.
— Да так, разговор неприятный был, — я поглаживал пальцами ладонь Арьи, не решаясь сказать главное.
— С ней?!
— Да.
— И что она сказала?!
— Ты видишь, как вы, некроманты, говорите, Смерть рядом со мной?
— Маэл, — беспомощно произнесла Арья. — Я… это нельзя говорить…
— Значит Анна не соврала.
— Я убью её.
— Зачем? Она не пугала меня, просто предупредила.
— Об этом нельзя говорить! Это запрещено!! Да, я вижу эту проклятую тень рядом с тобой!!! Каждый день вижу!!!
Я резко притянул Арью к себе и обнял свободной рукой. Девушка всхлипнула, но успокоилась.
— Не бойся, — ничего умнее мне в голову просто не пришло.
— Это ничего не значит, — немного успокоившись, сказала Арья. — Это просто знак того, что человек сильно рискует, играет со смертью, может умереть в любой миг.
— Да? А я без этого знака и не знал, что с огнем играю на пороховом складе! Тоже мне, предсказание…
Арья несмело улыбнулась. А я подумал, что она врет даже хуже Шеалы и Тириона, а у тех всегда все на лице написано. Впрочем, врет то она не мне…
— Давай спать, завтра еще один тяжелый день.
В день голосования напряжение дошло до предела. Весь город словно притих, в ожидании результата. На улицах и площадях вокруг здания Сената с самого утра собирались сторонники и противники закона, последних оказалось достаточно много.
Таких мер безопасности давно никто не видел. Каждая фракция подтянула своих бойцов к Сенату. Даже я не удержался и разместил на нескольких удобных зданиях своих снайперов. Нервы у всех были на пределе и все это могло закончится большой кровью.
Голосование началось. Ассамблея дворян поддержала нас, следом голосовали мелкие организации, Коллегия гильдий, Совет колдунов и прочие. Многие из них высказались в нашу поддержку.
Союз промышленников был резко против, но они оставались в меньшинстве. Данте, Лютеция и Шеала проголосовали за Совет профсоюзов. Райд Асмуд криво усмехнулся, он понял что проиграл. Глава Кархаров колебался несколько секунд, но все-таки проголосовал против.
— Совет волшебников, — произнес председатель Сената.
— Против.
Я окаменел. Реджинальд Малькольм вскочил и с яростью уставился на Рэндала Баха, тот нагло усмехнулся. Райд Асмуд и Леон Ралдер растерянно переглянулись. На лице главы Астреяров было непередаваемое выражение изумления и злости.
Сенаторы по традиции голосовали последними. Вильям Рекхам быстро глянул на меня, я покачал головой. Это уже не имело смысла. Мы проиграли.
— Лицемерная скотина! — рявкнул на весь зал седой адмирал.
— Умей проигрывать!
— Господа, прошу тишины! Голосование закончено! Сорок шесть голосов — за, семьдесят пять — против, семнадцать человек воздержалось от голосования. Проект создания Совета профессиональных союзов Райхенской империи отклонен!
— Что будем делать? — испуганно спросила Шеала
— Для начала попытаемся выйти отсюда живыми.
Я переглянулся с братом, он думал так же. Мы надеялись, что вместе с Рэндалом Бахом будем в большинстве и сможем успокоить всех несогласных. А теперь…
— Уходим!
Шеала поднялась с места, вокруг нее замерцали искорки огня. Я быстро оценил расклад сил Данте и Лютеция уже стояли возле представителей Коллегии гильдий, дворяне доставали шпаги, морские офицеры обступили адмирала, волшебники окружали себя защитными заклинаниями, сенаторы и промышленники в окружении телохранителей отступали к трибуне.
Райд Асмуд стремительно спустился вниз и подошел к Рэндалу Баху. Что он сказал, я не слышал, но глава волшебников растерялся и побледнел. Говорили они недолго, но воздух вокруг них переливался от защищающих от подслушивания заклинаний.
— Сударь Маэл, — с торжеством в голосе крикнул Адам Гайер. — Вы уже уходите?
— Не вижу смысла здесь оставаться дальше!
— Господа! Не хотите узнать, что случилось с нашим коллегой Валерием Итаром? У меня есть веские доказательства, что к его исчезновению причастен Маэл Лебовский.
В зале наступила тишина. Если раздастся хоть один резки звук — начнется бойня. Я начал осторожно собирать силу и плести несколько заклинаний.
— Я думаю, то куда делась ваша горничная, Элиза Майни, не менее интересно, — спокойно произнес я.
Сенатор на мгновение растерялся, но быстро взял себя в руки.
— Я призываю провести суд над убийцей здесь и сейчас! Маэл Лебовский виновен в гибели сенатора Валерия Итара!
— Чушь! — внезапно заявил Леон Ралдер. — Тело Валерия Итара было найдено нами. Год назад. Маэл Лебовский здесь не при чем!
— Уважаемые судари, — тихо добавил глава Астреяров. — Я понимаю ваше желание воспользоваться случаем и избавиться от своих врагов, но одно резкое движение или слишком громкое слово и всю политическую элиту нашей славной империи можно будет собрать в одно ведро. Шансы выжить есть только у меня и других многоуважаемых членов Совета магов.
— Но!
— Проверяйте компромат, прежде чем его использовать, сударь Адам Гайер. Сенатор Валерий Итар предатель и преступник, убей его Маэл Лебовский на самом деле — речь бы шла о вознаграждении, а не суде.
Странно. Все это очень странно. Но об этом можно будет подумать потом, а пока надо уходить.
Выбравшись из здания, мы с Данте и Лютецией быстро отъехали на несколько кварталов. Потом остановились и, убедившись, что ни погони, ни слежки нет, пустили коней шагом.
— Что произошло?
— Разве не ясно?! Эта скотина обвела всех вокруг пальца!
— Я не про это. Почему Асмуд и Ралдер вступились за тебя?
Хороший вопрос, я и сам с большим удовольствием хотел бы это узнать.
— Не знаю, но это точно не то, чем, кажется. Райд Асмуд был очень зол. Что-то пошло не по его плану. Эту свинью Гайера попросту обвели вокруг пальца. Он бы никогда в жизни ничего не узнал про меня, ему попросту дали дезинформацию, чтобы он сел в лужу.
— Или чтобы связать тебя ложным обвинением. Он говорил что-то про доказательства.
— Я не убивал Валерия Итара, хотя очень хотел это сделать. Какие у них могут быть доказательства? Нет, тут что-то не то…
Лютеция и Шеала поглядывали по сторонам. Данте, судя по его виду, еще не до конца осознал все последствия нашего поражения.
— Что будем делать дальше?
